<<<     ΛΛΛ     >>>   

улыбаясь, -- он и так спит хорошо после бессонной ночи.

-- Нельзя, Марья Генриховна, -- отвечал офицер, -- надо доктору

прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку

резать станет.

Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было

решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на

шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой

стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи

Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены

в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты,

скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению

ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной

такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она

скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего

за ней мужа.

Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не

успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар

каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью

Генриховну размешать.

-- Да ведь вы без сахара? -- сказала она, все улыбаясь, как будто все,

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Охватили его в петербурге
Сжимая руку ростова
Вспоминая свои отношения к николаю в воронеже
Маленький француз снял с него последний сапог
С ребенком на руках вышла к воротам