<<<     ΛΛΛ     >>>   

Теэтет. Так оно и есть.

Сократ. Стало быть, смешно в ответ на вопрос, что есть знание, называть имя какого-то
искусства. Ведь с вопрос состоял не в том, о чем бывает знание.

Теэтет. По-видимому, так.

Сократ. Кроме того, там, где можно ответить просто и коротко, проделывается
бесконечный путь. Например, на вопрос о глине можно просто и прямо сказать, что глина
- увлажненная водой земля, а уж у кого в руках находится глина - это оставить в покое.

Теэтет. Теперь, Сократ, это кажется совсем легким. И я даже подозреваю, что ты
спрашиваешь о том, к чему мы сами накануне пришли в разговоре, - я и вот этот Сократ,
твой тезка.
{6}
Сократ. Что же это такое, Теэтет?

Теэтет. Вот Феодор объяснял нам на чертежах нечто о сторонах квадрата, [площадь
которого выражена продолговатым числом], налагая их на трехфутовый и пятифутовый
[отрезки] соответственно и доказывая, что по длине они несоизмеримы с однофутовым
[отрезком]; и так перебирая [эти отрезки] один за другим, он дошел до
семнадцатифутового. Тут его что-то остановило. Поскольку такого рода отрезков оказалось
бесчисленное множество, нам пришло в голову попытаться найти какое-то их единое
[свойство], с помощью с которого мы могли бы охарактеризовать их все.

Сократ. Ну, и нашли вы что-нибудь подобное?

Теэтет. Мне кажется, нашли. Взгляни же и ты.

Сократ. Говори, говори.

Теэтет. Весь [ряд] чисел разделили мы надвое: одни числа можно получить, взяв какое-то
число равное ему число раз. Уподобив это равностороннему четырехугольнику, мы
назвали такие числа равносторонними и четырехугольными.

Сократ. Превосходно.

Теэтет. Другие числа стоят между первыми, например три, пять и всякое другое число,
которое нельзя получить таким способом, а лишь взяв большее число меньшее число раз
или взяв меньшее число большее число раз. Эти другие числа мы назвали
продолговатыми, представив большее и меньшее число как стороны продолговатого
четырехугольника.

Сократ. Прекрасно. А что же дальше?

Теэтет. Всякий отрезок, который при построении на нем квадрата дает площадь,
выраженную равносторонним числом, мы назвали длиной, а всякий отрезок, который дает
разностороннее продолговатое число, мы назвали [несоизмеримой с единицей] стороной
квадрата, потому что такие отрезки соизмеримы первым не по длине, а лишь по площадям,
которые они образуют. То же и для объемных тел.

Сократ. Выше всяких похвал, дети мои. Так что, я полагаю, Феодор не попадет под закон о
лжесвидетельстве.

Теэтет. И все же, Сократ, на твой вопрос о знании я не смог бы ответить так же, как о
стороне и диагонали квадрата, хотя мне и кажется, что ты ищешь нечто подобное. И
поэтому Феодор все-таки оказывается лжецом.

Сократ. Что же получается? Если бы, похвалив с тебя за быстроту в беге, кто-то сказал,
что не встречал никого столь же быстрого среди юношей, а ты бы в состязании уступил
другому бегуну, в расцвете сил и более резвому, - то скажи, разве меньше правды стало бы
в его похвалах?

Теэтет. Не думаю.

Сократ. А исследовать знание, как я только что здесь говорил, - это, по-твоему, пустяк и
не относится к самым высоким предметам?

Теэтет. Клянусь Зевсом, я думаю, что к высочайшим.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Какого угодно еще ремесленника
Ощущение это всегда ощущение бытия
Стала бы делом повитух