<<<     ΛΛΛ     >>>   

Из  всех  санскар,   имеющих  место  между рождением  и   браком, наиболее значительной является, конечно, завершающаяся вручением ' шнура церемония инициации, известная под названием упанаяны, ритуал, «подводящий близко» ученика к его гуру в поиске религиозных наставлений. В наши дни только самые взыскательные брахманские семьи подвергают этому обряду своих сыновей; чаще его сокращенный вариант служит своего рода предварением принятия брачного обета.

В течение всего ведийского периода, а также в эпоху классического индуизма упанаяна считалась обязательным вторым рождением для всех «дважды рожденных» классов, т.е. для брахманов, кшатриев и вайшьев, получавших свои шнуры в 8, 11 и 12 лет соответственно. Второе рождение, скрепляемое священным шнуром, надеваемым на левое плечо, который связывал своего обладателя на всю жизнь, было переходом в новое состояние, имевшим большое коллективное и индивидуальное значение. Посвящение означало не просто приобщение новичка к ведийской традиции, как текстовой, так и ритуальной, когда он в первый раз слышал от своего гуру мантру (гаятри, из текста «Ригведы», 3.62.10) и знакомился с порядком процедуры приношения на священном огне (стандартной хомы). В этот момент он становился звеном в бесконечной цепи передачи знаний и принимал на себя отведенную ему часть человеческой ответственности за поддержание космического порядка и соблюдение космических законов. Отнюдь не малым был этот шаг.

Этот сложный ритуал, помимо прочего, открывал двери, ведущие на первую ступень жизненного пути, ступень ученика, «живущего в соответствии с брахманом», т.е. брахмачарина, восприимчивого к словам своего гуру и впитывающего в себя все наставления, которые его духовный отец вкладывает в него в течение этого весьма долгого процесса второго рождения. «Атхарваведа» с благоговением говорит о таком ведийском ученике, что он обладает большей силой, чем тысяча солнц. До сих пор некоторые дети из особых брахманских семей следуют этой древней традиции. Они годами живут в доме своего гуру, заучивая наизусть ведийские тексты со слуха, по одной строчке за урок, ежедневно повторяя ее до' тех пор, пока вся Веда целиком или значительные части нескольких Вед прочно не отложатся в их памяти.

Еще одна санскара отмечает последний этап обучения в качестве брахмачарина, «возвращение» в родной дом после совершения ритуального омовения, означающего что-то вроде присвоения ученой степени. Теперь в центре внимания оказывается ритуальная деятельность, связанная с жизнью семейного домохозяина. Древние ученики все свое обучение получали в течение тех нескольких лет, что они проводили у своего учителя; в наши дни, разумеется, брахманский мальчик, подобно всем своим сверстникам, обычным образом посещает общеобразовательную школу. Сегодня эта традиция сведена к чисто символическому процессу обучения правилам религиозной жизни: посвящение с вручением шнура, шептание на ухо мантры гаятри, наставления о порядке совершения домашних жертвоприношений, ритуальное омовение и «возвращение» — все это происходит за один день в собственном доме юноши, обычно перед его поездкой на свою брачную церемонию, которая проходит в деревне или в городе его невесты.

Приготовления к свадьбе во всех кастах входят в обязанности родителей и могут занять много месяцев. Сам же обряд, санскара, преобразующий и жениха и невесту, происходит ночью в доме отца невесты. Он включается в широкий спектр других обрядов и местных практик, которые могут продолжаться в течение нескольких дней и обычно наделены всеми чертами общинного праздника. Один важный предварительный обряд, совершаемый задолго до свадьбы вдали от чужих глаз в домах жениха и невесты, — это умащение их тел маслом куркумы, растения с желтым корнем, славящегося своей силой плодородия.

Уже в древности существовало множество вариантов обряда и уровней символизма в этом союзе двух людей, двух космических принципов — мужского и женского начал. В современной Индии наблюдается еще большее разнообразие в ходе этого ритуала, совершаемого повсеместно, но ряд его характерных черт был позаимствован из ведийских ритуальных сутр и может быть прослежен в большинстве районов Индии и в других частях индуистского мира. Они включают в себя сооружение ритуальной палатки из имеющих благоприятное воздействие банановых и манговых листьев, повязывание  нити вокруг запястья невесты, первый взгляд, которым обмениваются будущие супруги после того, как убирается разделяющая их занавеска, трехкратное помещение ступни невесты на семейный жернов в качестве клятвы в верности, важная церемония семи шагов, делаемых в сторону севера от или вокруг ритуального огня, а также первое приношение на очаг нового дома. Обряд под названием хома, которому юноша научился во время своего посвящения, выполняемый теперь вместе с невестой, предоставляет ему статус домохозяина, полноправного члена общества. Молодая чета на пару ищет в небе полярную звезду, Дхруву, и еще одну, расположенную неподалеку, Арундхати (жена мудреца Васиштхи), которая, как и Дхрува, выступает олицетворением преданности и супружеской верности.  Обычно еще имеет место ритуал, во время которого часть волос на голове невесты покрывается в ярко-красный цвет — знак замужества, но также и символ и обещание ее новой важной роли, роли будущей матери.

На пороге и за порогом смерти

Последней санскарой на жизненном пути человека выступает ритуал уничтожения его материального тела после смерти либо путем кремации, либо — захоронения. Это и есть «последнее приношение», как говорит о нем название данной санскары. Кремация и захоронение известны еще со времен «Ригведы» и широко приняты у индусов и по сей день (хотя в Южной Индии среди представителей высших каст существует тенденция сжигать, а среди низших — хоронить своих покойников). Похоронные ритуалы еще раз наглядно демонстрируют, что индуизм считает смерть продолжением непрекращающегося существования индивидуального «я» в виде различных жизненных форм, возникающих на длинном пути к освобождению, в то время как само оно в течение этого процесса остается неразрушимым.

Эта санскара преследует те же цели, что и все предыдущие. Она отмечает завершение очередного этапа существования, в данном случае — конец земной жизни. Она служит улучшению, уничтожая нечистоту и обращая все материальное тело целиком в пепел и прах. Она содействует дальнейшему продвижению тонкого тела индивидуума путем освобождения его для другого рождения в длинной цепи их последовательности. Данный набор ритуалов, как и предыдущий, представлен большим количеством вариантов, однако традиционно в него входят: обмывание тела, внутри или снаружи дома; процессия к месту захоронения или кремации, причем оба они обычно располагаются рядом, около реки, в пределах или за пределами деревни или города; ритуал зажигания погребального костра или опускания тела в могилу; обход вокруг костра или могилы главного исполнителя обряда, обычно старшего из сыновей покойного, который совершает «приношение» тела своего отца; разбивание большого керамического горшка с водой над костром или могилой; ритуальное омовение участников похорон, причем мужчины также сбривают себе волосы на голове и лице; символическое или настоящее вручение в дар коровы. Если похороны сопровождались кремацией, то затем следует церемония собирания костей, которые впоследствии будут брошены в священную реку.

Более или менее тщательно исполненные приготовления, в зависимости от ритуального статуса и финансового положения совершающих похоронный обряд, немедленно направляют умершего в новое путешествие. Одновременно эти в собственном смысле слова санскары, или шраддхи, как они называются, вводят в силу весь похоронный ритуал в целом и тем самым перемещают все последующие действия в новое важное измерение жизни и мысли индуизма, о чем уже было сказано в главе 32.

Если подвести итоги и поразмыслить над тем, что мы узнали при изучении жизненного цикла отдельного человека, как он понимается в индуизме, то можно выделить несколько важных моментов, помогающих увидеть эту традицию в целом. Например, мы можем убедиться в наличии соответствий между космическим временем и временем индивидуальным, а также в соответствии между поколениями предков и их потомков. Семя индивидуума ритуально бросается в поле-утробу, где оно созревает в течение десяти лунных месяцев («дней»). После смерти индивидуума его изношенное тело ритуально отдается на съедение огню или земле, и ритуально порождается новое временное тело, которое также «созревает» на десятый день и служит для того, чтобы покойный мог присоединиться в нем к сонму предков. Собирание всех остальных ритуалов вокруг точек рождения и смерти-перерождения в этом свете становится наиболее понятно.

Все эти ритуалы пронизаны прочными связями с самыми древними пластами индуизма. Вероятно, именно санскары и обряды, связанные с поклонением предкам, лучше всего хранят память о своем древнем ведийском происхождении. Основные санскары сохранили свое лицо на протяжении многих веков перемен, происходивших в практике и док-тринальном учении. Они оказались тем общеиндийским образцом, той объединяющей моделью, которая смогла противостоять местным расхождениям и популярным нововведениям, неизбежно возникавшим на территории всего субконтинента. Разумеется, далеко не каждый домохозяин сегодня выполняет полный набор санскар, но каждому известна их система, каждый практикует наиболее значительные из них и старается, даже если их распорядок сокращается или несколько различных ритуалов собираются в единую церемонию, произвести их как можно больше над старшим из своих детей мужского пола. Помимо прочего, мы видим здесь также ритуально выраженную необходимость в продолжении рода, в том, чтобы живые служили связью между почившими предками и еще не рожденными потомками, связью, главным носителем которой, по древней традиции, считается мужчина-оплодотворитель. И, как уже неоднократно было замечено, в этих ритуалах покоится глубинная духовная база психологии индуизма.

Наконец, сам по себе отдельный индивидуум не способен ни зародиться, ни оставаться цельным, чистым или неповрежденным. Для этого требуются ритуальные предписания, направляющие пожизненный процесс взращивания и культивирования. Этот процесс протекает в рамках семьи индивидуума у ее священного очага. Домашние божества также могут вовлекаться в него или упоминаться в нем, однако ни одному из них не приписывается честь совершения тех духовных трансформаций, через которые проходит  человек на своем жизненном пути. Зримым исполнителем этого процесса выступает мужчина — глава семьи или приглашенный жрец из числа брахманов, однако успехом во всех своих действиях, направленных на улучшение, формирование и культивирование непрерывно продвигающегося индивидуума, они обязаны собственно ритуальной «работе», которая одна способна поставить человека на следующую ступень пути, ведущего к полному  освобождению.

За пределами семейного круга: женская практика  благочестия

Городок включал в себя развалины крепости XII в. Паломники, направлявшиеся из местного храма к железнодорожной станции, проследовали мимо, ведомые кем-то из местных жителей, вызвавшегося быть их проводником. Внезапно он остановил всю группу перед зияющим отверстием — полуразрушенными остатками туннеля у основания крепости — и высокопарно заявил, что если они осмелятся войти туда и не свернут с пути, то в конце концов выйдут на свет в Каши. Паломники с оценивающим видом заглянули в туннель, и этого показалось им достаточно. Один из них вручил проводнику монету, и они снова повернули к станции и следующему городскому храму, полные уверенности, что Каши, священный город Бенарес, отстоящий от них на тысячу миль по железной дороге, действительно находится по ту сторону туннеля, который они только что видели. Из дневника автора, Раджамандри, октябрь 1980

есть нечто достойное восхищения в том, как индуизм — и вообще вся Индия — разбивает пространство и время на поглощаемые части. Недалеко от крепости, о которой шла речь в вышеприведенном отрывке, в одиноко стоящем селении, расположившемся вокруг широкого круглого пруда, местные жители расскажут вам о самом значительном событии, сохранившемся в их памяти: «не так давно» престарелый житель их деревни, ныне уже покойный, встал раньше обычного и вышел к пруду для омовения. В предрассветной мгле ему неожиданно удалось различить семь знаменитых риши, занятых ритуалом утреннего омовения, тех самых мудрецов, которые давным-давно, на заре времен, первыми услышали тексты Вед.

Повторения подобных историй или дополнения к ним могут быть собраны практически в любом уголке Индии. Живое религиозное воображение индуизма естественно и последовательно проводит связи между различными местами и периодами, богатыми важными событиями (в данных примерах — священное место Каши, где жили риши, и время, когда Веды впервые были восприняты и сделались доступными для людей). Пронизанные связями с этими великими событиями и полные рассказов о них, местное время и местное пространство начинают резонировать в такт с их сакральными силами. Каждая деревня, река, холм или большой муравейник не являются изолированными, но напрямую связаны с космическими моделями, имеющими непререкаемый авторитет.

Но интересно, что в то же самое время, когда каждая труднообъяснимая история подчеркивает свою принадлежность к величественной картине духовной жизни всего субконтинента, каждый местный элемент при этом столь же настойчиво утверждает свою уникальность, неповторимость присущих ей черт индуизма. Не должны вызывать удивление также и бесчисленные местные претензии на самую авторитетную позицию по разнообразным вопросам, связанным с индуистскими, мифами, легендами и ритуалами. Но что примечательно при этом, так это невероятно скромная самооценка каждой такой претензии, позволяющая ей видеть в себе лишь крохотный кусочек общей картины, но никак не самостоятельную загадку среди многих других загадок. Как же это получается?

К   примеру,   в предыдущей   главе   мы   выяснили,   что   индуизм почитает свою Богиню под невероятным множеством местных имен (как если бы все христианские женщины-святые, начиная от Бригитты Килдэрской до Матери Терезы, рассматривались в качестве проявлений единого женского творческого начала). Иллюстрирует эту тему единства и множественности один хорошо известный миф о расчленении богини Сати, супруги Шивы, боевым диском Вишну. Шива, пораженный горем по поводу самосожжения Сати, забросил свои небесные обязанности и бесцельно бродил по небесам с ее телом, перекинутым через плечо. Для того чтобы вернуть его в нормальное состояние, Вишну стал запускать в небо свой диск. Каждый раз, когда он попадал в безжизненное тело, куски Сати падали на землю, пока в конце концов там не оказалось более пятидесяти частей принесшей себя в жертву богини. Целостная богиня Сати распалась на множество кусков, возвратившихся к целостной богине Земле. До сегодняшнего дня индуистские паломники продолжают совершать поклонения в храмах и святилищах, где содержатся каждая из этих уникальных частиц — левый мизинец, половые органы, язык, правая грудь, как если бы индийская карта паломничеств отражала связывающие между собой различные штаты магистральные пути к этим мощам. Сама Индия таким образом становится бессмертной богиней. Однако почитатели-паломники, признавая единство традиции Богини, тем не менее обращают особое внимание на каждое святое место, обладающее своими собственными достоинствами и своей собственной историей.

Учитывая это характерное смешение единства и множественности, можно обратиться ко второму вопросу, охватывающему сразу несколько тем, которые касаются практики поклонения, совершаемой за пределами семьи и дома. Такие формы ритуальной деятельности, как принятие обетов, соблюдение постов, совершение паломничеств и почитание местных святынь, хотя и менее формализованные по сравнению с ежедневным распорядком поклонений в храмах и у домашних святилищ, все же принадлежат к наиболее древним и наиболее значительным в индуизме. В отличие от санскар, они имеют лишь очень малое или вообще никакого обоснования в ведийской традиции, и все же в рамках индуизма им отведена столь важная роль, что они кажутся его постоянной неотъемлемой частью, существовавшей во все времена.

Подобные формы ритуалов можно проследить на примере женщины, проживающей в одном из деревенских районов восточной части Уттар-Прадеша, штата в Северной Индии, говорящего на хинди. После рождения своего первого ребенка, Ситы (дочери, названной в честь божественной героини «Рамаяны»), она получила от мужа и других родственников имя Мать Ситы. День, в течение которого мы будем наблюдать за ней и прислушиваться к ее мыслям, выбран нами не случайно: это первый день светлой половины лунного месяца джьештхи и, кроме того, воскресенье.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В настоящее время название южная азия используется для
Со временем новое движение приобрело более энергичный характер
Этических отрывков корана были ниспосланы в беспокойные
Считается важным религиозная система йоруба даст следующий ответ для человека важно узнать свое предназначение
Религиозные традиции мира Религии коренных жителей Америки религиоведения 7 индивидуума