<<<     ΛΛΛ     >>>   

Может, власти и колхозы-то через год пораспущают, усмотрев, как плохо в

них дело идет? И опять бы я зажил человеком... Ах, боже мой, боже мой!

Куда теперь деваться? Не сносить мне головы... Зараз уж, видно,

одинаково... Хучь сову об пенек, хучь пеньком сову, а все одно сове не

воскресать..."

По гумну, перевалившись через плетень, заходил, хозяйствуя, ветер. Он

принес к скирду рассыпанную возле калитки солому, забил ее в лазы,

устроенные собаками, очесал взлохмаченные углы скирда, где солома не так

плотно слеглась, смел с вершины прикладка сухой снежок. Ветер был большой,

сильный, холодный. Яков Лукич долго пытался понять, с какой стороны он

дует, - и не мог. Казалось, что ветер топчется вокруг скирда и дует по

очереди со всех четырех сторон. В соломе - потревоженные ветром -

завозились мыши. Попискивая, бегали они своими потайными тропами, иногда

совсем близко от спины Якова Лукича, привалившегося к стенистому скирду.

Вслушиваясь в ветер, в шорох соломы, в мышиный писк и скрип колодезного

журавля, Яков Лукич словно бы придремал: все ночные звуки стали казаться

ему похожими на отдаленную диковинную и грустную музыку. Полузакрытыми

слезящимися глазами он смотрел на звездное небо, вдыхал запах соломы и

степного ветра; все окружающее казалось ему прекрасным и простым...

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Говорил я так говорил троцкий сердцем
Сказал он назидательно неудовольствием решимости
Не буду работать революции выселим
Ли Человек снял шапку
На своей кобылке колосья завсегда