<<<     ΛΛΛ     >>>   

186

pa, для «восточного пространства», Урал должен был стать тем же, чем для Британской Индии была северо-западная граница. Эта граница, согласно английскому вице-королю лорду Керзону, давала Британии «физическую и моральную территорию, необходимую для расы экспансивной и имперской»684.

(Ссылаясь на наличие такой территории, в 1932 г. Великобритания отказалась выполнить требование Лиги наций и снять с вооружения свои бомбардировщики, якобы необходимые для защиты от «диких» туземцев на границах Индии685. Я не располагаю сведениями о том, что британский парламент когда-либо принимал резолюцию, требовавшую распространения Женевской конвенции и на колониальные войны (как это сделал немецкий рейхстаг в 1896 г.686). Мало известно, что, к примеру, в 1928 г. доля расходов на военные нужды в бюджете Британской Индии вдвое превышала военные расходы фашистской Италии и составляла две трети от соответствующей доли расходов милитаристской Японии687.)

Необходимость постоянно бороться с «недочеловеками», живущими вдоль Урала, будет «сохранять молодость» немцам Генриха Гиммлера, — обещал этот рейхсфюрер СС. И «поскольку естественного заслона от этих людских масс не существует, то нам необходим восточный вал, и делать его придется из живых людей. Длительная пограничная война на востоке создаст суровое племя и не позволит нам впасть... в мягкотелость»688, — заявлял Гитлер.

Когда же ситуация, немыслимая с точки зрения расовой доктрины, все-таки сделалась политической реальностью, когда «восточное пространство» стало брать верх над «арийской кровью», — Гиммлер продолжал утверждать (27 июля 1944 г.): «Мы не усомнимся в своей победе... [Ведь] ценность духа нашего народа, ценность нашей расы, ценность нашей крови выше... чем у наших противников... Тогда снова подтвердится, что наша раса и наша кровь ценнее, чем у прочих»689. Это заявление было сделано Гиммлером менее чем за десять месяцев до капитуляции всех войск СС.

Реакция англичан на вторжение японцев в Малайю (всего лишь за два месяца до капитуляции британцев в Сингапуре, явившейся прелюдией к краху всей Британской империи) была выражена несравненно менее резко, но объяснялась теми же причинами — представлениями если не о сверхчеловеке, то о «расе господ», сходными (пусть и не столь патологическими) идеями расового превосходства. Когда британский командующий в Малайе разбудил до зари сэра Шентона Томаса, губернатора Стрейтс-Сеттлментс, сообщив, что на восточном побережье полуострова высадились части японских оккупантов, губернатор заявил: «Ну, я думаю, вы

187

вышвырнете этих малорослых человечков вон». Это замечание «лучше любых других дурацких высказываний того же периода ... характеризует британские установки»690.

Таким образом, и «завоеватели Востока» из Третьего рейха, и (хотя и в меньшей степени) колониальные британцы оказались жертвами собственных представлений о людях (не о человечности). «На скованное предрассудками национальное сознание [англичан] повлияла убежденность в собственном превосходстве — не основанная ни на чем, кроме поразительного... отсутствия знаний». Ведь «презрение англичан к японцам, к «джапсам», этим непристойным, надутым, слюнявым человечкам в очках, словно бы сошедших с политических карикатур, было результатом как расового, так и национального британского высокомерия»691, «полного нежелания знать, ... абсолютного отказа признавать что-либо, что могло поставить под сомнение богоподобную роль, для исполнения которой якобы были избраны британцы»692. «В конечном счете это была ужасная расплата, следствие упадка, алчности и чванства, следствие ситуации, когда абсурдный церемониал считали мощью, когда ритуалы заменяли умения, украшенные строения имитировали авторитет, а за фальшивым великолепием флагов и труб скрывалось почти полное бессилие»693. Такова была та империя, сохранению которой в мире должно было способствовать влияние расистского Третьего рейха. Такова была империя, на которую ориентировался Третий рейх. Гитлеры, альфреды розенберги и гиммлеры переняли мировоззрение, господствовавшее в этой империи, переняли присущую ей мистику силы, расы, ее отношение к мышлению и чувствам, намереваясь даже превзойти своих учителей.

Именно английское «воспитание вождей» послужило источником нацистского антиинтеллектуализма, укрепившегося благодаря невежеству. Ведь как раз невежество повышает уверенность в себе — повышает настолько, что в 1941 г. не вызвало сомнений даже решение воевать на два фронта, принятое вопреки элементарнейшему инстинкту самосохранения. При этом, правда, считалось и считается (так полагали и английские кумиры Гитлера), что лозунг «Ignorance is Strengths («Незнание — сила») справедлив лишь до тех пор, пока он сочетается с реальной властью. Слабеющая власть с ее нежеланием знать реальность, возведенным в систему, еще быстрее изобличает свое бессилие. Крылатые слова «Ignorance is Strength» принадлежат Джорджу Оруэллу, который на протяжении четырех с половиной лет «наслаждался» воспитанием в Итоне, самой знаменитой из паблик-скул. Английские «питомцы Итона поневоле бы покраснели, если бы им довелось прочесть, какую роль национал

188

социалисты приписывали их предшественникам в истории Британской империи», — полагал один британский биограф Альфреда Розенберга694. В действительности типичные итонцы даже не думали краснеть, сознавая, что именно на них ориентируются нацисты при «селекции расы мужей, которые железной рукой будут править новым миром — миром, что вермахт завоюет для них. Нетерпение Гитлера [достичь поставленных целей] привело к гипертрофии тех пунктов его программы, которые имели отношение к милитаризму и геноциду»695. (Как известно, слово «гипертрофия» означает чрезмерное преувеличение. Следовательно, из формулировки этого британского историка можно понять, что ряд пунктов программы предусматривал некий умеренный геноцид, впоследствии ставший чрезмерным...)

Нам придется прочесывать территорию, квадратный километр за квадратным километром, и все время вешать людей! Это будет настоящая индейская война...

Адольф Гитлер. Монологи. 22 августа 1942 г.

ГИММЛЕРОВСКИЕ «ЗВЕРОЛЮДИ» «ВОСТОЧНОГО ПРОСТРАНСТВА» И СОБЛЮДЕНИЕ ДИСТАНЦИИ СО СТОРОНЫ ПРАВЯЩИХ ГОСПОД

Генрих Гиммлер в 1943 г.696 назвал местное население «восточного пространства» «зверолюдьми» — а ведь именно так век назад некоторые англичане воспринимали коренных жителей колонизованной Австралии («аборигенов»). Своеобразие вклада Гиммлера (вдохновленного мистером Хьюстоном Стюартом Чемберленом) заключается в том, что он обратил эти взгляды в государственную политику и возвел их применение на практике в бюрократическую систему. «Издыхают ли другие народы... от голода, меня интересует лишь постольку, поскольку они нужны нам в качестве рабов для нашей культуры [sic], в других отношениях это меня не интересует... Если, копая противотанковый ров, десять тысяч русских баб свалятся от изнурения... меня это интересует лишь в том отношении, чтобы для Германии был вырыт противотанковый ров...», — заявлял Гиммлер697. Его единомышленники утверждали, что «славянский недочеловек» встречает смерть с безразличием697a. (Еще во время аннексии Бирмы и ее присоединения к Британской Индии англичанам «открылось», что бирманцы не испытывают боли и равнодушны к смерти: «Я думаю, эти люди не испытывают боль, подобно чистокровному европейцу. Они питаются сушеной рыбой и

189

рисом, кровь у них жидкая и течет медленно». Так охарактеризовал покоренных в 1886 г. туземцев британский колониальный офицер Э. Чарлз Браун698.)

Один дипломат Третьего рейха в 1940 г. так мотивировал утверждение, что «англичане объективно правы... в том, что колонии — это бремя»: «Что мне делать, чтобы туземцы работали? Это уже известно, но как же мы, сентиментальные европейские гуманисты, можем использовать плети из крокодильей кожи, или отрубать руки, или клеймить каленым железом?»699 Требование «клеймить» или по крайней мере делать специальные татуировки выдвигалось уже в 1911 г. в Юго-Западной Африке, колонизованной Германским рейхом (порядок и там устанавливался не без оглядки на британские образцы)700, а после такая практика была введена и в отношении если уж не всех жителей восточного пространства, отбывавших трудовую повинность, то по крайней мере в отношении всех заключенных гиммлеровских концлагерей. Эпигонам мистера Хьюстона Стюарта Чемберлена вполне хватало «обоснований», чтобы оправдать методы обращения с туземцами на «восточном пространстве» (включавшие, как известно, и «спецобращение»): «Русский испокон веку привык к жестокому и беспощадному отношению со стороны властей»701. «Великодушие не оправдано, когда имеешь дело с азиатами... которые в любезности всегда видят признак слабости», — традиционно считали британские «эксперты» по колониальному пространству, явившемуся моделью для «восточного пространства» Гитлера. В конечном счете фюрер был убежден, что «славяне — прирожденная масса рабов, вопиющая о господине» (а его идеолог, ученик Чемберлена Альфред Розенберг высказывал аналогичное мнение в отношении индийцев). Ведь Гитлер подходил к своему расовому империализму с английскими колониальными мерками — и потому был убежден, что «индийцы опустились бы без длани английского хозяина». «Так и здесь... Наша Индия — это русское пространство, и как англичане правят с помощью горстки людей, так и мы будем управлять своим колониальным пространством...»702. «Посмотрим на англичан, которые при помощи 250 тысяч человек — из которых вооруженные силы составляют около 50 тысяч — управляют 400 миллионами индийцев...»702a. Рассуждая в таком духе, Гитлер настоятельно призывал доказать, «что не одни англичане могут с помощью тончайшего слоя администрации управлять большими массами народа»703, «нет, на это в равной мере способны и немцы». «Теперь начнется столетняя борьба, и это прекрасно: мы не заснем... Потому я буду заботиться, чтобы она встряхнула эту молодежь»704.

190

Как известно, эта борьба должна была «встряхнуть» (по Гитлеру) и гитлеровские СС. Войска СС должны были особо отстаивать «физическую и моральную территорию, необходимую для расы экспансивной и имперской» (говоря словами английского вице-короля лорда Керзона). Орудием в этой борьбе служила не культура, а куда более сильная вещь — огнестрельное оружие. В пьесе группенфюрера СС Ханса Йоста один «соратник» всякий раз, когда слышит слово «культура», ощущает желание снять револьвер с предохранителя. При Гитлере Йост стал президентом Академии литературы. В Англии столь практичный вождь не занял бы такого поста. Правда, не столько из-за «револьвера», сколько потому, что для англичан бесполезность и даже вредность литературы уже давно стала аксиомой. (Так думал и современник Ханса Йоста, директор Винчестерской паблик-скул, председатель Имперской объездной комиссии паблик-скул (1926) Монтегю Рэндалл, один из тех, кого пригласили для улучшения отбора нордических родсовских стипендиатов (стипендиатов германской расы)705.) Литература, по мнению англичан, мешала муштре хранителей империи, подрывала дух элитарных паблик-скул, враждебный разуму и индивидуальности706.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Начиная с елизаветинских времен утверждал господстве
вляется ключом к истории