1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 И злой обман бродяги обнаружу (там же).
На том в Кремле и порешили.
Однако и
богатый многолетний опыт этого предшественника современных PR-менов, и вся мощь пропагандистских усилий окружения
Лжедмитрия, включая продажных поэтов с их «Muza glorian coronat, gloria musam», бессильны перед соборной
правдой Пимена, Юродивого, Бабы (с ребенком), Старухи, Мальчишек, пленника
Рожнова, Одного, Другого, Третьего из народа, – перед православными, всей этой, по вражеским словам,
«рванью окаянной, проклятой сволочью».
Недолго властвует в Москве
Лжедмитрий, а за ним и Шуйский.
Мера истории народом – в бесконечном «Не убий». Народное сознание и
его наиболее подвижная часть – народное мнение, связанные с бесконечной мерой,
противостоят различным видам сиюминутного, светского «общественного мнения». Мера истории предателями «отрепьевыми» и предателями-отрепьевцами, Шуйскими, разделителями и
торговцами земли родной, – в тщеславии, власти, богатстве, чревоугодии,
сластолюбии, в измеримых показателях «общественного мнения». Сравнивать эти две
меры – все равно что сравнивать бесконечность с сантиметрами и выдавать
последние за суть исторического пространства.
Потому-то и в действительной
истории и в слове о ней, выражающем народную меру, не нужно делать поспешные
выводы, обольщаться по поводу «безразличного молчаливого большинства» или
«равнодушного молчания народа». В конечной сцене пушкинской трагедии молчание
народа есть выражение ужаса от совершенного боярами-отрепьевцами злодеяния – убийства Годуновых. В этой сцене молчит весь народ, все, кто до
злодейства еще мог спорить друг с другом или обмениваться «сантиметровыми»
мнениями.
Народ в безмолвии своем, в
тишине, в отличие от отступников, слышит глас
Божий: «Не убий». Так первые сцены связываются с последней. И в конечном молчании слышится все то же народное:
О Боже мой, кто будет нами править?
О горе нам!
Безмолвие народа страшнее
самых страшных слов.
Пушкин двумя величественными
словами «Народ безмолвствует», – они могли вырваться только из души гениального
русского народного писателя, – помогает верно оценить исторические события.
Мосальский:
Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор отравили себя ядом. Мы видели их
мертвые трупы.
Народ в ужасе молчит.
Что ж вы молчите? кричите:
да здравствует царь Димитрий Иванович!
Народ безмолвствует.
Конец.
Наступал конец Смутному
времени. Народное сознание, народное мнение выстрадало появление таких героев,
как Минин и Пожарский И сейчас в призрачной конечной тишине чудятся светлые
слова нашего предка-летописца, в наше время завещанием направленные:
Ты грамотой свой разум просветил,
Тебе свой труд передаю. В часы,
Свободные от подвигов духовных,
Описывай, не мудрствуя лукаво,
Все то, чему свидетель в жизни будешь:
Войну и мир, управу государей,
Угодников святые чудеса,
Пророчества и знаменья небесны –
А мне пора, пора уж отдохнуть
И погасить лампаду. Но звонят
К заутрене… благослови, Господь,
Своих рабов!.. подай костыль, Григорий (там же, с. 29–30).
Молодым – не остаться
равнодушными к светлым словам, продолжить их.
в начало
Ю.М. Лощиц,
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17
|