Пиши и продавай!
как написать статью, книгу, рекламный текст на сайте копирайтеров

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14

Начало новой эпохи французской журналистики совпало со вступлением на престол Людовика XVIII. Появились ультрароялистические газеты: «Drapeau blanc», «Conservateur» и «Quotidienne»; к «Moniteur'y» присоединились министерские «Publiciste» и «L'Etoile»; крупной либеральной партией были вызваны в жизнь: «Censeur Еuгорeon», «L'Independant», «Courrier Franzais», «Constitutionnel», «Aristarque». Руководителями этих либеральных газет были почти все выдающиеся деятели того времени: Конт, Дюное, Кератри, Бенжамен Констан, Этьен, Тиссо и др. В «Constitutionnel» в 1821 г. появились первые пробы пера молодого Тьера. При Людовике-Филиппе[27] возникли радикальный «L'Etat», в котором сотрудничали и легитимисты[28] и социалистическая «Reforme». Одновременно социалистический еженедельник «Phalanx» был превращен в ежедневную газету. Кроме того, появились либеральные «La Presse» (1833), «Siecle» (1836) и «Patrie» (1842), а в 1832 г. строго католический «Univers», долгое время редактированный Луи Вейо (умер в 1883 г.).

Но ни одна из этих газет не выходила из рамок посредственности; это удалось лишь одному листку, возникшему во время революции и счастливо перебравшемуся через пороги и стремнины императорской эпохи в эпоху реставрации, уже названному выше «Journal des Debats». Он появился в свет в 1789 г. в виде совершенно невзрачного листка. Адвокат Гольтье де Биоца, депутат Клермона (в Оверни), посылавший своим избирателям письменные отчеты о деятельности Национального собрания и парижских событиях, по настоянию друзей, открывавших ему весьма заманчивые перспективы, решился отпечатать их в Версале. 29 августа 1789 г. они вышли впервые под названием «Journal des Debats et des Decrets». Но вскоре мелкий листок утратил характер письма и быстро разросся до размеров газеты; романист Луве (известный и ныне как автор «Фоблаза») и писатель Бургейль несколько лет с большим искусством руководили им, а в 1799 г. продали ее братьям Бертенам за 20000 франков. Главным сотрудником и ревнителем газеты сделался старший брат, Луи-Франсуа Бертен (родился в 1766 г., умер в 1841 г.). Но ее возрастающее влияние вызывало неудовольствие Наполеона, и он всячески старался ее притеснять, заставил принять название «Journal de l'Empire» и, наконец, конфисковав ее декретом 18 февраля 1811 г., передал ее обществу на паях, состоявшему из двадцати членов-пайщиков. Восемь паев принадлежали полиции, остальные 16 были распределены среди приближенных императора. Каждый пай уже тогда давал 21000 франков ежегодной прибыли. На место главного редактора был назначен драматург Этьен. Но, как известно, господство Наполеона продолжалось уже недолго, и в 1814 г. Бертен снова вступил во владение газеты и возвратил ей ее прежнее название. После этого наступил период наибольшего расцвета «Journal des Debats». Он занял одно из первых мест во французской журналистике и под редакцией целой плеяды выдающихся ученых получил чисто академический характер. С особенным успехом управлял газетой талантливый Устацад Сильвестр де Саси, вменявший себе в особую заслугу соблюдение в самом разгаре газетной войны безупречной корректности и изящества стиля. Как сторонник порядка и законности, он вступился за монархию, удачно сочетая роялистические принципы с идеей всестороннего прогресса. Когда ультрароялисты склонили короля Карла X на сторону безудержной реакции, когда князю Полиньяку 8 августа 1829 г. был вручен портфель министра иностранных дел, в газете 10 августа появилась знаменитая статья «Malheureuse France, malheureux roi»[29], за которую Бертен сначала был осужден дисциплинарным присутствием при министерстве юстиции, но затем оправдан по приговору королевского суда («cour royale»). Этот процесс наделал много шума, сильно пошатнув положение Бурбонской династии. Еще более видную роль газета сыграла во время июльской монархии. Ламартин справедливо заметил, что «она разделяла, казалось, власть монархии». И действительно, вся Франция прислушивалась к ее словам.

На всех вечеринках так называемого «высшего света» оживленно комментировались мнения «Debats» по различным злободневным вопросам, и представители умственной аристократии Франции почитали за честь числиться в рядах ее сотрудников. Среди них особенно выдавались Шатобриан, Виллемэн, Сальванди, Нордье, Жюль Жанен, «le prince de la critique»[30], печатавший в «Debats» свои блестящие фельетоны, и др. Неслыханное дотоле новшество – включение в газетный текст беллетристических произведений, – быстро получившее права гражданства в прессе всего мира, было введено впервые на столбцах «Debats». В 1830 г. он напечатал несколько мелких рассказов, но потом перешел к крупным романам: «Парижские тайны» Евгения Сю, «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо» Дюма-отца и другие поочередно появлялись на его столбцах и упрочили за ним огромную популярность. Некоторое время «Debats» пришлось выдержать серьезную конкуренцию с основанной Эмилем де Жирарденом в 1883 г. «La Presse», понизившей общепринятую для больших газет подписную цену на год с 80 франков до 40 и располагавшей первоклассными литературными силами в лице Бальзака, Теофиля Готье, Виктора Гюго, мадам Гей и др. Но вскоре между ними и Жирарденом возникли значительные разногласия, и после некоторых существенных промахов репутация газеты сильно пошатнулась. Редактором «Debats» во времена его блеска был сын старшего Бертена, Арманд Бертен (родился в 1801 г., умер в 1854 г.).

Февральская революция наводнила французскую печать таким же обилием газет и журналов, как и первая, Великая революция. Пользуясь полной свободой, бесчисленные листки и газеты воскресили предания 1891 г. и в большинстве случаев позаимствовали у тогдашних изданий их названия. Таковы: «Voix du peuple» «Tribuns du peuple», «L'ami du peuple» «Le peuple constituant», «Le representant du peuple», «Le travailleur libre» и т.д. За 1848 г. появилось всего не менее 450 новых газет и журналов, к которым 1844 г. прибавил еще 200. Но все они существовали недолго: Вторая империя смела их с лица земли.

В отношении к повременной печати Людовик-Наполеон[31] действовал в полном согласии с заветами своего дяди; декрет 17 февраля 1852 г. упразднил свободу печати, подавил все негодные правительству газеты и ограничивал политический отдел остальных до возможного минимума. Пресса в эпоху Второй империи не могла более служить выразительницей общественного мнения; положение ее прекрасно характеризуется следующими словами Риго в фельетоне «Journal des Debats» от 28 октября 1858 г. «В наши дни газеты представляют из себя только бюллетени и афиши; они не являются национальной силой, не отражают в себе настроения общества, они обезличены. Их читают для того, чтобы узнать события вчерашнего дня, название новой пьесы, курс ренты. Они скопляют вокруг себя толпу тунеядцев, зевак, безучастно наблюдающих, как они пробираются среди рифов, наподобие спутника на морском берегу, следящего в бурю за движением рыбачьих челноков». От цензурных репрессий более всего страдали большие, серьезные газеты, тогда как мелкие листки, посвященные городским и театральным сплетням, мало-помалу выступали на первый план. «Мелкая пресса» (la petite presse) восторжествовала; ей была предоставлена неограниченная свобода в передаче скандальных историй из жизни светского общества, описание закулисного мира и героинь кафешантанов, публичных балов и интимных сцен из отдельных кабинетов. Большие газеты потеряли значительный контингент своих постоянных подписчиков: число годовых абонентов «Journal des Debats» сократилось до 9000, «Constitutionnel» с 24000 до 13000, «Presse» с 25000 до 15000, «Patrie» с 32000 до 16000. Благоприятнее всего обстоятельства сложились для «Siecle», потерявшей лишь 10000 абонентов и при ежедневном выпуске в 45000 экземпляров сделавшейся наиболее распространенной политической газетой Второй империи. Эту популярность она заслужила себе своим народническим тоном и демократическими симпатиями, которые, впрочем, мы имеем право считать поверхностными и показными. Она старалась приноровить свой духовный уровень ко вкусам мелкой буржуазии и этим заслужила себе прозвище органа лавочников и виноторговцев. Сотрудников с крупными литературными именами газета не имела, напротив, в фельетоне печатались романы любимейших писателей. Особое предпочтение редакция оказывала Александру Дюма.

Новые большие политические газеты возникли в эпоху Второй империи лишь в самом незначительном количестве. Среди них главнейшие: «Temps», «France» и «Gaulois». «Temps» был основан в 1861 г. А. Нециером (умершим в 1876 г.) в качестве органа умеренных левых; сотрудничать согласились Эдуард Шерер, Чарльз Долфус, А. Эрдау, И. Гренье, Г. Сервуа и др. С самого начала газета отличалась большой солидностью и благородством тона. В политике она придерживалась либеральной программы; в религиозных вопросах газета приняла протестантскую точку зрения. Большую известность доставили ей блестящие театральные заметки Франциска Сарцея и блиставшие остроумием наброски Жюля Кларети. Мало-помалу «Temps» сделался одной из влиятельнейших французских газет. «France» была основана в 1862 г. де ля Геропьером и впоследствии выходила под редакцией Эмиля де Жирардена. Вначале ярко прогрессивная, она потом часто меняла свой характер, но никогда не пользовалась особым успехом. Подобным же образом оперировал «Gaulois», основанный в 1866 г., прибегавший, сверх того, для привлечения внимания публики, к изобретению сенсационных слухов и сплетен.

Из так называемой «мелкой прессы» очень быстро выдвинулся «Figaro». Он был основан в 1854 г. Г. де Вильмесаном (родившимся в 1810 г., умершим в 1879 г.) и сумел завоевать себе значительное влияние, несмотря на отсутствие определенного политического облика. Этим он был обязан чисто галльской живости своего характера, занимательной болтовне о вопросах минутного интереса. Он является прототипом того рода газет, за которым во Франции упрочилось название «boulevardiers». Отмеченные достоинства создали ему большую известность и за границей, где он получил большее распространение, чем какие-либо другие французские газеты. Исключительный успех выпал на долю автора causeries[32] «Виста» (псевдоним Вальфрея, умершего в 1900 г.), а также Альфреда Вольфа (умершего в 1892 г.) и Орельена Шолля (умершего в 1892 г.). Литературный успех «Figaro» обеспечил ему блестящие финансовые результаты. Ныне он принадлежит товариществу на паях, число которых весьма ограничено.

В столь же значительном выпуске выходит «Petit Journal», основанный в 1863 г. типографщиком Маринони, но идейно стоящий много ниже «Figaro». Это листок маленьких людей, мелочный, бьющий на сенсацию, иногда до невероятности банальный.

Незадолго до падения Второй империи, 1 января 1869 г., увидел свет «Journal Officiel», в качестве официального органа заменивший своего достойного предшественника «Moniteur'a».

Большое оживление внесло во французскую журналистику установление Третьей республики. Но несмотря на то что свобода печати открывала все пути к разностороннему развитию, она до сих пор не выдвинула ни одной газеты с мировым именем наподобие английских. Зато французская пресса имеет другую заслугу: точное изображение всех сколько-нибудь заметных политических течений, причем, однако, часто разыгравшиеся страсти нарушают отчетливость картины, искажая действительность. Французский народ в своей массе рассуждает гораздо спокойнее и осмотрительнее, чем французская печать.

Старые газеты оказались неспособными приноровиться к новым условиям и настроить на надлежащий лад свои струны. «Journal des Debats» получил консервативно-республиканскую окраску, но остался верным своему изысканному академизму. Но учтивый профессорский тон не нравится нынешнему поколению: выпуск газеты поэтому далеко не велик, влияние ее совсем незначительно.

Умеренно-республиканский «Temps» отличается большей живостью речи и более глубоким знанием света. И в отношении к Германии он соблюдает полную корректность, в то же время он является одним из самых правоверных германофобов. Излюбленным коньком его служит эльзас-лотарингский вопрос; недаром среди его постоянных сотрудников находится целый ряд природных эльзасцев. Еще правее «Siecle» и «Liberte». Первый ведет ожесточенную войну с социалистической печатью и попутно громит протекционизм; последний – находится в руках еврейской «династии» Перрьеров в Париже. «Presse», за несколько лет часто менявшая своего хозяина, сильно пошатнулась; она сохранила свою республиканскую платформу, но не имеет определенной партийной окраски. Значительным колебаниям подвергался «Gaulois». Сначала яростный сторонник Гамбетты, он впоследствии примкнул к орлеанистам[33], но когда после смерти графа Парижского последние отказали ему в выдаче субсидий, он стал поддерживать республиканское правительство. Прогрессивно-республиканская «France» то и дело потрясает оружием в сторону Германии и усердно насаждает ультрашовинистические начала. В своих стараниях вызвать сенсацию она неразборчива в средствах; для иллюстрации достаточно вспомнить ее скандальную роль в панамской эпопее, когда она зимой 1895/96 г. опубликовала подложную таблицу выигрышей. Весьма ненадежную позицию заняла «Patrie», специализировавшаяся на грубейших инсинуациях против Германии и видящая свое главное призвание в непрерывной травле «voleurs des pendules»[34].

Новые газеты, возникавшие после установления Третьей республики, имеют сплошь республиканский характер. Уже 7 ноября 1871 г. появилась «Republique francaise», основанная Гамбеттой, ныне принадлежащая Мелину. При жизни первого она, конечно, имела большое влияние, которое впоследствии постепенно утратила. Наряду с чисто политическими вопросами, трактуемыми с умеренно-республиканской точки зрения, она отводит немало места финансово-экономической политике и энергично отстаивает систему запретительных тарифов. В том же направлении работают «Evenement» (основанная в 1872 г.), «Estafette» (1878), «Paix» (1879) и «Matin» (1884), всегда прекрасно осведомленный. Левее стоят демократическо-республиканские «Lanterne» (основанная в 1877 г.), «Radical» (1881), враждебный Германии и деятельно поддерживаемый в этом отношении «Eclair'oM» (1888), и «Libre Parole», задорный листок, находящийся в оппозиции ко всему свету и отличающийся антиправительственным, антисемитическим, антигерманским и антикапиталистическим образом мыслей, часто привлекаемый к ответственности за свои злостные инсинуации, но именно этим обязанный своей популярности в провинции. Но рекорд наглости «quand meme»[35] побил «Intransiglant», основанный Генри Рошфором в 1880 г. Он стоит в оппозиции ко всему, ко всем, и всегда его низкопробные статьи, к сожалению, привлекают многочисленных читателей, в особенности среди рабочих. Весьма сомнительной и вполне заслуженной репутацией пользуется «Gil Bias». Он придает себе видимость политической газеты, но в главном своем содержании характеризуется метким названием «Moniteur official du demi-monde»[36].

Публикации, в нем помещаемые, изобличают его посредническую роль в доставке «живого товара» обоего пола. Прихвостнем «Gil Blas'a» сделался «Journal». Распространяться о других листках этого типа мы не станем; это завело бы нас слишком далеко.

Осведомительную телеграфную службу для французской прессы исполняет «Agence Havas», учрежденное в 1840 г. По мысли своего учредителя, Шарля Гаваса, оно представляло собой первоначально бюро для переводов с иностранных языков, но потом Огюст Гавас, сын Шарля, расширил предприятие и преобразовал его в телеграфное агентство. В 1879 г. оно было реорганизовано на началах акционерной компании с капиталом в 8,5 миллиона франков.

В заключение следует остановиться на журнальной литературе Франции. Она началась с «Journal des Scavants», служившего в свое время образцом для многочисленных подражаний не только во Франции, но и за границей. Он был основан в 1665 г. ученым Денисом де Салло в Париже, но имя этого главного инициатора, ревнителя и издателя долгое время оставалось неизвестным и в качестве последнего фигурировал официально некто де Гедувилль, секретарь Салло. После смерти Салло редактором долгое время состоял аббат Галуа. В журнале помещались статьи как научного, так и беллетристического содержания, но он нередко вызывал порицание со стороны своих ученых читателей, которые требовали от него лишь строго научных тем. Долгое время журнал пользовался правительственной субсидией, но в 1900 г. ему было отказано в ней; при изменившихся условиях издание его не могло продолжаться, и в 1901 г. оно было прекращено. Уже задолго до этого «Journal des Scavants» оставался позади «Revue des deux Mondes», который был основан Франсуа Бюлоцом в 1831 г. и объединил вокруг себя весь литературный и ученый мир Франции. Бюлоц (родившийся в 1803 г. в Вюльбене, умерший в 1877 г. в Париже) как редактор не знал себе соперников. Его глубокое знание публики и ее психологии позволяло ему безошибочно угадывать то, что в данное время и при данных условиях могло рассчитывать на ее интерес. С неподражаемой ловкостью умел он привлечь всех значительных писателей своего времени; он умел держать их в ежовых рукавицах, заставляя их писать лишь то, что соответствовало принятому журналом направлению. В середине XIX столетия, когда такие лица, как Минье, Гизо, Вильмен, Альфред де Мюссэ, Альфред де Виньи, Огюстен Тьери, Сент-Бев, Мериме, Кузен, Жорж Санд, Жюль Сардо, Виктор Гюго, Александр Дюма и другие, состояли в числе его сотрудников, журнал «Revue des deux Mondes» был руководителем всего образованного мира. После смерти Франсуа Бюлоца журнал выходил под редакцией его сына, Шарля, два раза в месяц до 1893 г., затем под редакцией Фердинанда Брюннетьера (родившегося в 1849 г., умершего в 1906 г.); ныне им руководит Франсис Шарм. При Брюннетьере журнал получил резко академический и реакционный характер. В 1845 г. издательство «Revue» было преобразовано в акционерную компанию, капитал которой, разложенный на 85 акций по 5000 франков каждая, равнялся 425000 франков. Бюлоц сам получил 75 акций. Ценность этих акций со временем удвоилась, и несмотря на образование крупного резервного фонда, на который каждый год отчисляются большие суммы, предприятие ныне дает чистый ежегодный доход в 500000 франков. Сотрудникам журнал платит в среднем 25–30 франков за страницу. Представителем радикального либерализма является «Revue de Paris», руководимый Г. Кассардом, при ближайшем участии и материальной поддержке академиков Эрнеста Лависса, Фагэ и Гервье. Большой интерес представляет «Revue des Revue», весьма искусно редактируемый Жаном Фино. Вначале он помещал лишь извлечения из других периодических изданий, отсюда произошло его название, но в наше время он содержит лишь самостоятельные статьи, в среднем около 10 страниц, посвященные разработке новейших течений в литературе и жизни. Вопросам права и законодательства посвящена «Grande Revue», издаваемая адвокатом Фердинандом Лабори. Чисто католические интересы отстаиваются «La Quinzaine», журналом профессора Фонсегрива.

На сравнительно низкой ступени развития находятся французские иллюстрированные журналы, оправдывающие в своем подавляющем большинстве жалобы Марселя Прево на множество плохих, скопированных с фотографий рисунков, совершенно поглощающих собою литературный текст. Издатели стараются угождать массе. Все иллюстрированные журналы, казалось, выбрали себе девиз: «Только бы без идеи! Тогда мы понравимся всем». Старшинство принадлежит среди них основанной в 1842 г. «Illustration»; наряду с ней назовем «Monde illustre» и «Magasin pittoresque». Рой иллюстрированных юмористических журналов весьма велик. Пионером в этой отрасли журнальной литературы является «Charivari» (основанный в 1832 г.); художественностью и изяществом отличается «Journal amusant». Весьма бойки и задорны «Petit Journal pour rire», «La Vie Illustree», «Le Sourire», «La Polichinelle», «Le Froufrou», «Saus-Gene», «Rire», «Le Tutu» и др. Политическая и социальная сатира представлена в лице «L'Assiette au Beurre», это уже явствует из его названия; выражение «L'Assiette au Beurre»[37] общеупотребительно во Франции для обозначения материальных выгод властей предержащих.

Общее количество выходящих в Париже политических газет колеблется между 35–40. Постоянный прилив и отлив этих изданий делает невозможным более точное установление их числа. В провинции выходят 550–560 политических газет. Число выходящих в Париже еженедельных и ежемесячных изданий достигает приблизительно 750.

в начало статьи << >> в начало

ИТАЛЬЯНСКАЯ ПРЕССА

Тяжелые политические условия, с которыми приходилось бороться Италии до середины прошлого столетия, оказали растлевающее влияние и на развитие итальянской прессы. Во всех государствах Италии полицейский гнет нещадно подавлял всякий идейный обмен политических и общественных интересов. Препятствием для развития итальянского журнализма являлась чрезвычайная бедность страны, вызванная разорительной экономической политикой мелких государств, а также ужасающее невежество народа. Ведь и в наши дни 50% населения Италии составляют неграмотные.

После объединения Италии[38] повсюду стали появляться газеты, пользовавшиеся широкой свободой, основанной на либеральном эдикте короля Карла-Альберта (26 марта 1848 г.). Этот эдикт явился фундаментом для законодательства о печати всего королевства. Тем не менее итальянская печать до сих пор еще не вышла вполне из младенческого состояния, во-первых, потому, что итальянцы очень неохотно решаются подписываться на периодические издания, – большая часть газет расходится путем розничной продажи при посредстве cammi-natori[39] на улицах и в кафе, – и, во-вторых, потому, что в Италии еще не упрочился обычай публикаций в газетах. Издатели raset лишены, таким образом, прочного дохода от абонентов и не получают достаточной прибыли с публикаций и рекламных объявлений. Иными словами: итальянской прессе недостает твердого финансового фундамента. Поэтому в большинстве случаев газеты принуждены прибегать к неблаговидным средствам в погоне за подписчиками. Лица, подписавшиеся на целый год, получают в виде премии «изящный будильник», подписавшиеся на полгода – гравюру, на четверть – книгу или географическую карту. Но и эти манипуляции, подчас не обеспечивают необходимых поступлений; около 60% всех итальянских газет прямо или косвенно субсидируются правительством или политическими деятелями, заинтересованными корпорациями, крупными банками и пр. Эти денежные вспомоществования зависят, однако, от колебаний политического маятника, состояния денежного рынка и от целого ряда случайных обстоятельств; поэтому итальянская печать более чем какая-либо другая, предоставлена на произвол изменчивых политических течений и отдельных политических деятелей. Незначительное изменение в государственном правлении или в промышленной жизни сразу уничтожает несколько крупных газет и дает жизнь нескольким новым или вызывает то мало понятное явление, что газета неожиданно изменяет свою программу – просто потому, что какой-нибудь богатый парламентарий негласно сделался ее покровителем.

Несомненно, что это неудовлетворительное состояние прессы намного бы ухудшилось, если б интерес к политике и политиканству не пустил столь глубокие корни в сознании итальянцев со времени государственного объединения Италии. Каждый грамотный итальянец – непременно завзятый политик, преклоняющийся перед лидерами своей партии, и если у него есть в кармане необходимый сальдо, он всегда купит номер официоза своей партии. Поэтому во времена политического оживления розничная продажа газет идет бойко и прибыльно, а в летнем затишье, наоборот, становится вялой.

Вследствие неустойчивого положения политических газет, независимые итальянские публицисты предоставлены исключительно собственным силам, и, имея больший вес и значение сравнительно, например, с германскими публицистами, они играют гораздо более влиятельную роль в политике. Большинство выдающихся публицистов являются одновременно членами парламента. Они объединены центральной организацией Associazione delia Stampa[40], в которую входит тысяча членов, между которыми мы видим значительнейших писателей Италии, и располагает крупным капиталом. В исключительных случаях союз не избегает и публичных выступлений. Во дворце на Piazza Colonna[41] союз имеет роскошное помещение, в котором ежедневно собираются писатели и выдающиеся представители науки и политики.

Первые попытки периодического распространения известий путем печати были предприняты уже в 1604 г. «Atti delia R. Academia dei Lincei»[42], но лишь в 1716 г. стал выходить римский еженедельник «Cracas», в мелком формате, посвященный археологии, хронике и описанию римских нравов и обычаев. После этого прошло более тридцати лет, пока, наконец, в Генуе в 1750 г. появилась первая итальянская газета «II Sincero», основанная Ассарино. Она выходила сначала два раза в месяц, потом два раза в неделю, в виде двух совершенно самостоятельных частей, о чем извещала читателей следующая заметка: «Отныне одна часть нашей газеты будет выходить по средам, с новейшими заграничными известиями, другая – по субботам, с последними внутренними сообщениями; субботний выпуск на полцены дешевле первого».

После перерыва в полстолетия, в 1798 г. Италия получила, наконец, свою первую политическую ежедневную газету в лице «Gazetta di Genova», к которой в 1805 г. присоединилась первая политическая газета Венеции – «La Gazetta di Venezia». Эти газеты, наряду с некоторыми другими, появившимися в Турине и Флоренции, имели ничтожное значение, так как не могли отклоняться от строго фактических сообщений в сторону обсуждения политических вопросов. Цензурный гнет и бесправие печати особенно давали себя чувствовать в то время, как после 1830 г., при всеобщем возбуждении, охватившем европейские народы, и в Италии все укреплялась и росла идея национальной независимости. Образовались две партии: свободно-консервативная и демократически-революционная. Первая стремилась к освобождению родины при помощи «моральных средств», вторая — к завоеванию свободы «не словом, а делом». Демократически-революционная партия состояла из представителей интеллигентной молодежи; не имея возможности вести агитацию на родине, они должны были перенести свою деятельность за границу и основать там газеты и журналы, которые своими пламенными статьями подготовляли общество к политическому обновлению Италии. Одним из выдающихся агитаторов был генуэзский патриот Джузеппе Мацини[43], основавший в 1834 г. в Марсели «La giovane Italia» («Молодую Италию»). Под девизом «За Бога и народ» «Молодая Италия» преследовала цель морального, религиозного и политического обновления и объединения Италии под знаменем демократической республики. Этот журнал ввозился в Италию через контрабандистов. Но это было сопряжено с большими опасностями, так как владелец одного номера газеты считался преступником, который должен был быть наказан трехлетней ссылкой на галеры. Те же тенденции, что и «La giovane Italia», проводили «Tribuno», выходившая в Лугано, «Italiano», выходившая в Париже, и «Apostolato popolare» – в Лондоне. Издание этих газет требовало массу жертв и давало весьма ограниченные выгоды; они не могли поэтому долго продержаться, но когда движение 1848 г. установило повсеместно свободу печатного слова и эти газеты воскресли в новой форме, Мацини основал в Милане «Italia del Popolo», Берти-Пиша и Мингетти стали выпускать в Болонье «Felsineo», в Турине появился «Opinione», даже в Риме, где до сих пор царило мертвое спокойствие, стали выходить два мелких листка. Реакция, по пятам следовавшая за освободительным движением, уничтожила все эти газеты, и лишь одна «Opinione» продолжала выходить в либеральном Пьемонте. Впоследствии к ней могли присоединиться «Diritto» (1853) и выходившая на французском языке «Italie» (1859). Когда затем чаяния «Молодой Италии» стали мало-помалу осуществляться и Виктор Эммануил в 1865 г. перенес свою столицу из Турина во Флоренцию, туда же были переведены туринские газеты, а оттуда в 1871 г., после того как Рим был объявлен столицей объединенного королевства, они были перенесены в Рим вместе с «Riforma», основанной в 1867 г. «Diritto» и «Riforma» прекратились, однако, в 1890-х гг., a «Opinione» после крупного скандала нашла себе бесславный конец в 1900 г.

В объединенном королевстве Италии при развитой политической жизни и почти неограниченной свободе прессы, с которой в марте 1906 г., при министерстве Соннино, пали последние оковы, быстро возникла пестрая ежедневная печать, в особенности в Риме, сделавшемся снова умственным центром Италии. До занятия Рима 20 сентября 1870 г. там издавался лишь один листок, орган Ватикана – «Osservatore Romano», основанный в 1861 г. Только из него римляне могли узнавать о том, что происходит на белом свете. Выписка иностранных газет была строго воспрещена. Но уже 21 сентября в издании братьев Паллота появился летучий листок «II Trionfo. Balletino del Mattino №1» («Триумф. Утренний бюллетень»), за которым 22 сентября последовал второй номер, а вечером того же дня в той же типографии Паллота был отпечатан первый номер газеты «U Tribuno» под редакцией Джиованни де Джиорджи. За день перед тем, 21 сентября, в другой типографии была отпечатана газета «II Miglioramento» («Обновление») под редакцией Томаза Нанни, но по техническим условиям первый выпуск вышел в незаконченном виде вследствие того, что, как отмечает редакционная заметка, «при радостном возбуждении, царящем в столице, первый номер не мог быть отпечатан в полном объеме».

В следующие дни типографии в перегонку стали основывать газеты. Появились «La Capitale, Gazetta di Roma», «La Gazetta del Popolo», напечатавшая блестящую статью Эдмондо де Амичиса об итальянском войске, «La Nuova Roma», затем «Popolo Romano» и, сверх того, новый официоз Ватикана – «Voce della Verita». Но он не оправдывал своего названия; поэтому, по предписанию папской канцелярии, издание его в конце августа 1904 г. было прекращено. Заместитель его появился лишь осенью 1906 г. в лице «Corriere d'Italia».

Газеты либерального лагеря предавались безудержному ликованию и самым радужным надеждам. Ни одна из них и не подозревала о многих разочарованиях, которые судьба готовила стране. «Trionfo» восклицал: «Герои древнего Рима, дайте нам крупицу ваших доблестей, чтобы национальное единство Италии сохранилось навеки. Здесь, на этой священной земле, умудренный событиями итальянский народ сумеет преодолеть посредством здравого законодательства те препятствия, которые предстанут на его пути после укрепления свободы и независимости нации». О нападках на папский престол или авторитет церковных властей в ту пору в газетах не могло быть и речи. «Мы уважаем священников, – заявляет «Tribuno», – и мы преклоняемся перед ними, поскольку они являются верными последователями божественного учения Христа... Глава католического духовенства, папа, имеет полное право на наше перед ним благоговение, когда он ограничивается исполнением своих пастырских обязанностей».

Первые десятилетия после объявления вечного города столицей объединенной Италии главную роль играли здесь не крупные политические газеты, обращавшиеся к обществу высокопарным слогом, а многочисленные мелкие листки, отличавшиеся совершенно особенным характером. На первом плане ставилось у них не богатство содержания, не быстрее доставление известий, а остроумные, юмористические, всегда образцовые в стилистическом отношении статьи, обсуждавшие события и вопросы дня. Наибольшими симпатиями пользовались: «Capitan Francassa», «Don Chisciotte» и «Fanfulla». Демократический «Capitan Francassa» охотно занимался самовосхвалением и забавлял читателей своей оригинальной манерой рассказывать события в драматической форме; радикальный «Don Chisciotte» выдвинулся благодаря своим бойким карикатурам и метким эпиграммам; «Fanfulla», придерживавшийся консервативного направления и поэтому радушно принятый в придворных кругах, любил прибегать к простодушному народному языку. Но все эти листки скоро сошли со сцены. «Capitan Francassa» прекратился в 1891 г., «Don Chisciotte» – в 1892 г. и «Fanfulla» – в 1902 г.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14

сайт копирайтеров Евгений