<<< ΛΛΛ >>>
камеру не принес, а оставил его на хранение дежурному надзирателю. Александров и
Веденский заставили Трунина хлеб у надзирателя забрать, а затем съели его. Заключенного
Кабашинского они принудили играть в карты на хлеб и, разумеется, обыграли. Другой
заключенный, Баранов, тоже наглый и голодный, пристал к заключенному Кузину, требуя,
чтобы он взял передачу с воли в камеру. Кузин отказался это сделать. Тогда Баранов ударил
его железной миской по голове и стал душить. Кузин закричал и позвал на помощь
надзирателя. Тот насилу оторвал от него Кузина, а то бы задушил.
Голод он, конечно, и в тюрьме голод.
Не от хорошей жизни взбунтовалась в конце сороковых годов Сретенская тюрьма в
Третьем Колобовском переулке. Заключенные подожгли ее. Прибежали пожарники,
заливали водой. После пожара и бунта тюрьму вообще закрыли.
Несмотря на все тяготы тюремной жизни, заключенные, по сравнению с остальными
гражданами страны, имели одно преимущество: им не надо было стоять в очередях. Серые
угрюмые очереди сороковых годов, с однообразными, как на иконах, потемневшими лицами,
если бы их запечатлеть в камне, могли стать достойным памятником той эпохи. И они стояли
везде и за всем. Где-то они были огромными, а где-то нет. Иногда, чтобы приобрести что-то
в разных местах, приходилось занимать несколько очередей.
Люди, чтобы знать свое место в очереди и доказать право на место в ней, писали
химическим карандашом свой порядковый номер на руке. Те, кто стоял в нескольких
очередях, имели на руках несколько номеров. Химический карандаш, перед тем как им
писать на руке номер, «слюнили», беря грифель в рот. От этого язык и губы становились
<<< ΛΛΛ >>>
Андреевский Г. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. годы истории России 7 посольства Разрешения завуча В апреле 1942 года на этих патефонах для нее могла бы прозвучать одна музыка ndash Андреевский Г. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. годы истории России 12 гестапо Артель же направляла мебель в торговую сеть торговлю обихода
|