Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Впрочем, в тех случаях, когда этого требует под- лииник, Липкин воздерживается от такого чрезмер ного богатства созвучий, но всегда сохраняет живую, естественную, непринужденную, безошибочно верную дикцию: В те дни, когда Джемшида славил мир. Жил в Риме знаменитый ювелир... Он зодчим был, а также мудрецом, Гранильщиком и златокузнецом... Однажды шаху молвил ювелир: «О царь царей! Ты покорил весь мир! Ты всех владык величьем превзошел, — Достойным должен быть и твой престол. О шях! Твой лик — счастливый лик чяри Пусть прочие владыки и цари Довольствуются деревом простым, Но твой престол — да будет золотым!..» Всем сердцем принял шах такой совет. «О светоч знаний 1 — молвил он в ответ. — Ты хорошо придумал, чародей, Начни же труд желанный поскорей!» 2 Таким классически четким стихом звучит в пере воде С. Липкина поэма великого узбекского поэта- мыслителя Алишера Навои «Семь планет». Прослав ляя в ней искусство ювелира, Навои сравнивает с юве лиром — поэта: 1 «Эпос кабардинского народа». Сб. «Нарты», стр^. 17—18. 2 Алишер Навои. Семь планет. Перевел Семен Липкин. Ташкент, 1948, стр. 110—112. 142 Когда слова нанижет ювелир, Их стройной красоте дивится мир. Липкин представляется мне именно таким ювели ром, «златокузнецом и гранильщиком», создающим драгоценные ожерелья стихов. Первооткрыватель вос точного фольклорного эпоса, зачарованный его красо той, Липкин приобщает к своему восхищению и нас. Хотел бы я видеть того неравнодушного к поэзии чело века, который, начав читать «Семь планет» в липкин- ском переводе, мог бы оторваться от книги, не дочи тать до конца. Вообще только в наше время поэзия среднеазиат ских и кавказских народов открылась русским чита тельским массам во всей своей красоте и высокой че ловечности. Для того чтобы воссоздать ее для русских людей, среди советских мастеров перевода возникла (начиная с тридцатых годов) большая группа поэтов- ориенталистов, «восточников», в которую, кроме на званных выше, входят такие мастера, как Илья Сель- винский, Мария Петровых, Вера Звягинцева, Татьяна Спендиарова, Владимир Державин, Лев Пеньковский, Андрей Глоба, Марк Тарловский, Петр Семынин, Н. Гребнев, Я. Козловский, Валентина Дынник и мно гие другие. Некоторые из них посвятили работе над одним-единственным поэтическим памятником годы упорных усилий. Так, Валентине Дынник принадле жит перевод целого тома «Партских сказаний» (М., 1949), Льву Пеньковскому — перевод узбекской поэмы «Алпамыш» (М., 1958). Арсений Тарковский с большим искусством перело жил монументальную каракалпакскую поэму «Сорок девушек» со слов сказителя Курбанбая Тажибаева '. Музыка стиха, многообразие ритмов, динамический, темпераментный стиль, являющийся, так сказать, концентратом всех наиболее ярких особенностей восточ ного стиля, — никак невозможно понять, почему кри тики встретили эту чудесную работу Тарковского та ким единодушным молчанием (как, впрочем, и «Семь планет» в переводе С. Липкина). 1 «Сорок девушек». М., 1951. 143 V У каждого большого писателя не один, а несколько стилей: эти стили то чередуются, то сливаются вместе в причудливых и смелых сочетаниях — и всю эту ди намику стилей, без которой произведение искусства мертво, обязан воспроизвести переводчик. В эпоху Буало смешение стилей считалось непрощаемым гре хом, но в наше время оно ощущается как одно из ред костных достоинств истинно художественной прозы. Возьмем для примера сочинения Киплинга. Это пи сатель очень сложного стиля, в котором библейская ритмика парадоксально сочетается с газетным жарго ном, солдатские вульгаризмы с мелодикой старинных баллад. Почти в каждом из его произведений есть несколько стилистических линий, которые переплетаются между собой самым неожиданным образом. Между тем русские переводчики Киплинга даже не заметили этой многостильыости и переводили его бесстильной прозой. Даже лучшие переводчики в старое время, имея дело с многостильным автором, передавали какой-ни будь один его стиль, а к остальным были слепы и глу хи. Какое множество стихотворений Гейне были пере даны на русский язык как чисто лирические, без ма лейшего оттенка той пародийной иронии, которая присуща им в подлиннике! Сочетание нескольких сти лей в одном стихотворении Гейне оказалось не под силу переводчикам, — и они долгое время представ ляли его русским читателям как самого тривиального одностильного лирика. Впрочем, в этом были винова ты не только переводчики, но и читатели, предпочитавшие именно такие переводы. Теперь это время уже позади. Переводчики Гейне (вслед за Александром Блоком и Юрием Тыняновым) неплохо справляются и с этой задачей. Но среди проблем переводческого искусства есть одна наиболее трудная. До сих пор она не получила разрешения ни в теории, ни на практике. Да и вряд ли ее разрешение возможно, хотя оно и необходимо до крайности. 144 Это проблема такая: как переводить просторечие? Как переводить диалекты? Легко сказать: диалекты нужно переводить диалек тами, просторечие — просторечием. Но как выполнить эту, казалось бы, нехитрую задачу? По этому поводу среди переводчиков ведутся горя чие споры. Переводчики |
|
|
|
|
