<<<     ΛΛΛ     >>>   

еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и

никого не пускал к себе, кроме m-lle Bourienne и Тихона, и спрашивал

несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь

Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему

на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не

досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике-сыне в то

время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не

находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о

том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего

ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую

он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на

колени.

-- Ну, рассказывай же, -- говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему,

снял его с колон и пошел из комнаты.

Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности

как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда,

когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил

поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое-нибудь дело.

-- Ты решительно едешь, Andre? - сказала ему сестра.

-- Слава богу, что могу ехать, -- сказал князь Андрей, -- очень жалею,

что ты не можешь.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и
Напоминало о бывшем во время пребывания государя в москве общем восторженно-патриотическом настроении
-- вы при других офицерах говорите полковому командиру