Пиши и продавай!
как написать статью, книгу, рекламный текст на сайте копирайтеров

1 | 2 | 3

РЕДАКТОРСТВО H.A. НЕКРАСОВА И М.Е. САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА

Рост общественного движения в 40-е годы XIX в. усилил значение печатного слова. Именно в 40-е годы в России «эпоха журналов» обрела свои характерные черты, которые в дальнейшем сделали журналистику областью политической деятельности. Если в то время, когда Н. Полевой начал издавать «Московский телеграф», появлялись только первые признаки этой «эпохи» и задачей журнала было расшевелить литературу, то в 1861 г. Писарев констатировал: «Периодические издания расходятся по всем концам России, и идеи, выработанные в тиши кабинета, за письменным столом, становятся достоянием целой обширной страны, становятся почти единственной умственной пищей для нескольких десятков тысяч людей. Большинство публики читает одни журналы. Один экземпляр «Современника» или «Русского вестника» читается целым городом, переходит из рук в руки и возвращается обыкновенно к владельцу в самом жалком и истрепанном виде, так что ему приходится только сказать: «Расчитали вдребезги...» Кроме журналов этой публике действительно читать нечего; отдельные книги издаются теперь чаще прежнего, но их все-таки мало; кроме того, они имеют или ученый или учебный характер»[1]. Во второй половине 40-х годов между периодическими изданиями возникли более четкие различия, определяемые их направлением.

А в 60-е годы должность журналиста потребовала уже определенности политических убеждений и участия в борьбе. Именно в журналистике сложились в этот период те принципы идейной убежденности и принципиальности, которые в наше время являются необходимыми качествами журналиста и редактора.

Приглашая Белинского в 1839 г. руководителем критического отдела «Отечественных записок», Краевский, ловкий делец и удачливый издатель, меньше всего задумывался над проблемами общественными. К популярности журнала он стремился ради выгоды. По соглашению с Краевским, Белинский должен был писать для журнала не менее 40 листов за год и, кроме того, читать рукописи, поступающие в редакцию, – все это за очень умеренное вознаграждение – тысяча рублей серебром в год. Принимая эти условия, Белинский выставил свои: «Если дело дойдет до того, что мне скажут: независимость и самобытность убеждений или голодная смерть, у меня достанет силы скорее издохнуть, как собаке, нежели живому отдаться на позорное съедение псам... Что делать – я так создан»[2].

Передовые русские журналы – «Отечественные записки», «Современник», «Русское слово» – были изданиями, имеющими политическую программу, объединенными одной идеей. Беллетристика, стихи, критика, библиография должны были, по мысли Белинского, выражать направление издания: «Из уст журнала не должно исходить слово праздно... Журналист делает преступление, помещая в своем журнале статью, в помещении которой не может дать отчета»[3].

Столь же целеустремленным, как подбор материалов, был и подбор самих сотрудников. Коллегиальность, коллективность стали важнейшей чертой периодических изданий, отличавшей их в редакционном отношении от журналов предшествующей эпохи.

Далеко не каждому литератору журнал предоставлял свои страницы. «Прийди хоть сам Мольер, но если он почему-либо сомнителен, то и его не примут», – писал Ф.М. Достоевский Д.В. Аверкиеву, драматургу и критику правого лагеря, просившему содействия Достоевского, чтобы напечатать в «Отечественных записках» свою комедию «Непогрешимые»[4]. И действительно, Некрасов отказался печатать Аверкиева в «Отечественных записках», как он писал, «по некоторым причинам», которые он автору не счел нужным объяснить. Впрочем, что это были суждения «не литературные, а направительные» было ясно и сторонникам и противникам «Отечественных записок».

Рис. 38

Рис. 38. Сотрудники журнала «Отечественные записки». Гравюра на дереве В.В. Матэ (H.A. Некрасов, М.Е. Салтыков-Щедрин, Г.Е. Елисеев, Г.И. Успенский)

Некрасов отказывался от сотрудничества с авторами, печатавшимися в других изданиях, позиция которых была враждебна «Современнику» и «Отечественным запискам». Он отклонил поэму Я.П. Полонского «Келиот», так как тот печатался в «Русском вестнике» Каткова, отверг сотрудничество A.A. Голенищева-Кутузова, близкого к придворным кругам и консервативного по своим взглядам.

Круг вопросов, вне которых стало невозможным рассмотрение редактирования, включил в себя идейную направленность редакторской работы, понимание редакционного процесса как дела коллективного. Эти принципиально новые положения не могли не отразиться на решении одной из основных для всякого редактора задачи – решении вопроса о пределах его вмешательства в авторский текст.

Некоторые исследователи сводят результаты своих наблюдений по этому поводу к простейшей формуле: авторские материалы печатались без изменений, анонимные переделывались. Формула эта далеко не точна. В действительности с подписью в журналах печатались стихи и значительные прозаические произведения. Большая часть материалов других отделов публиковалась анонимно. Н.Г. Чернышевский и H.A. Добролюбов прошли филологическую школу у академика И.И. Срезневского и были очень тщательны при воспроизведении текста тех авторских материалов, художественные достоинства которых ими признавались, а направленность была созвучна общей идее журнала. Все остальные материалы они правили в соответствии со своей политической и эстетической программой. В ряде случаев трудно установить, кто автор статей и рецензий в «Современнике» – Добролюбов или его институтские друзья Сциборский и Конопасевич[5]. Проблема эта значительно усложняется юридической стороной дела, так как, кардинально изменяя статью, Добролюбов гонорар выписывал все-таки автору. Таким образом, авторство фактическое и авторство юридическое, зарегистрированное гонорарной ведомостью «Современника», не всегда совпадали. С.А. Рейсер в связи с этим считает, что в собраниях сочинений Белинского, Чернышевского, Добролюбова необходим обычно отвергаемый отдел «проредактированное».

В начале 1860 г. редакция «Современника» поручила написать «Внутреннее обозрение» одному из своих сотрудников – Славутинскому. Это обозрение редакция не приняла. В нем были собраны ценные факты, но освещение им давалось либеральное. Добролюбов переделал статью и в письме к Славутинскому объяснил смысл этих изменений: «Нам следует группировать факты русской жизни, требующие поправок и улучшений, надо вызывать читателей на внимание к тому, что их окружает, надо колоть глаза всякими мерзостями, преследовать, мучить, не давать отдыху – до того, чтобы противно стало читателю все это богатство грязи и чтобы он, задетый наконец за живое, вскочил с азартом и вымолвил: «Да что же, дескать, это наконец за каторга! Лучше уж пропадай, моя душонка, а жить в этом омуте не хочу больше». Вот чего надобно добиться и вот чем объясняется и тон критик моих, и политические статьи «Современника», и «Свисток»... »[6].

Передовые русские демократические журналы значительно расширили представление о редакторских обязанностях, обогатили его новым содержанием. Деятельность их редакторов и сотрудников, осмысление ими принципов редакторского дела легли в основу теории редактирования в современном понимании этого слова. Редакторское искусство всегда конкретно. Поэтому, изучая историю редактирования, мы включаем в круг наших наблюдений не только общие процессы и явления, но и практику тех редакторов, которым принадлежит новое слово в редакторском деле.

Некрасов начал свою редакторскую работу в 1840 г. в журнале Ф.А. Кони «Пантеон Российских театров», а первым серьезным опытом Некрасова-редактора был, как известно, сборник «Физиология Петербурга». Он вышел в 1845 г. в двух частях и включал 12 статей. Среди авторов были Белинский, Григорович, Панаева и сам Некрасов. Материалы были по своему характеру очень разнородны, но их объединяла общая направленность. «Все статьи, кроме литературного достоинства, имеют еще достоинство правды, весьма важное и главное в сочинениях такого рода»[7], – писал Некрасов о произведениях писателей «натуральной школы», декларацией которой и явился, по сути дела, этот сборник. Следующие издания Некрасова – «Петербургский сборник», «Иллюстрированный альманах», «Литературный сборник» – продолжили линию, намеченную «Физиологией Петербурга», – создание произведений, в которых «читатели найдут... более или менее меткую наблюдательность и более или менее верный взгляд на предмет, который взялись они изображать»[8].

Подбирая материал, организуя его, добиваясь цельности изданий, при подготовке самих произведений к печати Некрасов не брал на себя труд, превышающий обычные обязанности издателей альманахов и сборников. Защищая Некрасова, тогда молодого литератора, от нападок «Северной пчелы», ставившей под сомнение его право быть редактором альманаха, Белинский писал: «...г. Некрасов не почел себя вправе коснуться ни одной статьи, напечатанной в сборнике. Редактор сборника – не то, что редактор журнала. По общему мнению, быть редактором сборника значит набрать статей, сделать им выбор и расположить их, а потом присмотреть за изданием. Так и поступил г. Некрасов»[9].

Совсем иной характер носила деятельность Некрасова-редактора в «Современнике». Он полностью разделял принципы редакционной работы, выдвинутые Белинским, сумел найти формы для того, чтобы эти принципы воплотить в жизнь и сделать «Современник» действительно школой демократических революционных идей.

Некрасов обладал редким и необходимым для редактора качеством – он умел создать условия для проявления таланта. «Только благодаря его великому уму, высокому благородству и бестрепетной твердости характера я имел возможность писать, как я писал. Я хорошо служил своей родине и имею право на признательность ее; но все мои заслуги перед нею – его заслуги», – так писал о Некрасове Чернышевский[10]. «Даже самые низкие по журнальной иерархии чины – составители фельетонов имели в редакции право на самостоятельность. Редакция Некрасова не была тем журнальным департаментом, где редакторы, маракующие с грехом пополам только грамматикой, цепенеют перед всяким живым словом или оборотом и исправляют писателей, как директора своих столоначальников»[11], – свидетельствуют его сотрудники. Некрасов последовательно проводил в жизнь программу редакции «Современника». Одной из своих обязанностей журнал считал заботливо следить за вновь появляющимися дарованиями. В «Современнике» печатались почти все русские писатели того периода: Тургенев, А. Толстой, Григорович, Герцен, Гончаров, Писемский, Г. Успенский, Помяловский, Островский, Салтыков-Щедрин.

Некрасов – один из первых редакторов, которые вели журнал как коллективное издание, руководимое редакционной коллегией. Сначала соредакторами Некрасова были Толстой, Тургенев, Островский, Григорович, потом – Панаев, Чернышевский, Добролюбов. После смерти Добролюбова и ареста Чернышевского в редакцию вошли Антонович, Елисеев, Салтыков-Щедрин.

Рис. 39

Рис. 39. Стихотворение H.A. Некрасова «Воспоминание о Чернышевском» с авторской правкой

Антонович пишет, что Некрасов «был образцовый редактор: умный, дельный, энергичный, практический и усердный... он зорко следил за своим журналом и ни в коем случае не полагался беззаботно и безотчетно на своих соредакторов; все статьи он внимательно прочитывал в корректурах или же только пробегал статьи, если они были индифферентными, заурядными»[12].

Некрасов в совершенстве владел навыками редакторской работы. Он умел воздействовать на читателя, знал его вкусы. «Современник» выходил в свет в изящной обложке сиреневого цвета, к нему прилагалась картинка «парижских мод». В нем были и повести, и стихи, и переводные статьи. Не все они, с точки зрения самого редактора, представляли интерес. Задача Некрасова заключалась в том, чтобы незатейливые повести и безобидные статьи, если и не прямо служили общему направлению журнала, но, по крайней мере, не противоречили бы ему, не нарушали общей целостности издания. Он обладал талантом вдохнуть в журнал жизнь. Даже когда цензурные строгости становились чрезмерными, он находил возможность, как он выражался, «не кормить сеном», а давать хотя бы посредственный «овес». Некрасов искусно распределял статьи журнала по сезонам и месяцам: в летние месяцы, когда журнал расходился хуже, важные, программные материалы не печатались.

Сам Некрасов писал, что кроме общего руководства журналом на нем лежала вся черновая работа: «...чтение и исправление рукописей, а также и добывание их, чтение корректур, объяснения с цензорами, восстановление смысла и связи в статьях (что приходилось иногда делать с одной статьей по нескольку раз) после их карандашей... да я еще писал рецензии и фельетоны»[13]. Чтобы подготовить одну книжку «Современника», редактору приходилось иногда прочитать не одну сотню листов рукописей, затем десятки корректурных листов, иногда много раз возвращаясь к тексту статей, вести обширную переписку.

Рассмотрим несколько примеров редакторской работы Некрасова над текстом. При всем уважении к Белинскому, Некрасов вносил изменения в его статьи, если мысли, высказанные в них, противоречили хотя бы в частностях общим установкам журнала. Изменения в статье «Взгляд на русскую литературу 1846 года» касаются оценки повести «Двойник» Достоевского, идейная позиция которого была чужда Некрасову. Вместо «так быстро сделанной славы, как слава г. Достоевского», Некрасов пишет «такого быстрого успеха, какой имел г. Достоевский». Если у Белинского написано: «В «Двойнике» автор обнаружил огромную силу творчества, характер героя принадлежит к числу самых глубоких, сильных и истинных концепций, какими может похвалиться русская литература, ума и истины в этом произведении бездна, художественного мастерства – тоже», то после правки Некрасовым этот отрывок выглядит значительно сдержаннее: «В «Двойнике» автор обнаружил замечательную силу творчества, характер героя концентрирован глубоко и смело, истины в этом произведении много»[14].

В 1850 г. Н. Страхов представил в редакцию «Современника» повесть «По утрам». Повесть напечатана не была, но в архиве Страхова сохранилась рукопись с пометками Некрасова и его письмо: «В авторе есть талант, слог его также хорош, манера довольно оригинальна. Но напечатать этой повести нельзя – цензура найдет ее скандальною, безнравственною – и запретит».

Повесть имеет форму дневниковых записей, сделанных «по утрам». В ней нет определенного сюжета и действия, зато много философствования и психологических наблюдений. Содержание, пожалуй, не давало повода для опасений, высказанных Некрасовым. Отказ редакции скорее был вызван другим: Некрасов почувствовал в Страхове противника революционно-демократического лагеря. Некоторые из пометок на рукописи очень характерны. «Неверно!», «Нет», – пишет Некрасов там, где Страхов отрицательно отзывается о журналах, считая, что это смесь «в кусках самых разнообразных предметов, смесь без связи, без всякого толку и ладу»[15].

В 1868 г. Некрасов пишет A.M. Жемчужникову, приславшему в «Современник» из-за границы отрывок из своей поэмы: «Присланное вами начало поэмы произвело на меня впечатление далеко не удовлетворяющее. Вы давно из России, и я затрудняюсь объяснить Вам, почему в напечатании теперь этого отрывка было бы нечто неловкое. Нами здесь это чувствуется ясно. Притом самый отрывок не принадлежит к особенно удачным Вашим произведениям. Вы, вероятно, не читали того, что последние годы писалось по поводу Каткова в либеральной части мелкой прессы...

Это мнение мое и двух-трех моих ближайших сотрудников по редакции»[16].

1 | 2 | 3

сайт копирайтеров Евгений