|
<<< ΛΛΛ >>>
Устин. Не доиграв кона, он с досадой бросил карты на рядно, обнял руками
колени.
- Какая там к черту игра, давайте лучше поговорим про выходные. Ты
думаешь, председатель, об этих выходных одни люди беспокоятся? Как бы не
так! Вчера утречком это пошел я лошадей запрягать, а гнедая кобыла
вздохнула от горя и говорит мне человечьим языком: "Эх, Устин, Устин, и
что это за колхозная жизня! И в будни на мне работают, день и ночь хомута
не сымают, и в праздники не выпрягают. А раньше было не то-о-о! Раньше на
мне, бывало, по воскресеньям не работали, а только либо по гостям ездили,
либо, скажем, по свадьбам. Раньше жизня моя не в пример лучше была!"
Казаки вполголоса, но дружно рассмеялись. Сочувствие их было как будто
бы на стороне Устина. Но они выжидающе притихли, когда Давыдов, трогая
рукою кадык, негромко сказал:
- А чья она была до колхоза, эта интересная кобылка?
Устин хитро сощурился и даже слегка подмигнул Давыдову:
- Небось, думаешь моя? Моими словами говорила? Нет, председатель, тут
ты ошибку понес! Это Титкова была кобылка, эта животная из раскулаченных.
Она у него при единоличной жизни не так, как в колхозе, питалась: объедьев
зимой и не нюхала, на одном овсе, считай, почти все зубы съела. Не жила,
можно сказать, а роскошничала!
- Значит - старая кобылка, если зубы съела? - как бы невзначай спросил
<<< ΛΛΛ >>>
Шолохов М. Поднятая целина школьная 11 колхозам
Сытый человек свинья у кормушки
На своей кобылке колосья завсегда
Целом уют сохранил
|
