<<<     ΛΛΛ     >>>   

центре города я часто встречал мужика, торговавшего авоськами. Одна нога у него была

согнута в колене и опиралась на деревянный протез, вернее бревно, сужающееся книзу.

Встречал и женщину, она тоже чем-то торговала. От коленей у нее ног не было, а были

какие-то кожаные ласты, загнутые назад. Спекулянтки ее между собой называли

«сороконожка».

В послевоенные годы по большим праздникам, прежде всего Первого мая, на улицу

вылезали те, кто в обычное время где-то прятался. Уродцы, испитые, замызганные женщины.

У Сретенских Ворот обычно появлялся один, то ли летчик, то ли танкист, со сгоревшим

лицом. Вместо лица у него была восковая маска с носом, щеками и усами. Инвалид

напивался и обычно сидел на углу Сретенки, около белой церкви. С годами его маска

ветшала и все больше отставала от черепа.

А уж сколько было в Москве безруких и безногих, одному богу известно.

Но что бы там ни было – жизнь продолжалась. 1946 год стал самым «урожайным» для

Москвы. Родилось тогда в ней более девяти тысяч младенцев. Это в три с половиной раза

больше, чем в 1943-м! Умерло же людей тогда в столице в полтора раза меньше, зато свадеб

было сыграно в три с половиной раза больше – 7203 против 1901. Потом показатели, правда,

ухудшились, но рождаемость в сороковые годы в Москве все-таки превышала смертность в

полтора-два раза.

Москвичи тогда не ездили по заграницам и не видели заморских городов. И какой бы

запущенной и усталой ни была в те годы Москва, они ее любили.

Особенно хороша была столица в праздники. Первого мая мы, школьники, надевали

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Андреевский Г. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. годы истории России 8 строили
О торговой рекламе советского типа
Своим девизом русские фашисты избрали слова laquo
За это будущее будет пролита хоть одна слеза ребенка
Да школьникам открыты жителей