<<<     ΛΛΛ     >>>   

"В большие всенародные праздники, - писал Олеарий, - люди напивались до безумия, следствием чего являлись частые убийства". * Явное удовольствие доставляло автору пересказывать малоприглядные случаи из жизни русских. Так, подробно описывая мероприятия, предпринятые правительством в 1652 г. для уменьшения пьянства, ** Олеарий тут же добавил, что "сообразительные русские" нашли выход из создавшегося положения: несколько человек собирались вместе, "вскладчину" покупали штоф или несколько водки и пили тут же, где иногда, напившись, и засыпали; а некоторые покупали на кружечном дворе сразу много водки и заводили свой тайный кабак. "Поэтому, - пишет Олеарий, - не много меньше прежнего встречается пьяного народу, шатающегося и валяющегося по улицам". *** По-видимому, именно сочинение "секретаря голштинского посольства" создало и утвердило в западноевропейской литературе социальный стереотип о "извечном пьянстве русских". Записки путешественников, посещавших Россию в XVII в. после Олеария, не добавляют ничего нового к его описаниям. Из сочинения в сочинение повторялись с небольшими вариациями одни и те же легенды, анекдоты и различные "курьезные" истории. Устойчивые штампы сохранялись на протяжении столетий.
* Там же. С. 188.
** Подробнее об этом см. статью А.С. Лаврова в настоящем сборнике.

*** Олеарий А. Подробное описание путешествия... С. 181-182; Стрейс Я. Я. Три путешествия / Пер. Э. Бородиной. М., 1935. С. 164.

При более подробном и тщательном рассмотрении записок и воспоминаний иностранных путешественников (в том числе и А. Олеария) выясняется, что они не являются бесспорными историческими источниками. Зачастую в них собирались поверхностные описания русского быта и обрядов. Жизнь русского народа они знали плохо, не представляли условий труда основной массы населения. Под "бытом русского народа" они чаще понимали сцены из жизни богатых семейств, которые им приходилось наблюдать, либо из жизни городской черни, ничем не занятой и проводившей время в кабаке. О многомиллионном народе судили по маленькой прослойке населения.
Еще современники иностранных путешественников XVI-XVII вв. выступали против несправедливой оценки нравственных качеств русского народа. Ю. Крижанич писал: "пишут... не историю, а язвительную и шутейскую песнь. Наши пороки, несовершенства и природные недостатки преувеличивают и говорят в десять раз больше, чем есть на самом деле, а где и нет греха, там его придумывают и лгут". *

* Крижанич Ю. Политика. М., 1965. С. 489.

--------------------------------------------------------------------------------

Н.А. Копанев
ДЕЛО О ПЬЯНСТВЕ СТУДЕНТА ЩУКИНА

В марте 1764 г. Екатерина II "высочайше утвердила" доклад директора Академии художеств И. И. Бецкого "О воспитании юношества обоего пола", в котором излагались новые принципы народного просвещения в России. Отправными точками для проекта Бецкого послужили, как он сам написал, высказывания Екатерины II в том смысле, что "корень всему злу и добру - воспитание", что "украшенный и просвещенный науками разум не делает еще добраго и прямого гражданина", что "прямого в науках и художествах успеха нельзя ожидать без добраго воспитания". * Из этих постулатов делался вывод о преимущественном значении нравственного воспитания сравнительно с научным образованием. В "Плане учреждения государственных гимназий", разработанном в конце 1760-х гг., первая задача реформы всех учебных заведений в России "ставилась сознательно односторонне, первое поколение, проходящее через новые школы, должно быть преимущественно воспитано в добродетели, хотя бы с ущербом для его научно-образовательных интересов". **

* ПСЗ. СПб., 1830. Т. 16. № 12103. С. 669.
** Рождественский С.В. Очерки по истории систем народного просвещения в России в XVIII-XIX вв. СПб., 1912. С. 333.

Общие изменения взглядов на образование коснулись и Петербургской Академии наук, имевшей свой университет и гимназию: за академическими студентами и гимназистами был "учрежден строжайший присмотр для воздержания их от безпорядочных поступок". * Следствием этого ужесточения явился конфликт, возникший в марте 1766 г. между инспектором Петербургского университета С.Я. Румовским и студентом Степаном Щукиным. С. Щукин был "произведен" в студенты в декабре 1761 г. и, судя по всему, добился неплохих успехов в "словесности и науках": в 1764 г. он оказался в числе семи "выпускных" студентов, представленных М.В. Ломоносовым к заграничной командировке для продолжения учебы. ** Однако несмотря на удовлетворительную учебу уже в мае 1765 г. университетские профессора "признали его в пьянстве и забиячестве", и он был "оставлен при университете только для того, что обещал в поступках себя поправить". ***
* ЛО ААН, ф. 3, оп. 1, № 296, л. 193 об.
** Кулябко Е.С. М.В. Ломоносов и учебная деятельность Петербургской Академии наук. М.; Л., 1962. С. 109, 122.

*** ЛО ААН, ф. 3, оп. I, № 296, л. 193 об.

В конце 1765 - начале 1766 г. Щукин еще дважды изобличался в пьянстве. Когда Румовский "приметил сие в первой раз, то хотел отвратить его от сего порока представляя худые следствия, второй раз Щукин наказан был тюрмою", то есть посажен в карцер.* 25 марта 1766 г. Щукин в третий раз "лишь только отпросился со двора, так скоро пьян назад возвратился", ** и 27 марта С. Румовский подал в Канцелярию Академии наук рапорт, в котором просил "учинить ему Щукину наказание, какого достойна признает Канцелярия, или выключить из числа студентов, дабы он примером своим не мог заражать других".*** В тот же день И. И. Тауберт, возглавлявший академическую канцелярию, приказал ректору университета И.-А. Брауну рассмотреть рапорт Румовского "и какого оный Щукин за тот его поступок достоин штрафа, представить в Канцелярию за общими руками". ****
* Там же, л. 188.
** Там же.

*** Там же.

**** Там же, л. 188 об.

В дальнейшем события развивались неожиданно. Профессорское собрание университета не поддержало обвинения С. Румовского и провело своеобразное расследование. Основным аргументом в защиту Щукина стала его собственная объяснительная записка, в которой студент не только не признал свидетельство инспектора, но и попытался доказать, что Румовский поступил несправедливо, был необъективен, что его обвинение построено на домысле. Также были опрошены другие студенты, и все они в один голос подтвердили и даже готовы были поклясться, что Щукин не был пьян 25 марта 1766 г. В результате профессорское собрание, состоявшееся 31 марта без участия Румовского, постановило, что "студента Щукина нельзя считать изобличенным в пьянстве". * Из пяти присутствовавших профессоров протокол собрания подписали четыре: С.К. Котельников, А.П. Протасов, И.-А. Браун и Г.-Ф. Федорович. **
* Там же, л. 190-191.
** Профессор астрономии Н.И. Попов протокол не подписал.

Рассмотрение дела в профессорском собрании вызвало протест Румовского. 6 апреля 1766 г. он вновь обратился в Канцелярию, отметив, что "свидетельство студентов при сем случае есть совсем нечто новое и странное против свидетельства того, кому смотрение над ними поручается...". Инспектор вновь потребовал наказать Щукина или "смотрение над студентами поручить кому иному". *
* Там же, л. 192 об.
Академическая канцелярия встала на сторону Румовского. Мнение Собрания университета было признано недействительным и охарактеризовано, как "к явной обиде г-на профессора Румовского склоняющееся и к худым впредь следствиям повод подать могущее". * Щукину определялось наказание: сутки карцера и запрещение в течение месяца покидать университетский дом. Другим студентам было объявлено, "что ежели кто из них подражать будет пьянству и худым поступкам студента Щукина, то с ним поступлено будет без всякого послабления, как он того достоин явится". **
* Там же, л. 194.
** Там же.

Не вызывает сомнений, что обвинение, выдвинутое С. Я. Румовским Щукину, было обоснованным, и совершенно естественным, справедливым представляется то наказание, которое наложила на этого студента Канцелярия Академии наук. Почему же, несмотря на очевидность "невоздержанности студента Щукина", четыре профессора университета выступили на его стороне? Основная причина этого явления заключалась в личном неприятии С.Я. Румовского большей частью университетских профессоров, смотревших на него (Румовского), как на человека И.И. Тауберта, "прославившегося" гонениями на М.В. Ломоносова. * Решение Собрания было не столько оправданием проштрафившегося студента, сколько своеобразным вотумом недоверия, вынесенным инспектору университета. Сыграло роль и то обстоятельство, что до 1765 г. Щукин неплохо учился, о чем свидетельствует и его объяснительная записка, написанная на грамотном латинском языке. Не последней причиной "благожелательного" отношения к этому студенту, на наш взгляд, явилось общее снисходительное отношение к умеренному винопитию, распространившееся в то время в русском обществе.
* О борьбе М.В. Ломоносова против И.Д. Шумахера и И.И. Тауберта существует обширная литература. См., например: Пекраский П.П. История имп. Академии наук в Петербурге. Т. 2. СПб., 1873.
Дворянство считало производство и потребление вина одной из своих сословных привилегий, идеологи русского купечества, в свою очередь, "видели в винокуренной промышленности золотое дно и мечтали прибрать к рукам эту отрасль промышленности", * церковь, в общем отрицательно относившаяся к пьянству, все таки приняла за основу своей деятельности афоризм: "Вино, в меру употребляемое, разум острит, а без меры пиемо, разум и здравие портит". ** Такие же мысли встречаем у ученых и писателей того времени. В.Н. Татищев писал, что "питие умеренное, есть нуждно и вино в меру употребляемое полезно... но пьянство, - замечал он же, - в безумие приводит и совершенство ума умаляет, болезни произносит и многое к обиде ближнего причинствует, следственно есть зло и грех...". ***
* Семенова Л.Н. Очерки истории быта и культурной жизни России. Первая половина XVIII в. Л., 1982. С. 261.
** Кратких, витиеватых, нравоучительных повестей книги три. М., 1711. С. 98.

*** Татищев В.Н. Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах // Татищев В.Н. Избранные произведения. Л., 1979. С. 58.

Мысль о возможности "умеренного" потребления вина естественно проникала и в стены тогдашних учебных заведений. Достаточно отметить, что в одном из самых распространенных учебников для русских студентов и гимназистов середины XVIII в. в четырехязычных "Школьных разговорах" Иохима Ланге был помещен следующий диалог (по нему рекомендовалось изучать иностранные языки):
Первый студент говорит: У меня от жажды уже в горле засохло.
Второй: Так ты ево промочи.

Первый: Здесь никого нет, кто бы мне пить подал.

Второй: Будь себе сам слугою.

Первый: Да и пива нет, кроме самаго лехкаго или полпива.

Второй: Такое питье подлинно молодым людям и тем, которые упражняются в науках: оно головы не утруждает.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Дело патриарха никона проблемы истории ссср
Вместе с тем этот декрет убедительно свидетельствует о последовательной борьбе ленинского
Иванова верхотурский кабак в xvii веке с открытием более короткой дороги в сибирь в 1598 г правительство грамоте