Пиши и продавай!
как написать статью, книгу, рекламный текст на сайте копирайтеров

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Такая полная свобода торговли явится даже наиболее действительным средством для того, чтобы они обзавелись по прошествии известного времени всеми ремесленниками, мануфактуристами и купцами, которых у них не было в стране, чтобы заполнился самым подходящим и наиболее выгодным образом тот весьма важный пробел, который они до сих пор чувствовали.

Непрерывное увеличение избыточного продукта с их земли должно по прошествии известного времени образовать больший капитал, чем может быть употреблен с обычной нормой прибыли для улучшения и возделывания земли; излишек его, естественно, будет обращен на использование труда ремесленников и мануфактуристов внутри страны. И эти ремесленники и мануфактуристы, находя у себя в стране как материалы для своей работы, так и средства для существования, смогут сразу же, даже при меньшем умении и искусстве, работать так же дешево, как и такие же ремесленники и мануфактуристы упомянутых торговых государств, которым приходится привозить то и другое издалека. Если даже ввиду недостаточного умения и искусства они некоторое время не будут в состоянии работать так же дешево, все же они смогут, имея рынок у себя в стране, продавать на нем продукты своего труда не дороже изделий ремесленников и мануфакту- [633] ристов торговых государств, которые могут быть доставлены на этот рынок только издалека. А когда их умение и искусство возрастут, они скоро смогут продавать свои изделия дешевле. Ремесленники и мануфактуристы таких торговых государств поэтому встретят соперников на рынке этих земледельческих наций, а вскоре затем будут побиваться ими и окажутся вообще вытесненными с этого рынка. Дешевизна мануфактурных изделий этих земледельческих наций, вследствие постепенного увеличения их умения и искусства, через некоторое время распространит их продажу за пределы внутреннего рынка и даст им доступ на многие иностранные рынки, из которых они точно так же постепенно вытеснят многие мануфактурные изделия торговых наций.

Такое непрерывное увеличение сырого продукта и мануфактурных изделий этих земледельческих стран через некоторое время создаст больший капитал, чем может быть употреблен с обычной нормой прибыли в земледелии или в мануфактурах. Излишек этого капитала, естественно, направится во внешнюю торговлю и будет употреблен на вывоз в другие страны той части сырого продукта и мануфактурных изделий его собственной страны, которая превышает спрос внутреннего рынка. При вывозе продукта своей страны купцы земледельческой нации будут обладать тем же преимуществом перед купцами торговых наций, каким обладают ее ремесленники и мануфактуристы перед ремесленниками и мануфактуристами последних, — преимуществом находить у себя дома те грузы, запасы и предметы продовольствия, которые последним приходится добывать издалека. Поэтому, даже будучи менее опытны и умелы в мореплавании, они будут в состоянии продавать на иностранных рынках перевозимые ими товары столь же дешево, как и купцы торговых наций, а при одинаковой опытности и умелости они смогут продавать их дешевле. Поэтому они скоро смогут успешно соперничать с этими торговыми нациями в этой отрасли внешней торговли, а через некоторое время и совсем вытеснить их из нее.

Таким образом, согласно этой либеральной и великодушной теории, самым выгодным способом, каким земледельческая нация может создать у себя своих ремесленников, мануфактуристов и купцов, является предоставление самой полной свободы торговли ремесленникам, мануфактуристам и купцам всех других наций. Эта нация таким путем повышает стоимость избыточного продукта своей собственной земли, непрерывное увеличение которого постепенно создает фонд, вызывающий по прошествии некоторого времени появление нужных ей ремесленников, мануфактуристов и купцов.

Если же земледельческая нация, напротив того, стесняет высокими пошлинами или запрещениями ввоза торговлю иностранных наций, она неизбежно причиняет ущерб своим собственным интересам, и притом двумя различными путями: во-первых, повышая цену всех ино- [634] странных товаров и всякого рода мануфактурных изделий, она неизбежно понижает действительную стоимость избыточного продукта своей земли, на который или, что то же самое, на цену которого она покупает эти иностранные товары и мануфактурные изделия; во-вторых, давая своего рода монополию внутреннего рынка своим собственным купцам, ремесленникам и мануфактуристам, она повышает норму торговой и промышленной прибыли по сравнению с нормой земледельческой прибыли, а следовательно, или отвлекает от земледелия часть капитала, до того вкладывавшегося в него, или противодействует притоку к нему той части капитала, которая в противном случае притекала бы к нему. Такая политика поэтому задерживает развитие земледелия двояким образом: понижением действительной стоимости его продукта, а следовательно, и понижением нормы его прибыли, и, во-вторых, повышением нормы прибыли во всех остальных занятиях. Земледелие делается менее выгодным, а торговля и мануфактурная промышленность более выгодными, чем это было бы в противном случае, и интересы всех решительно людей побуждают их отвлекать, по возможности, свой капитал и свой труд от первого к последнему.

Хотя при помощи такой притеснительной политики земледельческая нация окажется в состоянии создать у себя своих ремесленников, мануфактуристов и купцов несколько скорее, чем могла бы сделать это при свободе торговли (это, впрочем, подлежит немалому сомнению), все же она создаст их, так сказать, преждевременно и до того, как вполне созреет для них. Вызывая к жизни слишком поспешно один вид труда, она помешает развитию другого, более ценного вида труда. Вызывая слишком поспешно отрасль труда, которая только возмещает капитал, затрачиваемый на нее, вместе с обычной прибылью, она задержит развитие отрасли труда, которая, помимо возмещения этого капитала вместе с соответственной прибылью, дает также чистый продукт, ренту для землевладельца. Она будет сокращать производительный труд, слишком поспешно поощряя тот труд, который совершенно бесплоден и непроизводителен.

Каким образом, согласно этой теории, вся сумма годового продукта земли распределяется между тремя вышеназванными классами и каким образом труд непроизводительного класса только возмещает стоимость своего собственного потребления, ни в малейшей степени не увеличивая стоимости этой общей суммы, — это изображает Кенэ, очень талантливый и глубокий творец этой теории, в нескольких арифметических таблицах. Первая из этих таблиц, которую ввиду ее важности он специально выделяет, назвав ее «Экономической таблицей », изображает, как, по его предположению, происходит это распределение в состоянии наиболее полной свободы, а потому и наивысшего благосостояния, когда годовой продукт достигает таких [635] размеров, что дает наибольший возможный чистый продукт, и когда каждый класс получает причитающуюся ему долю из всего годового продукта. Дальнейшие таблицы изображают, как, по его мнению, это распределение происходит при существовании ограничений и стеснений, когда класс землевладельцев, или бесплодный и непроизводительный класс, пользуется большим покровительством, чем класс земледельцев, и когда тот или другой из них посягает на большую или меньшую часть доли, которая должна была бы принадлежать этому производительному классу. Каждое такое посягательство, каждое нарушение этого естественного распределения, устанавливаемого при наиболее полной свободе, неизбежно должно, согласно этой теории, понижать в большей или меньшей степени из года в год стоимость и общие размеры годового продукта и неизбежно вести к постепенному уменьшению действительного богатства и дохода общества — к уменьшению, которое должно происходить быстрее или медленнее в зависимости от того, насколько резко нарушено то естественное распределение, которое устанавливает наиболее полная свобода. Различные степени уменьшения соответствуют, согласно этой теории, различным степеням нарушения этого естественного распределения.

Некоторые врачи-доктринеры воображали, по-видимому, что здоровье тела может быть сохранено только при соблюдении определенного точного режима диеты и упражнений, причем всякое малейшее нарушение его должно вести к какому-либо заболеванию или расстройству, причем серьезность их соответствует серьезности этого нарушения. Однако опыт, как кажется, свидетельствует, что человеческое тело часто остается, по крайней мере по видимости, в самом отли чном состоянии здоровья при самых разнообразных режимах, даже при таких, которые обычно считаются далеко не здоровыми. Но в здоровом состоянии человеческий организм, по-видимому, таит в себе самом неизвестное начало самосохранения, способное в некоторых отношениях предотвращать или исправлять скверные последствия даже очень неправильных режимов. Кенэ, который сам был врачом, и притом врачом-теоретиком, держался, по-видимому, такого же взгляда и относительно политического организма и воображал, что он может благоденствовать и процветать только при соблюдении определенного режима, режима полной свободы и совершенного правосудия. Он, очевидно, не принял во внимание, что в политическом организме естественные усилия, постоянно делаемые каждым отдельным человеком для улучшения своего положения, представляют собою начало самосохранения, способное во многих отношениях предупреждать и исправлять дурные последствия пристрастной и притеснительной полити ческой экономии. Хотя такая политическая экономия, без сомнения, более или менее замедляет естественный прогресс нации в [636] сторону богатства и процветания, она не всегда может совсем остановить его и еще меньше — заменить его попятным движением. Если бы нация не могла преуспевать, не пользуясь полной свободой и совершенным правосудием, на всем свете не нашлось бы нации, которая когдалибо могла бы процветать. Но мудрая природа, к счастью, позаботилась о том, чтобы заложить в политическом организме достаточно средств для исправления многих вредных последствий безумия и несправедливости человека, совсем так, как она сделала это с физическим организмом человека для исправления последствий его неосторожности и невыдержанности.

Однако главная ошибка этой теории состоит, как кажется, в изображении класса ремесленников, мануфактуристов и купцов как совершенно бесплодного и непроизводительного. Нижеследующие заме чания должны показать неправильность такого изображения.

I. Этот класс, как это признается, воспроизводит ежегодно стоимость своего собственного годового потребления и сохраняет по меньшей мере тот запас или капитал, который содержит его и дает ему занятие. Уже в силу одного этого название бесплодного и непроизводительного совершенно неправильно применено к нему. Мы ведь не назовем брак бесплодным или непроизводительным, хотя бы он принес только сына и дочь, заменяющих отца и мать, и хотя бы он не увеличивал число особей человеческого рода, а только поддерживал его на прежнем уровне. Правда, фермеры и сельскохозяйственные рабо чие сверх капитала, который содержит их и дает им занятие, воспроизводят ежегодно чистый продукт, ренту землевладельца. Подобно тому как брак, приносящий трех детей, несомненно, производительнее брака, приносящего только двух, так и труд фермеров и сельскохозяйственных рабочих, несомненно, производительнее труда купцов, ремесленников и мануфактуристов. Более значительная производительность одного класса не делает, однако, другой класс бесплодным и непроизводительным.

II. Ввиду этого представляется вообще неправильным рассматривать ремесленников, мануфактуристов и купцов в таком же свете, как и домашнюю прислугу. Труд домашней прислуги не продолжает существования фонда, который содержит ее и дает ей занятие. Она содержится и получает занятие исключительно за счет своих хозяев, и работа, которую она выполняет, не такого рода, чтобы возместить издержки. Работа эта состоит в услугах, следы которых исчезают в самый момент выполнения их; она не овеществляется или не реализуется в каком-либо могущем быть проданным товаре, который мог бы возместить стоимость ее заработной платы и содержания. Напротив того, труд ремесленников, мануфактуристов и купцов, естественно, овеществляется или реализуется в каком-нибудь таком товаре, который может быть продан. По этой именно причине в главе, в которой я [637] говорю о производительном труде, я отнес ремесленников, мануфактуристов и купцов к производительным работникам, а домашнюю прислугу — к бесплодному и непроизводительному классу.

III. Представляется со всех точек зрения неправильным утверждение, что труд ремесленников, мануфактуристов и купцов не увеличивает действительный доход общества. Если даже предположить, например, как это считается, по-видимому, этой теорией, что стоимость ежедневного, месячного и годового потребления этого класса в точности равняется стоимости его ежедневного, месячного и годового производства, все-таки отсюда отнюдь не следует, что его труд ничего не добавляет к действительному доходу, к реальной действительной стоимости годового продукта земли и труда общества. Так, например, ремесленник, который в первые шесть месяцев после жатвы выполняет работу на 10 ф. ст., хотя и потребляет за это время хлеба и других предметов продовольствия на 10 ф. ст., на деле добавляет стоимость в 10 ф. ст. к годовому продукту земли и труда общества. Потребляя хлеб и другие предметы продовольствия на сумму полугодичного дохода в 10 ф. ст., он выполняет работу такой же стоимости, на которую можно приобрести для него самого или для какого-нибудь лица такое же содержание в течение полугода. Поэтому стоимость того, что потреблено и произведено в течение этих шести месяцев, равняется не 10, а 20 ф. Конечно, вполне возможно, что в каждый данный момент налицо было не более 10 ф. этой стоимости. Но если бы хлеб и другие предметы продовольствия стоимостью в 10 ф., потребленные ремесленником, были потреблены солдатом или домашним слугой, то стоимость той части годового продукта, которая существовала в конце шести месяцев, оказалась бы на 10 ф. меньше по сравнению с тем, что имеется на самом деле в результате труда ремесленника. Таким образом, хотя стоимость того, что производит ремесленник, не была бы признана превышающей то, что он потребляет, все же в каждый данный момент фактически существующая стоимость товаров на рынке благодаря тому, что он производит, больше той, которая была бы, если бы он не работал.

Когда сторонники этой теории утверждают, что потребление ремесленников, мануфактуристов и купцов равняется стоимости того, что они производят, они, наверное, имеют в виду только то, что их доход, или фонд, предназначенный для их потребления, равен тому, что они производят. Но если бы они выражались точнее и только утверждали, что доход этого класса равняется стоимости того, что он производит, читателю стало бы сразу ясно, что все естественно сберегаемое из этого дохода должно необходимо увеличивать в большей или меньшей степени действительное богатство общества. И поэтому, же- [638] лая привести доказательство в пользу своего взгляда, они, по необходимости, должны были выразиться именно так, как сделали это; тем не менее, даже если предположить, что дело обстоит так, как они считали, этот их довод представляется весьма малоубедительным.

IV. Фермеры и сельскохозяйственные рабочие при отсутствии бережливости могут увеличивать действительный доход, годовой продукт земли и труда своего общества, не больше, чем ремесленники, мануфактуристы и купцы. Годовой продукт земли и труда любого общества может быть увеличен только двумя путями: во-первых, или посредством увеличения производительности полезного труда, выполняемого в нем, или, во-вторых, посредством увеличения количества этого труда.

Увеличение производительности полезного труда зависит прежде всего от повышения ловкости и умения работника, а затем от улучшения машин и инструментов, при помощи которых он работает. Но так как разделение труда ремесленников и мануфактуристов и сведение труда каждого работника к более простой операции можно проводить в большей степени, чем это возможно с трудом фермеров и сельскохозяйственных рабочих, то повышение производительности труда первых обоими указанными способами гораздо легче достижимо*. В этом отношении класс земледельцев не может обладать решительно никаким преимуществом сравнительно с классом ремесленников и мануфактуристов.

Увеличение количества полезного труда, фактически затрачиваемого в данном обществе, должно зависеть вообще от увеличения капитала, который дает ему занятие, а увеличение этого капитала, в свою очередь, должно в точности равняться размерам сбережений из дохода тех лиц, которые определяют употребление этого капитала, или какихлибо других лиц, которые ссужают его им. Если купцы, ремесленники и мануфактуристы, как, по-видимому, предполагает эта теория, естественно, более склонны к бережливости и сбережению, чем землевладельцы и земледельцы, то, поскольку это так, они скорее могут увеличивать количество полезного труда, затрачиваемого в обществе, а следовательно, и действительный доход общества, годовой продукт его земли и труда.

V. Хотя было предположено, — как это, по-видимому, делает рассматриваемая теория, — что доход жителей каждой страны состоит исключительно из количества средств существования, которое им может дать их труд, однако даже при таком предположении доход торговой и промышленной страны при прочих равных условиях должен быть всегда больше, чем страны, не имеющей торговли и мануфактур. При помощи торговли и мануфактур в данную страну можно ежегод- [639] но ввозить большее количество средств существования, чем могли бы дать ее собственные земли при данном уровне ее сельского хозяйства. Хотя жители города часто совсем не имеют собственной земли, они все же посредством своего труда получают такое количество сырого продукта земли других людей, которое доставляет им не только материалы для их работы, но и фонд для их существования. Тем, чем всегда является город по отношению к окрестной земледельческой местности, часто может являться одна независимая страна или государство по отношению к другим независимым государствам или странам. Так, например, Голландия получает большую часть своих средств существования от других стран: живой скот из Голштинии и Ютландии, а хлеб из всех стран Европы. На небольшое количество мануфактурных изделий можно покупать большое количество сырого продукта. Поэтому торговая и промышленная страна, естественно, покупает на небольшую часть своих мануфактурных изделий большую часть сырого продукта других стран, тогда как, напротив, страна, не обладающая мануфактурами и торговлей, обычно вынуждена покупать за счет значительной части своего сырого продукта совсем небольшую часть мануфактурных изделий других стран. Одна вывозит то, что может служить для существования и удобства очень немногих, и ввозит средства существования и предметы удобства для многих. Другая вывозит предметы удобства и средства существования для большого числа людей и ввозит их только для очень немногих. Жители первой страны должны всегда иметь в своем распоряжении гораздо большее количество средств существования, чем могут доставить им при данном уровне земледелия их собственные земли. Жители другой всегда должны обладать гораздо меньшим количеством их.

И все же изложенная теория, при всех ее несовершенствах, пожалуй, ближе всего подходит к истине, чем какая-либо другая теория политической экономии, до сих пор опубликованная. Ввиду этого она вполне заслуживает внимания каждого, желающего исследовать принципы этой весьма важной науки. Правда, изображая труд, затра чиваемый в земледелии, как единственный производительный труд, она отстаивает, пожалуй, слишком узкие и ограниченные взгляды, но поскольку она признает богатство народов состоящим не в непригодных для потребления деньгах, а в предметах потребления, ежегодно воспроизводимых трудом общества, поскольку она признает полную свободу единственным действительным средством для обеспечения возможно больших размеров этого ежегодного воспроизводства, постольку ее учение, надо думать, во всех отношениях столь же истинно, сколь благородно и либерально. Эта теория имеет очень много последователей, и так как люди любят парадоксы и любят казаться понимающими то, что превосходит понимание простых смертных, то лежащий в ее основе парадокс о непроизводительном характере промыш- [640] ленного труда немало содействовал, быть может, увеличению числа ее поклонников. В последние годы они составляли во французском литературном мире довольно значительную школу, известную под названием «экономистов». Их сочинения, без сомнения, оказали известную услугу стране, не только выдвинув на общее обсуждение много вопросов, которые раньше никогда как следует не подвергались обсуждению, но и повлияв в некоторой степени на правительство в пользу сельского хозяйства. Так, в результате их представлений сельское хозяйство Франции было освобождено от ряда стеснений, от которых оно до того много терпело. Срок, на который земля могла сдаваться в аренду и с которым должен был считаться всякий будущий приобретатель или собственник земли, был удлинен с 9 до 27 лет. Прежние стеснения при перевозке хлеба из одной провинции королевства в другую были совершенно отменены, свобода вывоза его во все иностранные государства была установлена как общий закон королевства при нормальных условиях. Эта школа в своих сочинениях, которые весьма многочисленны и обсуждают не только то, что собственно называется политической экономией, т. е. природу и причины богатства народов, но и все другие отрасли системы гражданского управления, буквально следует, не делая сколько-нибудь заметных отступлений, учению Кенэ. В этом отношении большая часть их сочинений мало различается между собою. Наиболее отчетливое и связное изложение этой теории можно найти в небольшой книге, написанной Мерсье де ла Ривьером, бывшим интендантом в Мартинике, и озаглавленной «Естественный и необходимый строй политических обществ»* [* Mercier de la Riviиre. L’ordre naturel et essentiel des sociйtйs politiques. Paris, 1767]. Преклонение всей этой секты перед своим учителем, который сам был человеком величайшей скромности и простоты, не меньше того, какое питал любой из древних философов к основателю своей системы. «С самого возникновения мира, — говорит весьма прилежный и почтенный автор, маркиз Мирабо* [* Mirabeau. Philosophie rurale. 1763. Vol. I, p. 52], — были сделаны три великих изобретения, которые главным образом придали устойчивость политическим обществам независимо от многих других изобретений, обогащавших и украшавших их. Первое из них — это изобретение письма, которое одно дает людям способность передавать без изменений их законы, их договоры, их предания и их открытия. Второе — это изобретение денег, которые связывают воедино все сношения между цивилизованными обществами. Третье изобретение — это «Экономическая таблица», результат первых двух, который завершает их, совершенствуя их задачу, великое открытие нашего века, плоды которого, впрочем, соберет наше потомство».

[641] Если политическая экономия народов современной Европы больше благоприятствовала мануфактурной промышленности и внешней торговле, промышленности городов, чем сельскому хозяйству деревень, то политическая экономия других народов придерживалась противоположного направления и благоприятствовала больше земледелию, чем мануфактурной промышленности и внешней торговле.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Поэтому в большинстве университетов этот язык изучался до философии естественно образом
Положение рабочих тяжело при стационарном состоянии общества
С полным правом назвать основными капиталами
Составлявшей ежегодно в среднем за десять лет до последней перечеканки золотой монеты свыше 800 000
Производящая определенное количество пищи

сайт копирайтеров Евгений