<<<     ΛΛΛ     >>>   

а) Европа: в Великобритании, Польше и в малых странах — Силезии, Беарне, Наварре, Парме;
в) Америка: в США;
г) Африка: на Мадагаскаре.

Еще шире была распространена и оставалась стабильной эмблема бычьей головы. Она применялась в гербах таких небольших государств, которые имели ранг княжеств или герцогств: в Силезии, в Молдавии и Валахии, в Мекленбурге и Шверине, в кантонах Швейцарии — Ури, Швиц, Унтервальден и Глатц, в Лужицкой Сербии. Эмблему бычьей головы в городских гербах имели города Волау, Глогау, Бриг, Лукау в Силезии, Бромберг в Прусской Познани, Фридлянд в Восточной Пруссии, Коттбус (до 1483 г. Лужицкая Сербия), Висмар в Мекленбург-Шверине и Нью-Йорк, Чикаго, Сент-Луис в США.
В русской геральдике эмблема быка до нового времени не применялась. Она была впервые введена лишь в конце XVIII — первой половине XIX века, причем исключительно для городов, вне коренной территории Русского государства, на землях, присоединенных к империи после XVII века. Эта новая для России эмблема быка имела исключительно иллюстративное, природно-географическое и хозяйственное значение, а отнюдь не символическое, поскольку трактовалась как эмблема скотоводства и его развития в определенных районах. Такая позиция царского правительства объяснялась тем, что эмблема быка была несвойственна, чужда русской геральдике. Так, эмблему быка получили: г. Сызрань (1780 г.) — как “степной” и “татарский”, г. Каинск (1785 г.) в Западной Сибири — также как “степной”, г. Ахалцых (1843 г.) в Закавказье и города Украины — Прилуки (1782 г.), Липовец (1796 г.) и Верхнеднепровск (1811 г.). В Лифляндии г. Вольмар (ныне Валмиера, Латвия) получил в 1788 году подтверждение своего старого тевтонского герба — бычьих рогов. Вообще как государственная эмблема бык использовался только в малых государствах Восточной Европы: в двух германских — Силезии и Мекленбург-Шверине, в двух дунайских княжествах — Молдавии, Валахии и в образованной впоследствии из них Румынии.
В Румынии и Молдавии эта эмблема сохранилась и была возобновлена как государственная в 1992 году. Традиционный герб молдавских и валахских господарей — бычья голова анфас, с кольцом в ноздрях, с шестиконечной звездой между рогами и с эмблемами солнца и луны по правую и левую стороны головы. Такая эмблема имеет явственное ориентальное происхождение. Вспомним, что в Древнем Египте голова Аписа изображалась с диском солнца между рогами или с белой звездочкой на лбу, а эмблема луны (полумесяца), символа Османской империи, свидетельствовала о вассалитете молдавских господарей по отношению к Высокой султанской Порте.
Для маркирования, политических партий эмблема быка никогда и нигде не применялась — ни в Европе, ни в Америке. Лишь в Индии после 1947 года во время избирательных кампаний, учитывая неграмотность населения, некоторые партии маркировали свои бюллетени эмблемами различных животных, в том числе и изображением буйвола, вместо того чтобы излагать словесно ту или иную программу. Однако такие изображения не носили символического характера и были временным явлением. Обычно эмблему буйвола избирали аграрные партии с консервативными, реакционными программами.
В июле 1992 года эмблему быка неожиданно приняло российское движение демократических реформ РДДР. Сообщая об этом, руководитель РДДР Г. X. Попов не уточнил, каково эмблематическое изображение партийного знака — бык или бычья голова и каково символическое значение этой эмблемы. В то же время, отвечая на вопрос о том, чем же объясняется этот выбор, Г. X. Попов сослался на то, что ведущие американские политические партии используют изображения животных —осла и слона — и что выбор быка на этом фоне — обычная, дескать, международная практика. Впрочем, он добавил, что “бык — трудяга, на нем Микула Селянинович землю пахал...”*. Однако это утверждение неверно: достаточно свериться с текстом известной былины “Вольга и Микула Селянинович”, чтобы убедиться, что в нем неоднократно повторяются слова “конь”, “кобыла”, “жеребенок”, но ни разу не упоминается слово “бык”. И это вполне понятно: на Руси испокон веков и до нашего времени традиционным тягловым животным была лошадь. Поэтому и Микула Селянинович пахал исключительно на кобылке.

Кобылка у ратая соловая, Сошка у ратая кленовая, Гужики у ратая шелковые**.

Былина, как всегда, педантично-конкретна (точно указан пол лошади и ее масть — соловая, т. е. желтоватая со светлой, почти белой гривой и хвостом), верна традициям и не допускает никаких грубых вымыслов, в отличие от современных политиков.
Таким образом, выбор указанной эмблемы противоречит национальным традициям русского народа и не соответствует представлениям о символическом значении данной эмблемы в международной практике. Бык — эмблема, более свойственная Востоку (символ плодородия) или древнегерманскому Западу (символ своенравия, ярости), но совершенно чужда русскому и российскому менталитету.

23. ВАЗА — в эмблематическом отношении является противоположностью чаше, то есть изображается в виде высокого сосуда, где господствует вертикаль над горизонталью и где горловина узкая, а не широкая, как у чаши. Символическое значение вазы также соответствует этой эмблематической противоположности: ваза, прототипом которой является амфора для вина, символизирует здоровье. Она используется как атрибут аллегорических фигур и изображений святых, указывающий, что это сосуд для снадобий, лекарств и т. п. В христианской символике ваза олицетворяет сосуд с муром (смесь нескольких десятков пряных и ароматических растений и масел), которым смазывают лоб, грудь и ладони монархов при их коронации — для благополучного царствования.

24. ВАТЕРПАС (см. Интернационалов эмблемы).

25. ВЕНЕЦ (лат. corona) или диадема — то, что увенчивает, находится выше всего (см. Венок, Корона). Венец — точный старославянский перевод и эквивалент слова “корона”. Но, в то время как в западноевропейской практике понятия “венец” и “венок” сливались, особенно в романских странах, поскольку и то и другое слово по-латыни называлось короной, в славянских странах эти понятия резко различались и получили разное лексическое выражение. В немецком языке также имеется
различие между короной-венцом (die Krone) и венком(der Kranz), но последнее слово происходит в немецком от иного латинского корня cranium — череп; венок (der Kranz) по-немецки означает, следовательно, то, что принадлежит черепу или находится на черепе, на голове, “головное”. В русской геральдической и историко-бытовой практике с XV века наряду со словом “венец” в значении “корона” стало употребляться также греческое ее обозначение — диадема. С XVI века слово “венец” во избежание ошибки, в каком значении оно употребляется, стало обязательно называться только вместе с прилагательным: царский венец, девичий венец, свадебный венец, терновый венец, страдальческий венец и т. д. Без сопровождения прилагательного это слово постепенно потеряло всякое значение, стало неясным. В современной геральдике понятие “венец” не употребляется ни как термин, ни как эмблема. Оно всюду заменяется словом“корона”.

26. ВЕНОК — древнейший символ награды, почета, эмблема бессмертия, а следовательно, величия (в государственных гербах — державного величия); в женских гербах — эмблема памяти о погибшем рыцаре (муже, отце, брате — в случае отсутствия у них мужского потомства).
Венки из зелени (веток различных деревьев, трав) и цветов с древнейших времен у всех народов употреблялись во время празднеств и жертвоприношений как знак союза (неразрывного) между живыми и мертвыми, между потомками и предками, отсюда на весьма ранней стадии исторического развития венок стал рассматриваться как эмблема бессмертия. Отсюда развилось магическое употребление венков с производным от понятия “бессмертие” значением: как символ пожелания благополучия, безоблачного существования, счастья и как символ гарантии охраны от воздействия злых сил. В этом смысле употребление венков сохранилось у многих народов Северной Европы даже вплоть до XX века. Так, например, венок как символ благополучия и счастья водружается в связи с завершением строительства дома на конек крыши в сельской местности в Швеции, Норвегии, Финляндии, на Севере России, в Карелии, причем в каждой области, в каждом округе формы подвешивания венков меняются, а форма венка и его размеры в основном сохраняются одинаковыми.
Издревле были приняты и существовали две основные формы венков: закрытые, или замкнутые, и открытые, или незамкнутые. Закрытые венки, повторяющие форму обычных головных венков, приобрели с течением времени и в геральдике более конкретное, прикладное значение, став эмблемой второй степени, в то время как открытые венки получили более отвлеченное, возвышенное значение и изготавливались не из натуральных материалов (трав, цветов, хвои), а из металлов (серебро, бронза) и постепенно стали эмблемами первой, высшей степени и употреблялись в основном в государственных гербах, гербах общественных организаций и других учреждений, а не конкретных и отдельных лиц.
При этом обе формы венков подвергались при дальнейшем историческом развитии всевозможным модификациям, что позволило придавать разного вида венкам и разный, нюансированный символический смысл и в конце концов способствовало продолжению существования венков как символов и эмблем во все эпохи, ибо каждое новое изменение венка позволяло придавать ему новый идейный смысл, новую политическую трактовку, а не отменять или запрещать венок, как символ прежней эпохи. Так, закрытые венки делались одно время некоторыми лицами круглыми и овальными, другими, в иное время — прямоугольными, а открытые могли иметь различные формы и степени незамкнутости, от низких полукружий, широко распахнутых, открытых, до полуоткрытых или открытых несимметрично, “запахнутых”. Симметричные формы были всегда характерны для государственных эмблем и гербов, а несимметричные избирали для себя научные общества, академии и иные учреждения культуры.
Таким образом, по характеру рисунка венка, по его основному контуру всегда можно отличить, какому владельцу принадлежит та или иная эмблема венка: государству, научному обществу или отдельному роду или лицу. В античное время, в самый древний период, венок продолжал оставаться эмблемой бессмертия, но постепенно превратился в символ награды. Произошло это так. Еще задолго до возникновения Олимпийских игр, в IX веке до н. э., в Элиде, на берегу реки Алфей, устраивались погребальные игры в честь мифического героя Пелопа, которого в детстве разрубили на куски и принесли в жертву богам Олимпа, но те воскресили его. На этих играх венки, приносимые Пелопу, вручались победителям игр для возложения на его алтарь. Когда же в 776 году до н. э. были установлены Олимпийские игры, то венками стали увенчивать (награждать) победителей этих игр уже как наградой, принадлежащей им лично, а позднее венками стали награждать и победителя состязаний в области искусства (поэзии, танцев, музыки).
Олимпийские венки плели из ветвей молодой оливы, срезанной в специальной роще золотым ножом. Победителей других общегреческих игр — Немейских, происходивших в Арголиде,— награждали венками из сельдерея (и с тех пор характерное тройное деление сельдерейного листа стало постепенно использоваться во всех коронах европейских монархов). В Древнем Риме эти традиции были не только продолжены, но и строго регламентированы: блестящие ораторы, артисты и особенно военные, победители отдельных сражений и полководцы стали награждаться венками.
Была разработана особая шкала венков (по-латыни — корон), присваиваемых за разного рода подвиги. Таковы, например, корона триумфалис (лавровый венок), которым награждались полководцы, окончившие победоносно войну, или венок из ветвей миртового дерева за отдельные победы. Венок из травы и полевых цветов (корона граминеа) был знаком высокой чести. Особые венки давались за спасение от осады целого войска (корона обсидионалис), за победу в морском бою (корона навалис), за штурм крепостных стен противника (корона муралис). За спасение жизни сограждан полагался дубовый венок (корона цивика). Лавровый венок в конце концов стал в императорском Риме знаком цезаря и употреблялся жрецами в дни государственных торжеств, что придало постепенно венкам значение знаков почета. В этом смысле до сего времени употребляют венки в Индии и Полинезии, где венок из роз или других крупных цветов надевается на шею особо почетным иностранным гостям, прибывающим в страну с официальным визитом.
В европейской геральдике венок со времен средневековья принял иное значение. Поскольку издревле он рассматривался большинством европейских народов как эмблема бессмертия, то после гибели рыцаря, у которого не оставалось мужского потомства, венок включался в герб его вдовы или дочери как дополнение, которое указывало, что данный герб — женский; таким образом венок приобрел в европейской геральдике значение эмблемы памяти об умершем. Для того чтобы отличать венки разных родов, их перевязывали лентами, соответствующими по своему цвету гербовым цветам данного рода, обычно цвету щита умершего рыцаря. Так постепенно сложился окончательный вид гербового венка — ветки растения, составляющие его, должны были быть обязательно перевиты лентами, цвет которых соответствовал бы национальному цвету (у государства) или цвету данного рода (в родовых гербах).
Поскольку женские гербы сохранялись лишь за прямым потомством, то они крайне скоро исчезали, и уже в XVII—XVIII веках в Западной Европе их практически не существовало или они стали чрезвычайно редки. В России вообще не было обычая создавать женские гербы, и поэтому венки встречались в щитовом поле русских гербов исключительно как эмблемы почета и заслуг.
Влияние классицизма в искусстве и в культурно-общественной и идейной жизни конца XVIII — начала XIX века дало сильный толчок широкому распространению венков как эмблемы выдающихся заслуг. На всех памятниках, сооружаемых в честь великих людей (полководцев, ученых, путешественников, государственных деятелей), в качестве обязательного атрибута изображались венки, преимущественно лавровые, изваянные из мрамора, отлитые из чугуна или бронзы. Такие венки непременно присутствуют во всех памятниках, поставленных в честь героев Отечественной войны 1812 года или событий этой войны, независимо от того, статуя ли это отважного генерала, скромный обелиск-пирамида в честь места сражения или безымянная плита на кладбище. Отсюда венок, особенно с этих пор, стал восприниматься русским народом как своего рода неизменный атрибут всякого надгробия, как некий неизбежный элемент кладбищенского оформления. Широкое распространение венка как эмблемы имело и другую сторону: в русской геральдике он стал применяться все чаще в гербах и рассматриваться как некий дополнительный атрибут (а не как самостоятельная эмблема), долженствующий иллюстрировать понятия “слава”, “заслуга”, “честь”, “доблесть”. Поэтому венок стали придавать соответствующим аллегорическим фигурам (гениям-вестникам, купидонам, несущим его обычно в вытянутой правой руке) или эмблемам животных (орел с венком в когтях, голубь с венком в клюве). В родовые гербы конца XVIII — первой половины XIX века стали включать маленькие веночки, перевитые ленточками и окаймлявшие римские цифры XXX, XL, L, что означало выслугу лет, за которую было пожаловано дворянство. Многозначность истолкования эмблемы венка привела к тому, что потребовалось ввести в русской дореволюционной геральдике XIX века несколько видов его изображения:

Как это всегда бывает при слишком чрезмерном, слишком несдержанном широком употреблении любого понятия, произошла своего рода утрата престижа эмблемы венка, произошло размывание этого понятия как единого высокого, означающего величие, и раздробление его на ряд хотя и близких и сходных с ним понятий, но только неизмеримо меньших по рангу, чем главное, основное. Это привело к ряду практических неудобств, не говоря уж о том, что был нанесен общий ущерб высокой идее. Чтобы различать, в каком значении употреблен венок в том или ином личном гербе, в каждом конкретном случае пришлось прибегать к новым дополнительным атрибутам, что приводило не только к усложнению символики, но и к прямо-таки анекдотичным случаям, когда стремление подробно разъяснить с помощью дополнительных атрибутов ту или иную эмблему приводило к ее фактическому отрицанию, ибо порой одни эмблемы исключали другие.
Так, при возведении в баронское звание Павлом I дворян Васильевых, абсолютно ничем не выдающихся, кроме усердия, император распорядился внести в их герб лавровый венок (эмблему славы, заслуг), а чтобы потомки не подумали, что этот венок был дан за какие -нибудь выдающиеся, славные дела, приказал посадить на этот венок две пчелы, что должно было означать, что венок пожалован отнюдь не за военные доблести, а за двойное кропотливое, неутомимое и постепенное, как пчелиный сбор, усердие.
Но лавровый венок, этот венец триумфа древних римлян, мог быть пожалован только за яркий подвиг, за победу, вырванную в решающий момент у врага, или за яркую, гениальную вспышку мысли, ума, которая привела к созданию редкого, уникального произведения искусства, к широкой известности награжденного, к его славе среди всего народа. Все это никак не вязалось с вымученным, многолетним добыванием “заслуг” путем рабского исполнения мелких прихотей монарха. За это можно было наградить деньгами, золотой табакеркой, поместьем, то есть чем-то чисто материальным, что стояло как раз на уровне подобных “заслуг”, но не славой, не возвышенным символом, не имеющим материальной цены, ибо такая награда традиционно вручалась лишь за высокий подвиг.
Таким образом, в геральдической практике России венок как эмблема был постепенно измельчен на протяжении XIX века, его значение принижено. Фактически он стал считаться к началу XX века маловажной эмблемой, низводился до уровня виньеток и заставок в книжной графике. Все древние высокие первоначальные функции и значения венка (знак высшего почета, величия, бессмертия) перешли в геральдике и в политической жизни к коронам, игравшим важную роль как в родовых, так и в государственных гербах. Венку была оставлена лишь роль надгробного, намогильного знака. Лишь после Октябрьской революции при создании нового, советского герба венок как геральдическая эмблема приобрел новое и почетное значение в советской эмблематике, стал использоваться как одна из важнейших советских эмблем. Произошло это в значительной степени стихийно, но в то же время закономерно вытекало из того нового советского бытия, из всей обстановки новой, советской действительности, которая складывалась и формировалась в первые годы Советской Республики
Уже в первые дни и недели после победы Октябрьской революции в Петрограде и боев в Москве в этих городах состоялись торжественные похороны жертв революции. В них участвовали огромные массы людей, они выливались в гигантские политические манифестации единства и солидарности рабочего класса, крестьянства и революционных солдат и матросов. Именно в эти первые дни и недели были заложены революционные традиции хоронить выдающихся революционеров, людей, отдавших свою жизнь за победу революции, на центральных, почетнейших местах двух столиц — на Марсовом поле в Петрограде и на Красной площади в Москве. Во время таких похорон, превращавшихся в государственный акт и принявших в последующие годы гражданской войны традиционный характер, с речами выступали крупнейшие деятели советской власти.
В силу ряда причин — тяжелого экономического положения республики, подчеркнутой пуританской, почти аскетической скромности революционеров и массового характера гибели защитников и борцов за дело революции, а также далеко не в последнюю очередь в силу полного разрыва советской власти с прежними, дореволюционными традициями — торжественные революционные похороны были грандиозны и величественны своим пафосом, своим духом, а не внешней мишурой, которая была столь характерна для церковных похорон дореволюционной России. Единственным украшением на революционных похоронах были венки из свежей хвои, скрепленные перевитыми кумачовыми лентами,— простые недорогие знаки внимания и почета. Но эти венки делались гигантских размеров, они торжественно возлагались порой целой группой людей, ибо их не могли ни поднять, ни нести один или два человека. И в этом был огромный смысл. Это был действительно знак почета, дарованный в целом от народа, от одной из его организаций, от партии, от коллектива.
Таким образом, венок — не геральдический, а реальный — стал с первых же дней революции одним из новых, отличительных признаков советской обстановки, советской общественно-политической жизни. Те, кто так или иначе фиксировал внешние признаки новой революционной действительности, не могли пройти мимо этого исторического факта: на всех фотографиях этого периода, на зарисовках художников, на кинокадрах, запечатлевших общественные манифестации,— всюду мы видим огромные, иногда украшенные лозунгами венки из свежей хвои — чаще всего из елового лапника, но также и из ветвей дуба (для военных) или цветов.
Венки стали, таким образом, стихийно одним из атрибутов общественной жизни в первые месяцы и годы революции. И поэтому вполне понятно, что когда весной — летом 1918 года был объявлен конкурс на первый советский герб, то идея венка, которая, так сказать, уже носилась в воздухе, была использована некоторыми художниками, и в первую очередь С. В. Чехониным, для введения его в советскую геральдику. Венок этот представлял собой два рога изобилия, расположенные симметрично друг против друга, из которых выходили метелки злаковых растений, сплетавшиеся между собой наверху. Этот венок, образуя окружность, обрамлял основные элементы герба. Чехонин сделал его одной из главных и самостоятельных по месту и значению гербовых фигур, в несколько раз увеличив его размеры по сравнению с принятыми до тех пор геральдическими, что и было главным изобретением, главной находкой. Все остальное совершенствование внешнего вида венка в гербе, достижение его современного вида было уже, как говорится, делом техники.

На прилагаемой таблице прослежены эти стадии совершенствования венка Чехонина: вначале отпадают роги изобилия, необходимые, однако, в первой стадии создания венка как мотивированная эмблема — откуда идет изобилие; затем более четко определяются злаковые как хлебные злаки, и все они сплетаются в венок, перевитый широкой кумачовой лентой, наподобие надгробного венка; но именно это сходство заставляет вскоре изменить тип венка, выделить в нем колосья как основной элемент, а потому распушить, отделить их друг от друга, чтобы они не сливались в общую, плохо различимую массу; затем колосья опять собираются в тугой пучок, но остаются различимыми путем резкого увеличения их размеров; оплетающая венок лента все более увеличивается по ширине с целью сделать ее настолько широкой, чтобы на ней уместился девиз; наконец, колосья собираются в толстый, тугой красивый сноп, перевитый широкой красной лентой с золотым девизом,— создается классический тип советского гербового венка как эмблемы могущества советской социалистической державы и союза национальных республик, могущества, покоящегося на плодах труда (хлебе). Этот процесс окончательного оформления венка как советской государственной эмблемы заканчивается к 1936 году.
Кроме того, в 1919—1920 годах Чехонин создает и другой тип венка — овальный, состоящий из красных маков и дубовых листьев. Этот венок в центре имел уже тогда все элементы будущего герба СССР — земной шар, серп и молот, солнце, но в несколько ином расположении, чем позднее в Государственном гербе СССР. Указанный герб был замыслен Чехониным как герб Коминтерна, но поскольку вопрос о таком гербе никогда не стоял, то он так и не вошел в употребление, но был использован при создании герба СССР в 1922—1923 годах. Таким образом, Чехонин последовательно проводил в своих проектах советского герба ту идею, что венок не только заменил корону как знак могущества и дер-жавности, но и поменял свое место по сравнению с короной, стал располагаться не в верху, не в навершии герба, не над народным суверенитетом, а вокруг основных символов и эмблем рабоче-крестьянской власти, вокруг щита и серпа и молота, обрамляя, поддерживая и укрепляя их и являясь символом именно суверенитета народа.
Эта идея оказалась чрезвычайно плодотворной. Если до второй мировой войны она была проведена только в гербах советских союзных республик, то после 1945 года целый ряд государств Европы, Африки, Азии, Америки стали строить свои гербы по советскому типу, поскольку идея венка, замещающего корону, оказалась единственной геральдически приемлемой альтернативой при построении гербов республиканских государств, где короне как эмблеме не может быть места и где иного геральдически правильного способа выражения суверенитета, помимо венка, практически не существует. Как и бывшие советские союзные республики, так и государства социалистической ориентации, а также ряд буржуазных республиканских государств видоизменяли лишь составные части венка, вводя в них наряду с колосьями ржи и пшеницы или помимо них свои национальные или присущие их хозяйству эмблемы — ветви дуба, ели, сосны, липы, лавра, оливы, пальмы, хлопчатника, виноградной лозы, кукурузы, риса и т. д., и т. п., но не затрагивали самой идеи и композиции венка.
В настоящее время венок как гербовый элемент в его советской трактовке использует в своих государственных гербах большая часть современных государств — чаще, чем корону. Среди них такие страны, как Греция, Италия, Сенегал, Заир, Сальвадор, Пакистан, Бангладеш, Уругвай, Западное Самоа, Венесуэла, Мексика, Шри-Ланка, Коморские Острова, Джибути, Доминиканская Республика. Объясняется это тем, что советский венок как эмблема, часть герба, во-первых, ближе стоит по своему значению к классическому, античному, то есть первоначальному традиционному пониманию этой эмблемы как символа славы и чести, как эмблемы величия государства, а во-вторых, лучше отвечает и современному представлению о строении республиканского государственного герба, удачно и адекватно заменяет в нем такой, казалось бы, неизбежный элемент, как корона. Тем самым советская эмблематика, созданная в первую половину 20-х годов такими мастерами графики, как С. В. Чехонин, Е. Е. Лансере, стала именно в результате своей историко-геральдической, научной правильности интернационально признанной и интернационально распространенной. Это лишний раз доказывает, насколько важно в геральдике решать вопросы с принципиальных, научно верных позиций, ибо только в этом случае эмблемы и символы окажутся исторически жизнеспособными.

27. ВЕРБЛЮД. Образ верблюда, несмотря на неоднократные упоминания в Библии, неприобрел у народов Европы на протяжении веков никакого символического или эмблематического значения.
Наоборот, на Востоке, особенно в арабских странах, верблюд-самец, нар — образ мощи, величия, оплота, что отражено в эпосе и народной поэзии. В России же образ верблюда используется для отрицательных сравнений. Но несмотря на это образ верблюда используется например в гербе г. Челябинска и Челябинской области.

28. “ВЕСЕЛЫЙ РОДЖЕР ” (“The Jolly Roger”) — белый силуэт человеческого черепа со скрещенными под ним симметрично и не соприкасающимися с ним двумя берцовыми костями на черном фоне, эмблема и флаг морских пиратов, главным образом англосаксонского происхождения и ареала действия (Карибский бассейн, острова Вест-Индии, восточное побережье Африки, побережье Калифорнии). Точное время появления эмблемы не зафиксировано. Наиболее вероятна вторая половина или даже конец XVII века при Вильяме Кидде, американском пирате шотландского происхождения (казнен 24 мая 1701 г. в Лондоне).
По-русски англоязычный термин практически не использовался и заменялся в исторической и художественной литературе понятиями “пиратская метка” и “пиратский флаг”. От “веселого Роджера” следует отличать другие виды изображения человеческого черепа, имеющие иные символические и эмблематические значения и иное историческое происхождение (см. также Череп и кости).

29. ВЕСЛО как эмблема известно с древних времен. Его символическое значение двояко: с одной стороны, это один из знаков правления; в древней латыни “править веслом” (gubernatie) породило такие понятия, как “кормчий”, “правитель”, “губернатор”. С другой стороны, как приспособление для плавания, связанное с судном (челноком, лодкой, шлюпкой, каяком) весло в символическом отношении является частью символов покорения или овладения человеком водной стихией и употребляется (хотя и редко) наряду с якорем.

В советской эмблематике весло использовалось как говорящая спортивная эмблема понятия “гребля”: Федерация академической гребли — три весла (красное в центре, золотые по бокам); Федерация гребли на байдарках и каноэ — одно весло, обращенное лопастью вниз; Международная федерация гребли — три голубых весла лопастями вверх, а между ними два белых лопастями вниз.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Зеленых движение и его эмблемы эмблемы эмблемой
Но символическое изображение это иное
Похлёбкин В. Словарь международной символики и эмблематики культуры 2 церковный
Весы эмблема справедливости виноградной изображение