Пиши и продавай!
как написать статью, книгу, рекламный текст на сайте копирайтеров

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29

Не навязывая писателям каких бы то ни было других задач, лежащих вне литературы, “Числа” будут все же стремиться через нее и ее методами затронуть все, что сейчас совершается в мире».

Это была программа, на наш взгляд, обращенная в XIX в. В то же время заявка на аполитичность направления журнала носила полемический характер. Она отличала его от остальных изданий и привлекала к себе литературную молодежь. «Изгнание политики из “Чисел”, – замечает Г.П. Струве, – вызвало полемику внутри самого журнала: в защиту политики выступила З.Н. Гиппиус (и она и Мережковский сначала очень благоволили к журналу), а отвечал ей как редактор Н.А. Оцуп. Этому же вопросу был посвящен один из вечеров “Чисел”, на котором “политику” защищал Д.С. Мережковский, а среди возражавших ему был П.Н. Милюков»[106]. Журнал стремился не касаться вопросов текущей политики. Но в отдельных литературных статьях «проскальзывала тенденция оправдать внесение политики в литературу».

Журнал ориентировался на традиции «Мира искусства» и «Аполлона» и даже внешне был похож на последний (красивые шрифты, хорошая бумага, пробелы, иногда печатался в три-четыре краски). Каждый номер богато иллюстрировался, содержал двадцать-двадцать пять клише в тексте и на отдельных листах – репродукции произведений Н. Гончаровой, М. Шагала, М. Ларионова, А. Дерена и др. Большое внимание уделялось искусству – музыке (статьи А. Лурье и Н. Набокова), танцу, балету (статьи С. Лифаря), живописи, скульптуре. В литературном отделе наиболее видное место занимали не признанные маститые авторы, а новое поколение литераторов: Г. Газданов, В. Варшавский, И. Одоевцева, В. Яновский, Б. Сосинский и др. Отдел поэзии обычно занимал не менее двадцати страниц. Здесь публиковались поэты разных направлений: Б.Ю. Поплавский, А.П. Ладинский. Ю.К. Терапиано, Г. Раевский (Г.А.Оцуп), В.А. Мамченко, Довид Кнут (Д.М. Фихман) и др.

В отделе критики и философской публицистики сотрудничали авторы разных поколений: З.Н. Гиппиус, Г.В. Адамович. Н.А. Оцуп, Г.П. Федотов, Л.И. Шестов, П.М. Бицилли, В.В. Вейдле, Г.В. Иванов, М.И. Цветаева, Г. Ландау. Одновременно многие молодые литераторы (Газданов, Терапиано, Варшавский, Яновский, Поплавский и др.) выступали с литературно-критическими статьями и обзорами. Стремясь разнообразить подачу литературно-критического материала, редакция провела ряд опросов по проблемам литературного процесса, мастерства, состояния современной русской литературы, живописи и даже о месте В.И. Ленина в истории. На это начинание откликнулись М.А. Алданов, И.А. Бунин, Г.В. Иванов, В.В. Набоков, М.А. Осоргин, И.С. Шмелев.

Приведенные краткие справки о наиболее известных журналах русского зарубежья дают лишь некоторое представление о многоликой журналистике эмиграции. Исследователей, вероятно, ждет немало интересных открытий, когда они начнут изучать ее детально. Так, совершенно не затронута журналистика «русского Китая», где выходило значительное число газет и журналов. В их числе, например, еженедельный литературно-художественный иллюстрированный журнал «Рубеж» (1927–1945), журналы «Далекая окраина» (1922–1924), «Парус» (1931), «Понедельник» (1930–1931), «Врата» (1930) и др.

в начало

Волковский И.Л.

4. ВОЕННАЯ ЖУРНАЛИСТИКА

Русская военная журналистика – необычайно богатый, интересный, но плохо изученный пласт в истории отечественной печати. И если военная журналистика дореволюционной России и затем советского периода все-таки являлась предметом изучения ряда исследователей[107], то русская зарубежная военная печать по-прежнему находится в забвении, хотя в силу объективных причин военные оказались одной из самых многочисленных групп русской эмиграции. Причем эта группа была наиболее сплоченной и в отличие от других имела в дореволюционной России разветвленную сеть изданий – военного министерства, отдельных видов и служб вооруженных сил, родов войск, военно-учебных заведений, а также частных военных изданий. К началу первой мировой войны в России издавались 21 военный журнал и 2 газеты. В 1914–1917 гг. количество газет в армии возросло: появились фронтовые и армейские издания и органы печати других войсковых объединений.

Прежние традиции печати вооруженных сил в определенной мере повлияли на формирование системы периодических изданий русского военного зарубежья. Во-первых, как и до 1914 г., большинство из них были журналы. Во-вторых, военные журналы и газеты русской эмиграции выходили как для всего зарубежья, так и для отдельных корпораций вооруженных сил (армии, флота, артиллерии, авиации, казачества), организаций участников первой мировой войны, белого движения, кадетских и полковых сообществ, других союзов военных. Были среди них научно-теоретические, военно-исторические, литературно-художественные издания. В меньшем количестве была периодика политической тематики, хотя в 20–30-е годы неприятие советского строя ярко проявлялось на страницах многих зарубежных военных изданий. После второй мировой войны содержанием большинства изданий стало освещение профессиональных, военно-исторических проблем и вопросов жизни военных за рубежом и их службы в армии и на флоте в прошлом. Только «Часовой» и некоторые другие журналы продолжали борьбу против общественно-политического и государственного строя, установившегося в России с 1917 по 1991 г.

Точную цифру газет и журналов, издававшихся военной эмиграцией, невозможно указать по той причине, что большинству их была уготована недолгая жизнь – газеты и журналы создавались и исчезали, и лишь единицы смогли удержаться на долгое время[108]. Многие из выходивших изданий сохранились в отдельных номерах, о выпуске ряда других исследователи узнают из документов архивов и подшивок старых газет и журналов.

Общевоинские издания русского зарубежья

Военная журналистика русского зарубежья складывается после гражданской войны, когда в 1920 г. армия П.Н. Врангеля эвакуируется из Крыма. Сначала выведенные П.Н. Врангелем из России русские части были разбросаны по нескольким военным лагерям: в Кабаджи и Галлиполи (Турция), на острове Лемносе (Греция). Боевые корабли с экипажами были уведены под Андреевским флагом в Бизерту, французскую военно-морскую базу в Тунисе. Самым крупным лагерем был галлиполийский, где русские воины оказались в очень трудных условиях. Питание было более чем скудным, из-за постоянного недоедания в лагере свирепствовали болезни, палатки не были приспособлены для длительного квартирования, и к тому же зима оказалась суровой. Обезоруженная и униженная армия жила памятью недавних боевых походов, боевого товарищества, надеждами на скорое падение большевиков и возвращение в Россию. Их веру в это поддерживала лагерная газета[109]. Подобные издания выходили в Лемносе, где находились казаки (см. ниже) и у моряков в Бизерте. По воспоминаниям очевидцев, жизнь в лагерях текла медленно, уныло. После военных занятий единственным развлечением была полковая самодеятельность. Многие офицеры сочиняли стихи, писали воспоминания, делали первые литературные опыты в других жанрах. Нашлись издатели, редакторы, которые начали выпускать рукописные журналы.

После расселения из лагерей в Турции и с греческого острова Лемноса русские военные эмигранты чаще всего оказывались в Белграде, Софии, Париже, где выходила значительная часть изданий, ориентированных на военную аудиторию, в основном журналы. Несмотря на то, что газеты помещали оперативную информацию, они в силу своего объема не могли конкурировать с журналами в публикации статей, анализирующих операции прошлых войн, излагающих новые взгляды на развитие военного дела, писем-воспоминаний и отрывков художественных произведений по военно-патриотической тематике.

«Военный сборник». Один из самых популярных «толстых» журналов, издавался в Белграде возрожденным за рубежом обществом ревнителей военных изданий. Первый номер журнала вышел в 1921 г., к 1930 г. было создано 11 книг от 200 до 450 страниц каждая. Книги 7–9 (1925–1928) выпускались с заглавием «Военный сборник общества ревнителей военных знаний и кружков высшего военного самообразования». Редакторами журнала были полковники Генерального штаба В.М. Пронин, И.Ф. Петронов, адмирал А.Д. Бубнов.

В качестве главного редактора «Военного сборника» был привлечен генерал-лейтенант Н.Н. Головин – перед первой мировой войной один из талантливейших и популярнейших профессоров Николаевской военной академии, затем начальник штаба 7-й армии, а в 1917 г. – румынского фронта. Н.Н. Головин с конца 90-х годов XIX в. известен и как военный публицист, выступавший в печати с материалами по проблемам военно-нравственного воспитания и психологической подготовки солдат и офицеров, а также по вопросам военной теории и истории. В эмиграции он активно участвует в выпуске военно-научных газет и журналов, возглавляет ряд изданий, в частности военно-научный журнал «Освободитель», издававшийся в Белграде с 1936 по 1938 г.

«Мы открываем страницы “Военного сборника” всем тем, кто глубоко верит в возрождаемую Великую Новую Россию и ее будущую армию, еще более сильную, более могучую, чем старая, – говорилось в обращении редакции журнала к своим читателям. – Мы просим – несите свой опыт, несите свои знания во всех областях военного искусства на страницы журнала, и он здесь, на чужбине, вне родины будет кафедрой для тех, кто умудрен опытом, кто жаждет научить и – аудиторией для тех, кому нужно, кто хочет учиться военному искусству, великому делу созидания армии, а с ней – и Родины.

Редакция учитывает те огромные затруднения и препятствия, которые она встретит на своем тернистом пути, но она глубоко убеждена, что все, в ком сердце бьется жгучей болью за прошлое армии и светлой надеждой на будущее, не откажут в своей поддержке и отзовутся на скромный призыв редакции»[110].

Уже то, что «Военный сборник» взял название ведущего военно-научного журнала русской армии[111], говорит о программе этого издания. Содержание заграничного «Военного сборника», как и его дореволюционного предшественника, было чрезвычайно насыщенно. В нем был большой военно-научный отдел, в котором сотрудничали военные теоретики, технические специалисты. Значительное место занимают военно-исторические статьи. Именно на страницах этого издания определились два подхода к истории первой мировой войны, которые обозначались в публикациях генерал-лейтенанта Н.Н. Головина и генерала от инфантерии Ю.Н. Данилова.

Перед 1914 г. Ю.Н. Данилов возглавлял квартирмейстерскую службу Главного управления генерального штаба и был автором плана стратегического развертывания русской армии. С началом войны он стал генерал-квартирмейстером Ставки Верховного Главнокомандующего, но был смещен с этого поста летом 1915 г. и назначен командиром 25 армейского корпуса, а с осени 1916 г. возглавлял штаб Северного фронта. В глазах русского общества Ю.Н. Данилов был одним из основных виновников неудач русской армии в ходе операции 1914–1915 гг. Поэтому, оказавшись в эмиграции, он стремится оправдать себя и свои действия. Так появляются его статьи, затем книги[112], в которых он не столько ищет истину, сколько старается возложить ответственность за принятие решений на все верховное командование и тем самым снять ее персонально с себя.

Н.Н. Головин – убежденный монархист, остро переживающий трагедию России, в поиске истины уходит от личных пристрастий. В своей работе «Из истории кампании 1914 г. на Русском фронте. Начало войны и операции в Восточной Пруссии», отрывки из которой печатались в «Военном сборнике», он указывает на главный порок, терзавший Россию перед первой мировой войной: «Появление генерала Сухомлинова на посту военного министра не являлось случайностью. В каждом социальном организме складывается своего рода социальный подбор. Известный английский афоризм “Надлежащий человек на надлежащем месте” есть лишь результат такого подбора в здоровом организме. В больном же организме социальный подбор выражается в том, что подбираются наиболее удобные и подходящие к общему течению люди. При подобном положении вещей появление “надлежащих людей” является, в свою очередь, случайностью. Под впечатлением поражений Японской войны у нас начали было выдвигаться в области военного управления такие “надлежащие” люди. На должность военного министра назначается генерал Редигер, а на должность начальника генерального штаба – генерал Палицын... Но уже в 1908 г. эти генералы были убраны со своих постов, так как не отвечали общему духу наших руководящих кругов. Эти генералы имели гражданское мужество указывать на отсталость нашей военной подготовки и на необходимость долгой, упорной работы, поставленной на научном основании: этим они разрушали легенду о нашей врожденной непобедимости. Здесь-то и восходит на небосклон петербургской бюрократии новое светило – генерал Сухомлинов».

Ю.Н. Данилов не поднимался до резкого обобщения, свойственного Н.Н. Головину. Он растворяет в общем потоке рассуждений свои весьма скромные оценочные подходы: «Русско-японская война 1904–1905 гг. обнаружила значительные дефекты в организации и боевой подготовке армии... После войны... пришлось приступить к созданию своей военной мощи почти заново. Работа шла медленно, как по причине ее грандиозности, так и потому, что отпускавшиеся в первые годы после войны денежные средства совершенно не соответствовали потребностям». «Надо отметить, что думские круги были в общем очень отзывчивы к военным нуждам... Недоверие окружало лишь имя военного министра генерала Сухомлинова, который кстати сказать, избегал бывать в Думе...» «И если генерал Сухомлинов... бросил в одном из своих интервью, наделавшем много шума, свое: “Россия готова”, то, по существу, слова эти были только легкомысленной бравадой или довольно дешевым политическим блефом». Как мы видим, все сказано очень обтекаемо и довольно бледно по своей оценочной позиции.

В публикациях Н.Н. Головина чувствуется внимательное отношение к фактам, их тонкое аналитическое освоение, стремление проникнуть в психологию принятия тех или иных ответственных решений, что совершенно игнорирует в своих работах Ю.Н. Данилов. Не удивительно поэтому, что сочинения Н.Н. Головина уже при его жизни стали носить характер капитальных исследований по истории русской армии начала XX в. Даже советская историография вынуждена была признать, что работы Головина по службе генштаба и истории первой мировой войны содержат большой фактический материал и не утратили своего значения. Самооправдательные же труды Ю.Н. Данилова являются ныне не более чем фактом историографии первой мировой войны.

«Военный сборник» прекратил свое существование в 1930 г. Но история журнала получила неожиданное продолжение: в 1963 г. в Париже была сделана попытка возродить «Военный сборник». На обложке указывалось, что журнал основан Н.Н. Обручевым[113], издателем и редактором нового «Военного сборника» был представлен А.А. Обручев. Тем не менее журналу не удалось обойти двух предыдущих «Военных сборников» ни по популярности, ни по содержанию, ни по издательской базе: печатался он на ротаторе, круг его авторов был ограничен, объем не превосходил двух печатных листов. Последние его номера приходили в Россию еще в начале 1990-х годов.

Военная эмиграция вела большую военно-научную работу. В связи с этим издавалось значительное количество военно-теоретических журналов. Среди них наиболее известными были «Вестник военных знаний», который выпускался в Сараево (Югославия) с 1921 г. тетрадями в 32 страницы под редакцией полковника генерального штаба К.К. Шмигельского, и «Армия и флот».

«Армия и флот». Ежемесячный военно-научный журнал под редакцией полковника генерального штаба Н.В. Колесникова. Он выпускался в Шанхае (Китай). Сохранились только отдельные его экземпляры без обложки, номера и даты.

В «Армии и флоте» №10 за 1932 г. Н.В. Колесников в статье «Наука, аудитория и действительность» называл свой журнал «изданием здоровой военной мысли» и писал, что их печатный орган «не является сколком с античных изданий довоенного времени как, например, “Военный сборник”, “Известия Императорской Николаевской военной академии”, “Вестник русской конницы” и т.п.

...Мы журнал грядущего дня и текущих исканий, а поэтому не можем позволить себе роскошь... ограничиться узкой аудиторией специалистов той или другой области военного дела. Наша аудитория – вся эмиграция...»[114].

Поэтому публикации военного журнала должны быть доступны и понятны каждому, подчеркивает редактор «Армии и флота». «Отчего мы любим Пушкина? – ставит он вопрос. – Да потому, что он гениально прост и доступен каждому. Труды генералов Головина, Геруа, адмирала Бубнова с увлечением читают не только офицеры генерального штаба, но и дамы.

Почему? Да потому, что это понятно всем, увлекательно написано и нисколько не теряет своей научной ценности. Такова истинная наука».

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29

сайт копирайтеров Евгений