<<<     ΛΛΛ     >>>   

кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, --

неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и

десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну...

Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли;

ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не

отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом

воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву...

Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани!

После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений -- мириться:

вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить

мундир. Ежели уже так пошло -- надо драться, пока Россия может и пока люди

на ногах...

Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по

министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу

всего нашего Отечества... Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что

дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто

советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам

правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в

столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин

флигель-адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он

советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Он -- одной своей доброй улыбкой
Уже с 20-го числа августа почти все знакомые ростовых повыехали из москвы