Пиши и продавай!
как написать статью, книгу, рекламный текст на сайте копирайтеров

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

[Песнь о Риге, 35]

Затем ему были открыты тайны рун; в знаниях и искусствах Ярла превзошел его сын, юный Кон, Konungr –"конунг".

Самое главное, что фиксирует "Песнь о Риге", это момент преобразования одной общественной системы в другую. Мифические "родительские пары", в свою очередь, связаны между собою отношениями родства (Прадед и Прабабка – Дед и Бабка – Отец и Мать); но на их потомков эти отношения словно бы не распространяются.

Ai + Edda = trael

Afi + Amma = Karl

Fadir + Modir = Jarl

Естественная генеалогическая структура (прадед – дед – отец) преобразуется в социально стратифицированную.

Миф эпохи викингов запечатлел процесс распада родовых морально-этических ценностей. Ранняя его фаза отражена в "Песни о Риге". Кодекс норм в "Речах Высокого" относится, по существу, к следующей ступени, когда личность и ее судьба, а также оценка этой судьбы обществом становятся самой значимой из ценностей. "Прорицание вёльвы" обобщает представление о всемогуществе, неотвратимости и неизбежности Судьбы, которой подвластны даже боги. Героическое последнее сражение асов словно моделирует идеальную норму поведения, которой в конечном счете должен следовать каждый из людей этой эпохи, когда родовые связи распадаются, время, кольцеобразно струившееся, обретает линейную направленность и люди, заключающие длинную цепь поколений, вступают в "век мечей, век секир, век бурь, век волков".

Заданная мифической судьбой асов модель поведения получила реализацию в качестве идеальной нормы в следующем за мифом творческом пласте скандинавской духовной культуры – героическом эпосе.

Героические песни "Эдды" группируются в три эпических цикла, переплетающихся и сохранившихся в разной степени завершенности: "готско-гуннский" (связанный с событиями 375г.), "бургундский" (или, правильнее, "бургундско-готско-гуннский", отразивший гибель бургундского королевства в 435 г., битву на Каталаунских полях 451 г.) и "северный", основанный на событиях, которые условно можно поместить между 450-550 (в некоторых случаях, возможно, даже 650) гг.: гаутско-свейские войны, предания о Вёльсунгах, Скьёльдунгах, Инглингах.

Эпическое время, таким образом, обладает важным качеством, отличающим его от мифологического: оно – исторически конкретно, а потому и неповторимо. Если миф регулярно "возвращается", повторяясь в ритуале, асы совершают свои подвиги и судьбы вне связи со временем человеческих поколений, то эпическое время "было", в фиксированном отдаленном прошлом. Это прошлое увязывается, с одной стороны, с настоящим (с действительностью эпохи викингов), а с другой стороны – с мифологическим временем (асами) с помощью генеалогических перечней, куда так или иначе оказываются включенными в норме все эпические герои и где они выступают потомками асов и предками конунгов IX-X вв.

Правда, связь эта – сугубо формальна. По существу своему эпическое время – дискретно и неподвижно. Это – некая начальная точка отсчета "векторного" времени, идеальное время предков, совершивших неповторимые подвиги и оставивших потомкам высшие эталоны человеческого поведения. Во всех случаях, когда эпические персонажи действуют (а не являются просто звеном в генеалогической цепи), они воспринимаются как современники друг друга. Эпическое время внутренне едино, за пределами жизни героя сказания последовательность событий не имеет значения: это события не исторические, а эпические.

Так же с одной стороны, конкретно, физически (географически) вполне реально, а с другой – условно, сакрально эпическое пространство. Мир северных сказаний простирался от Упсалы на севере до границы Римской империи на юге, от Рейна на западе до Дона па востоке. Он насыщен географическими приметами (названия рек, местностей, областей и стран) [210, с. 682-706]. В эпосе каждый слушатель песен знал, где примерно находится эпическая Земля готов – Рейдготаланд, отделенная пограничным лесом Мюрквид, реками Данном и Даном (Днепром, Доном-Дунаем) с "речными селеньями" Архейм, от Земли гуннов – Хуналанд, а с другой стороны примыкающая к знакомым островам и фьордам Балтики и Северного моря. "Скандинавский элемент", составляющий периферию хорогра-фии эпоса, связан с важнейшими культовыми местами, центральными святилищами, такими, как Упсала, Лейре, Еллинг (Ялангрсхейд). Фраккланд, Валланд и другие земли могли быть окрестностью действия:

Лежат по всем странам

нити судьбы

[Речи Регина, 14]

Оксиологически выделенные рубежи – "поля Гнитахейд", "лес Мюрквид", "горы Ессур" – локализуются в Средней, и прежде всего в Восточной Европе. Северное Причерноморье, где германцы соприкоснулись с греко-римским миром, дотянулись до источников "вальского золота" и получили представление о великолепии и мощи восточноримского императора (Кьяра, кесаря), освоили письменность (магический дар Одина!), познакомились с основами христианства и, наконец, пережили страшный, сокрушительный разгром, неотразимый удар с Востока, инерция которого вытолкнула готов далеко на Запад, за Пиренеи и Альпы [220, с. 227-262], – восточноевропейское пространство обрело в германском эпическом сознании заповедный, сакральный характер.

Фольклорное освоение этого эпического пространства началось, видимо, еще во времена Черняховской культуры, которую отождествляют с Готской державой в Причерноморье, сложившейся между 170-270 гг. и разгромленной гуннами в 375 г. н.э. [103, с. 63, 76; 222, с. 18-22]. Готские сказания и песни легли в основу сочинения вестготского историка Аблавия (около 475 г.), фрагменты которого вошли в состав "Гетики" Иордана [320, с. 35-109]. В частности, к Аблавию, по-видимому, восходит описание похода Германариха, когда он "domuerat Golthescytha, Thiudos, Inaunxis, Vasinabroncas, Merens, Mordens, Imniscaris, Rogas, Tadzans, Ataul, Navego, Biibegenas, Coldas" [lord., 116-117]. Приведенное стандартное чтение этого одного из наиболее "темных мест" Иордана – не единственно возможное [200, с. 265, прим. 367]. Если принять давно предлагавшиеся конъектуры, прежде всего образовании на In-, в которых можно видеть не этно-, а топо- или гидронимы: in Aunxis – "на Свири, в Посвирье" (финск. Aunxmaa), in Abroncas (неясный восточноевропейский гидроним?), – и если допустить в протографе замену " m" на " n", in Miscaris – "в Мещере", то вместе с определимыми этнонимами текст этот превращается в латинский перевод ритмично организованной готской висы, повествующей о походах эпического конунга Ермунрекка, который

domuerat

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Общественные отношения в швеции к середине xiv в средней времени
Ингумации в ладье эпохи викингов
Героями которых нередко выступают выдающиеся скальды
Будущее несчастье
истории Лебедев Г. Эпоха викингов в Северной Европе 6 содержание

сайт копирайтеров Евгений