<<<     ΛΛΛ     >>>   

Но, держась принципа взаимодействия всех трех родов оружия, Наполеон никогда не доходил до того, чтобы перемешивать их между собой в мелких частях, как это мы неоднократно встречали прежде. Напротив того, действия массами были основным принципом его тактики. Так, он нередко соединял значительное число орудий в одну батарею, чтобы действовать сосредоточенным огнем по какому-либо важному пункту; например, такая батарея была сформирована при Ваграме, и она своим огнем разнесла центр австрийцев, проложив дорогу Макдональду. Также и в коннице только часть была придана пехотным корпусам, остальная же соединена в большие массы для нанесения решительных ударов на поле сражения, как, например, при Эйлау.

В дни сражений Наполеон держал конницу близко к боевой линии, чтобы иметь ее под рукой в решительную минуту; через это она несла иногда значительные потери от огня неприятельской артиллерии, если условия местности не давали возможности от него укрыться.

Несколько наиболее поучительных примеров лучше всего покажут употребление конницы и ее образ действия.

В битве при Кастильоне австрийцы, слишком удлинив позицию, сильно ослабили свой центр, что не ускользнуло от орлиного взгляда Наполеона. Он сосредоточил сильную пехотную колонну, поддержанную конницей, и направил ее для прорыва центра. Атака была удачна, и австрийская армия оказалась разрезанной на две части, из которых одна ушла за Минчио, а другая, отступавшая на присоединение к Кваздановичу, была преследуема Жюно с драгунами. Остановленная при Сало с фронта занимавшим этот город французским отрядом и настигнутая с тыла конницей, она была вся рассеяна с потерей 3000 человек пленными и 20 орудий. [332]

С этого времени Наполеон постоянно посылал свою конницу для энергичного и безостановочного преследования разбитого неприятеля.

О походе в Египет мы уже говорили, а потому перейдем прямо к сражению при Маренго, которое в какие-нибудь 10 минут одной атакой французской конницы было обращено из полного поражения в блестящую победу, решившую всю кампанию.

Наполеон после знаменитого перехода через Альпы вышел на сообщения австрийской армии, которая вследствие этого вынуждена была принять фронтом к своему же тылу бой, от которого зависело ее спасение или гибель. Главнокомандующий ее Мелас оставался еще несколько дней после боя при Монтебелло в сильно укрепленной Александрии и этой непонятной беззаботностью ввел в заблуждение Наполеона, который начал опасаться, как бы тот не ускользнул от него, обойдя тот или другой его фланг. Для предупреждения этого Наполеон несколько разбросал французские дивизии, как вдруг рано утром 14 июня 1800 г. Мелас, выступив [333] из Александрии, атаковал выдвинутую дальше всех вперед часть французской армии под командой Виктора и Гарданна. Превосходство австрийцев в силах дало им возможность оттеснить правое крыло французов за широкую, открытую равнину, тянущуюся между Маренго и Сан-Джулилио. При этом австрийцам представился случай воспользоваться своей многочисленной конницей, когда французы, обессиленные продолжительными четырехчасовыми усилиями удержаться на месте, оказались вынужденными к поспешному отступлению. Австрийцы следовали за ними по пятам, нанося им страшные потери из 50 орудий. Сначала отступление было произведено в нескольких каре, которые отходили уступами в полном порядке, но скоро французы оказались охваченными со всех сторон австрийскими всадниками, которых с большим трудом несколько сдерживала французская конница Келлермана и Шампо. Между тем венгерская пехота не переставала подвигаться вперед, а артиллерия, следуя между батальонами, обстреливала каре сильным картечным огнем. Понемногу равнина покрывалась все больше и больше беглецами; день казался безвозвратно потерянным. Прибытие Наполеона со свежими частями несколько подняло дух людей и дало им возможность на некоторое время приостановиться. Но и это поправило дело ненадолго. Мелас, уверенный в победе, уже уехал в задние линии, оставив начальника штаба в голове колонн, как подошел Дезе с французскими резервами и немедленно вступил в дело. В эту именно критическую минуту и была произведена кавалерийская атака, решившая участь дела. Австрийцы наступали сильными колоннами, и вид этих 6000 победоносно приближавшихся венгерских пехотинцев вселил некоторое колебание в рядах войск Дезе. Между тем Келлерман спрятал 800 кирасир за горой, покрытой виноградниками, совершенно защищавшей их от взглядов противника. Наблюдая отсюда за ходом боя, он заметил колебание пехоты Дезе и, поняв всю опасность положения, выскочил из засады, атаковал австрийскую колонну во фланг, опрокинул ее, взял 2000 человек, в том числе и начальника штаба генерала Цаха, в плен и погнал остальных на шедшее сзади подкрепление. В своем донесении об этом деле Келлерман говорит: «Я увидел это. Я — между ними. Они сдаются. Все дело потребовало менее времени, чем сколько нужно для написания этих нескольких строк».

Этот блестящий подвиг дал французам победу. Австрийцы отошли в Александрию. На следующий день было заключено перемирие, [334] по которому Пьемонт и Милан достались французам, а австрийцам было разрешено уйти за Минчио. Таким образом, одно сражение дало Наполеону 12 крепостей с 1500 пушек, и все это было результатом стойкости пехоты Дезе и блестящей атаки конницы Келлермана.

Кампания 1805 г. началась делом при Вертингене 8 октября между 8000 французской конницы Мюрата и 12 батальонами австрийских гренадер с 4 эскадронами кирасир генерала Ауфемберга. Австрийцы, считавшие себя в полной безопасности, были неожиданно окружены на марше значительным числом французских всадников. Ауфемберг немедленно построил свою дивизию в одно большое каре с кирасирами по углам и ожидал нападения. Французские драгуны быстрым натиском смели слабую австрийскую конницу, но, несмотря на все усилия, не могли прорвать каре. Попытки тяжелой конницы Нансути его прорвать оказались также неудачными. Дело очень долго колебалось, пока не подошел наконец Удино со своими гренадерами и артиллерией, которая огнем проложила дорогу коннице; каре было прорвано, причем взято 3000 пленных и вся австрийская артиллерия.

Этот бой придал французской коннице большую самоуверенность на всю кампанию и тем дал ей возможность достигнуть еще больших успехов. В первый период кампании конница неоднократно употреблялась для преследования разбитого врага. Целым рядом в высшей степени искусных маневров Наполеону удалось встать на сообщения австрийской армии и запереть ее в Ульме. Поняв безвыходность своего положения, главнокомандующий Мак решил послать эрцгерцога Фердинанда со всей конницей и легкой пехотой, чтобы попытаться прорваться и уйти в Богемию. Колонны эти вышли 15 октября по двум дорогам как раз во время самого разгара Эльхингенского боя; одной колонной командовал сам эрцгерцог, другой — генерал Вернек. Мюрат при первом известии о выступлении австрийцев получил приказание преследовать их; к вечеру следующего дня он настиг их арьергард при Неренштеттене и взял 2000 пленных. На другой день при Нересгейме он взял еще больше пленных; наконец, на следующий день он в третий раз насел на утомленных австрийцев и, окружив их, принудил генерала Вернека сдаться ему с 8000 человек. Затем неутомимый Мюрат продолжал преследование по дороге на Гундгаузен и Нюрнберг, где шла конница эрцгерцога. В следующую же ночь были захвачены большой артиллерийский [335] и продовольственный парк, вся артиллерия и казна. Все 19-е число продолжалось преследование, и 20-го Мюрат вынудил австрийцев к принятию боя. После нескольких атак последние были рассеяны и большое число их взято в плен. Эрцгерцогу Фердинанду только с большим трудом удалось уйти с 3000 всадников -единственные остатки выступившего за несколько дней до того из Ульма сильного отряда!

При этом преследовании, продолжавшемся 4 дня, Мюрат делал ежедневно 50-60 верст и захватил в плен 17 генералов, 200 офицеров, 12 000 нижних чинов, 11 знамен, 120 орудий и 500 повозок. Кавалерия действительно много способствовала успеху этой кампании. Ее преследование может быть поставлено рядом с погоней Карла XII за саксонцами, когда он преследовал последних в течение 9 дней, не расседлывая коней.

Это был первый пример подобного рода употребления конницы при Наполеоне, но позже мы встречаем таких примеров еще несколько. Уже при последовавшем после капитуляции Ульма движении на Вену конница Мюрата опять идет впереди, постоянно наседая на отступающего противника.

При Аустерлице Наполеон пустил свою конницу в дело на той части поля сражения, которая по свойствам местности представляла [336] наиболее к тому благоприятные условия. Между конницами обеих сторон произошел целый ряд схваток с переменным успехом. В одной из них австрийские кирасиры опрокинули конницу Келлермана и промчались вслед за ней через первую и даже вторую французские линии; но затем были встречены резервной конницей Мюрата, в свою очередь опрокинуты и прогнаны назад, причем им пришлось отходить под сильнейшим огнем французской пехоты, положившим более половины их. Так как немедленно по окончании сражения было заключено перемирие, то случая для преследования здесь не представилось.

В следующей кампании, 1806 г., мы встречаем дальнейшие примеры употребления конницы как в сражении, так и после него при преследовании.

Наполеон со свойственным ему искусством поставил свою армию в такое выгодное стратегическое положение, что она охватила пруссаков с фланга и с тыла ранее, чем они успели собраться и приготовиться к отпору. Решительно сражение произошло при Йене 14 октября 1806 г. Дело было начато Неем: его кирасиры захватили лихой атакой батарею в 13 орудий, стоявшую на небольшом возвышении. В свою очередь, прусская конница храбро атаковала пехоту Нея; но последняя, построив каре, отбила все атаки, пока наконец присланная Наполеоном конница не освободила ее окончательно. После того бой разгорелся по всей линии; превосходство французов в силах дало им возможность оттеснить пруссаков, захватить занятые этими последними деревни и принудить их к отступлению, которое пруссаки и начали в полном порядке. Настала минута для действия конницы. Наполеон послал Мюрата с 12 000 всадников атаковать отступающего врага. Успех был полный. Ничто не могло остановить их удара. Напрасно уже утомленная прусская конница бросилась на выручку своей пехоты и артиллерии: она была опрокинута и сметена с поля сражения, все орудия захвачены и пехота изрублена. Главнокомандующий прусской армии, князь Гогенлоэ, в своем приказании подошедшему с резервами генералу Рюхелю дает нам понятие о впечатлении, произведенном на него этой атакой Мюрата; приказав Рюхелю открыть в своих линиях отверстия для прохода отступающих, он продолжает: «Будьте готовы встретить атаку неприятельской конницы, которая налетает самым бешеным образом, опрокидывает и рубит бегущих и уже смешала окончательно пехоту, конницу и артиллерию». [337]

Победа французов была тем более полной, что в тот же день Даву нанес при Ауерштедте не менее тяжкое поражение другой части прусской армии. Беглецы обеих армий направлялись в Веймар, и Наполеон сделал все распоряжения для их преследования. Энергия, с которой было ведено это преследование, способствовала довершению полного успеха; французская кавалерия при этом действовала образцово.

Мюрат занял Веймар по пятам беглецов; часть его всадников вышла из города, а другая обошла его кругом и заняла все выходы из него, причем все еще не успевшие выйти пруссаки в числе 15 000 человек и 200 орудий попали в руки французов. На следующий день Мюрат, имея за собой пехоту Нея, подошел к Эрфурту, который немедленно сдался; это дало французам 14 000 пленных, 120 орудий и большие запасы. Остатки пруссаков потянулись к Магдебургу, и Мюрат пошел за ними, гоня перед собой всех беглецов, зная, что скоро они будут его пленниками. Оттуда он двинулся к Шпандау, который сдался по первому его требованию в тот же день, как Даву занял Берлин. Гогенлоэ, отрезанный, таким образом, от столицы, повернул через Гранзее и Цеденик на Штеттин, но и сюда неутомимый Мюрат поспел даже раньше авангардной прусской конницы, так что уже у Цеденика 26 октября гусары Ласалля и драгуны Груши внезапно атаковали пруссаков и отбросили их с потерей в 1000 человек. В следующие затем дни произошло еще несколько боев, в одном из которых прусские гвардейские жандармы были окружены на совершенно открытой местности французскими всадниками и вынуждены к сдаче.

Гогенлоэ, отрезанный от прямого пути в Штеттин, надеялся достигнуть этого города кружным путем через Пренцлау, но Мюрат, получив известие о новом направлении, взятом пруссаками, тотчас разгадал намерения Гогенлоэ, перевел ночью усиленным маршем по полям свой отряд с одной дороги на другую и утром 28 октября опять атаковал пруссаков с фронта и с фланга. Утомленная и деморализованная прусская конница была сразу опрокинута и отброшена на свои главные силы; как раз в это время подошла и пехота Ланна, которая шла всю ночь с примерной неутомимостью, и теперь появилась против правого фланга пруссаков. После короткого, но упорного боя пруссаки сдались, причем французы взяли в плен 16 000 пехоты и 6 полков конницы, 45 знамен и штандартов и 64 орудия. Почти в то же время Мило захватил с отрядом легкой конницы при Пасевальке 6000 человек, в том числе 2000 конницы. [338]

На следующий день, 29 октября, Ласалль подошел с бригадой гусар к Штеттину и потребовал сдачи; после вторичного требования крепость со 160 орудиями и гарнизоном в 6000 человек сдалась на капитуляцию без единого выстрела.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

На долю конницы выпала задача задержать французов до прибытия своей пехоты
Денисон Д. История конницы истории 3 усовершенствование
Все знаменитые кавалерийские генералы выдавались своей стремительностью
Вообще конница достигла в это время своего апогея
Денисон Д. История конницы истории 5 впечатление