<<<     ΛΛΛ     >>>   

На следующий день произошла последняя большая вылазка парижской армии или того, что можно было собрать в подобие армии после 3,5 месяцев этой осады. На этот раз попытка была сделана с южной стороны и под личным командованием Трошю. Французы двинулись тремя большими колоннами, всего 100 000 человек, против позиций, которые оборонялись пятым корпусом (силезцы и познанцы), в количестве около 33 000 человек. Битва, которую французы называют делом при Мон-Валериене, длилась целый день, но закончилась, как и прежние вылазки, обратным отступлением французских войск в город и потерей в 6000 человек, то есть в десять раз превышавшей потери немцев. Наконец французское правительство признало необходимость начать переговоры потому, что никто из генералов не соглашался брать на себя ответственности за новую кампанию. Продовольствия могло еще хватить кое-как до 1 февраля, но за последней коркой хлеба могли наступить невообразимые ужасы.

Генерал Трошю, давший слово, что парижский губернатор не пойдет на капитуляцию, передал свою власть генералу Винуа, который принял строгие меры против радикального сброда, бушевавшего с безумной яростью. Фавр вновь прибыл в Версаль 23 января, а 28-го того же месяца была здесь же подписана "конвенция", как назвали капитуляцию. Наступило перемирие: артиллерийский огонь был прекращен еще вечером 26 января, и национальное собрание в Бордо должно было окончательно решиться на мир, на что действующее тогда правительство не имело ни права, ни полномочий; оно имело силу лишь фактически, но без какого-либо узаконенного на то документа.

Парижские форты с их вооружением были сданы немцам; 450 000 человек признаны военнопленными, но без высылки их в Германию; национальная гвардия сохраняла свое оружие, что было роковой уступкой, которую вырвало неисправимое неразумие французского уполномоченного у предостерегавшего его Бисмарка. Отряд в 12 000 человек должен был охранять порядок в городе. Впрочем, великий город пал с честью. Он сопротивлялся 132 дня, терпя всевозможные лишения, на какие только способен патриотизм населения. Хлеба оставалось всего на 8 дней; конины на две недели.

Князь Отто фон Шенхаузен фон Бисмарк во время войны. Гравюра с рисунка XIX в.

Капитуляция Парижа

Правительство было вправе сказать в своей прокламации: "Франция, которая снова обретает Париж, может гордиться своей столицей". Но требовалось еще получить согласие на мир от диктатора, находившегося в Бордо, так как Тур был в руках немцев, а он делал вид, что считает капитуляцию Парижа преступной слабостью. Он изливал свое красноречие против варварских полчищ, зная, что эти варвары не станут ему мстить за такие словоизвержения. В последнюю минуту он задумал даже изобразить нечто вроде государственного переворота, объявив всех французских нотаблей не правомочными на избрание в члены национального собрания; но телеграмма Бисмарка поставила его на место. Впрочем, он не затруднился сложить с себя свое звание, успев достигнуть того, чего хотел, благодаря тому, что большинство французов, да и всех людей, охотно позволяет обольщать себя безумной энергией и эгоизмом под личиной патриотизма; и такие личности, как Наполеон I и счастливые последователи его или подобных же деятелей, всегда встречают всепрощение своим захватам, лжи, наглому грабежу и обману.

Битва при Лизене

Франции предстояло испытать еще раз, что за люди управляли ею в эту минуту. Перемирие не простиралось на ее восточные департаменты. По-видимому, народ был убежден в том, что на этой окраине дела идут прекрасно. Та часть луарской армии, которая после поражения 5 декабря ушла на восток, усилилась до 150 000 человек, и Гамбетта замышлял совершить нечто великое с этой силой: он надеялся выручить Бельфор, осажденный с самого начала ноября, проникнуть в Эльзас, напасть на немцев с тыла и выручить тем самым Париж. Разгоряченная фантазия французов представляла уже себе эту армию Бурбаки в Германии, где она освободила бы военнопленных; о том, что было бы далее, нечего и говорить.

Однако Гамбетта не удержался от опубликования существенной части этого плана в одной из статей своего "Монитера". Немецкое военное начальство приняло свои меры. Генерал Вердер приготовился встретить противника, выбрав для того удобную местность на Лизене, притоке реки Дубса, к югу от осажденного Бельфора. Трое суток бились неприятельские полки против 50 000 баденцев и пруссаков, прикрывавших длинную линию бельфорских укреплений за замерзшей речкой. Эти три дня, 15, 16 и 17 января, ознаменовались одним из величайших боевых подвигов: ни один неприятель не прорвался сквозь немецкие ряды, и 18 января французы были вынуждены отступить.

Последняя битва. Бурбаки oттеснен в Швейцарию

Корпус Вердера (четырнадцатый) принадлежал к вновь сформированной немецкой южной армии, отданной под командование генерала Эдвина фон Мантейфеля. Прочие корпуса, седьмой и второй (вестфальцы и померанцы), спешили к нему усиленными переходами. При сильном морозе, сменившемся оттепелью, шли они по занесенным снегом горам. Неприятель их не тревожил. Итальянский союзник французской республики, Гарибальди, находился у Дижона, командуя 20-тысячным отрядом, состоявшим из вольных стрелков разных наименований, мобилен, отрядов, называвших себя одни - польскими, другие - итальянскими легионами. Эта армия пыталась задержать переход немецких войск, но такая задача была ей не под силу.

Гарибальди поздравлял свои банды с победами, которые одерживались ими, молодыми воинами свободы, между тем как, в сущности, генерал Кетлер со своей бригадой нарочно завлекал армию Бурбаки все далее на восток, подставляя ее под удар, которым, уже в четвертый раз на протяжении этой войны, разом уничтожались армии в несколько десятков тысяч человек. 23 числа французам был уже отрезан обратный путь на Лион. Им оставалась лишь одна, граничившая с Швейцарией дорога на юг. Их теснили к ней три немецких корпуса, действовавшие совместно. Луч надежды блеснул французам 29 числа: мэры деревень, через которые они проходили, оповещали их о заключении перемирия. Но им пришлось узнать лишь из главной немецкой штаб-квартиры о том, что восточные департаменты не были включены в условия этого перемирия: замечательный французский министр иностранных дел, Фавр, забыл упомянуть об этой мелочи в своей телеграмме Гамбетту. Гибель должна была свершиться; 31 числа была отрезана французам и эта последняя дорога, и 83-тысячная армия, доведенная до самого жалкого положения, перешла на швейцарскую территорию.

Национальное собрание, определенное Парижской конвенцией, открыло свои заседания в Бордо 12 февраля. Оно избрало Тьера главой исполнительной власти во французской республике и уполномочило его вести мирные переговоры, придав ему комиссию из 15 членов. Предварительные условия были приняты 1 марта бордосским собранием - 546 голосами против 107. Тьер мог отстоять для своей страны лишь Бельфор, который сдался на условиях капитуляции 15 февраля, после храброго сопротивления и последним из всех других крепостей. В условиях мира значилось: отчуждение Эльзаса и части Лотарингии с Мецом и Тионвилем (263 кв. мили с 1 500 000 жителей); контрибуция в 4000 миллионов марок; оккупация части французской земли с постепенным выводом из нее войск.

В тот же день немецкие войска вступили на короткий срок в Париж, для фактического ознаменования своей полной победы. Окончательный мир был подписан 10 мая 1871 года во Франкфурте-на-Майне.

С 17 марта император-главнокомандующий победоносной армии вернулся в Берлин, а 16 июня происходило торжественное вступление войск в столицу нового Германского государства - событие, во всей Пруссии вызвавшее соответствующие празднества. 18 июня, день битвы при Ватерлоо, был объявлен днем всеобщего благодарственного богослужения во всей Германской империи. События, так быстро следовавшие в последнее время одно за другим, давали обширную пищу ораторскому искусству духовных лиц, в этот день обращавшихся с проповедями к пастве. Длинный ряд побед, заглаживавших собой некогда пережитый позор революционных и наполеоновских войн, живая связь, сказавшаяся между разрозненными германскими народами и в борьбе с общим врагом, и в общих заботах по уходу за больными и ранеными, масса замечательных людей, проявивших свою деятельность за это время,- все это переполняло сердца германцев понятной гордостью и патриотическим сознанием собственного достоинства. Всем было приятно сознавать, что в трудную годину войны, войска и народ проявились как нечто целое и нераздельное, и во главе народа выступил целый ряд выдающихся деятелей - полководцев, дипломатов, государственных людей: 73-летний император Вильгельм, кронпринц Фридрих Вильгельм, кронпринц Саксонский, великий герцог Мекленбургский и принц Фридрих Карл, с одной стороны; а с другой -Бисмарк, Мольтке, Роон и множество других, менее выдающихся и менее заметных деятелей, которые, однако же, всюду проявили себя хорошо подготовленными к своему делу и добросовестно исполнили свой долг даже и в весьма непростых случаях и положениях.

Вильгельм I, германский император, прусский король

Фридрих, великий герцог Баденский

И вот нация вдруг сознала себя богатой силами и неистощимой в средствах. Плод этих побед, союзное государство, объединенное в виде новой Германской империи, уже совсем созревший упал с дерева. 21 марта 1871 года собрался первый сейм воссоединенной Германии; 4 апреля была готова имперская конституция, приспособленная к новому положению дел: президентом союза стал германский император, число членов союзного совета повышено с 43 до 58, а выборных в рейхстаг представителей доведено до 382; южным германским государствам предоставлены некоторые особые несущественные права; каждый гражданин одного из германских государств признан гражданином и всех остальных.

Впрочем, в Германии нимало не обольщались тем, что с этой войной и этим миром и для остальной Европы должно было наступить время полного удовлетворения и спокойствия. Однако же одновременное учреждение сильного германского и более или менее сильного итальянского национальных государств сулило возможность упрочения европейского мира в ближайшем будущем. Появление этих двух новых государств в центре Европы как бы существенно исправляло созданное Венским конгрессом положение дел, уже и ранее измененное в некоторых менее важных пунктах - учреждением королевства Бельгии, королевства Греции, устранением нидерландского, датского и, в особенности, австрийского вмешательства в управление Германией; Австрия должна была ограничиться своими исключительными государственными задачами; Франция была ослаблена, ее высокомерие и властолюбие ограничено и тем самым обеспечен был нейтралитет меньших государств - Швейцарии, Бельгии и Голландии. Вот почему период последнего 25-летия от 1870 года и почти до конца XIX века, составляющий последнюю часть нашей книги, по крайней мере по отношению к западноевропейским странам, прошел довольно мирно.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Против нее - эрцгерцог карл с 91 тысячью человек
Австрия в силу сложившихся обстоятельств была выдвинута на передний план
Наполеон
Куда укрылась предприимчивая герцогиня
Под влиянием окружения меттерниха составили проект мирного договора с наполеоном