<<<     ΛΛΛ     >>>   

См. внутренний объект, депрессивная позиция, паронояйпьно-шизоидная позиция, фантазия.

222

С точки зрения Кляйн, Я от рождения обладает способностью к определенной организации: оно может переживать тревогу, использовать защитные механизмы и формировать примитивные объектные отношения. Паранояйльно-шизоидная позиция является первой и наиболее примитивной организацией психического аппарата, распределяющей эмоциональные переживания в отношении внутренних и внешних объектов в рамках динамических сил, продолжающих оказывать влияние на протяжении всей жизни, несмотря на все изменения, которые вносит ее противоположная часть — депрессивная позиция. Основными защитными механизмами паронояйльно-шизоидной позиции являются расщепление, проективная идентификация, магическое 'всемогущее' отрицание и идеализация. Вначале ребенок проецирует любовь и ненависть на материнскую грудь, расщепляя ее на 'хороший' (удовлетворяющий) и 'плохой' (фрустрирующий) объекты. Хороший объект идеализируется, то есть воспринимается как способный обеспечивать безграничное удовлетворение. Плохой объект, наоборот, становится внушающим ужас преследователем. Поэтому такая позиция характеризуется страхом преследования: ребенок боится быть разрушенным плохим объектом. Поскольку Я еще недостаточно интегрировано, оно прибегает к 'всемогущему' отрицанию, лишающему преследующий объект силы или реальности.

Термин шизоидный использовался Кляйн вслед за Фэйрбейрном для обозначения расщепления, которому подвергается в фантазии детская Самость, чтобы добиться приемлемых взаимоотношений с хорошей частью объекта. Второй компонент позиции — паронояйльный — представляет персонификацию преследующего внутреннего объекта, вызывающего страх перед воображаемым уничтожением. Общим знаменателем шизоидных механизмов является 'всемогущество', с помощью которого ребенок стремится осуществлять контроль над объектом. Аггравацию, расщепление, страх преследования и чувство всемогущества, присущие паронояйльно-шизоидной позиции, можно наблюдать в таких состояниях, как пограничные синдромы и прочие примитивные психические расстройства, а в менее выраженной форме — у всех людей.

См. внутренний объект, депрессивная позиция, идентификация.

Чтобы лучше понять этот термин, его следует рассматривать в контексте основных положений Кляйн, утверждавшей, что действие инстинктов в дифференцированной форме проявляется с момента рождения ребенка, что фантазия, репрезентирующая психическую активность, также в дифференцированной форме действует с момента рождения и отображает превращения инстинктов, что инстинкты подразумевают существование объектов, что между ребенком и его объектами существует комплекс взаимодействий, и, наконец, что термин 'внутренний объект' предполагает процессы интроекции и проекции между частями детских фантазий и объектов.

В этих теоретических рамках расщепление можно определить как примитивный психический механизм, помогающий ребенку упорядочить переживания первичного инстинктивного хаоса. Уже в раннем детском возрасте Я вступает в отношения с первичным объектом, грудью, представленной двумя частями (то есть расщепленной), которые отличаются своими приятными (хорошими или идеальными) и неприятными (плохими) аспектами. С помощью расщепления ребенок получает возможность отделять 'хорошие' аспекты груди от 'плохих' аспектов. Кляйн в своей теории постулирует, что, если ребенок голоден, его крик может выражать фантазию о нападении преследователя внутри тела — том, где переживаются муки голода. Неприятный аспект груди приобретает в таком случае значение преследующего объекта. Когда эти хорошие и плохие объекты интернализируются, они остаются расщепленными, хотя ребенок и пытается спроецировать переживания, связанные с плохим объектом. Фантазия об идеальном объекте сливается с удовлетворяющими переживаниями любви и внимания со стороны реальной внешней матери и подкрепляется ими, тогда кок фантазия о преследовании плохим объектом точно так же сливается с реальными переживаниями депривации и боли.

223

В дальнейшем в результате интроективной идентификации с хорошими и плохими объектами расщепляется Я ребенка, обладающее зачатками организации при рождении. Это становится причиной несовместимости частей в Я на самых ранних стадиях развития, еще до того, как ребенок становится способным переживать амбивалентность. Из-за этого разрыва в самом Я, расщепления и проекции отщепленных частей Я начинает доминировать восприятие ранних объектов и внешнего мира. Расщепление является характерной особенностью паранояйльно-шизоидной позиции. При нормальном развитии это позволяет ребенку упорядочивать свои переживания и уметь проводить различия, и это также служит защитным целям, становясь в конечном счете основой для таких механизмов, как вытеснение, возникающих при разрешении конфликтов эдиповой фазы, и принятия амбивалентных чувств по отношению к отдельным объектам в депрессивной позиции. При выраженной патологии расщепление может привести к фрагментации объектов на насильственные и враждебные элементы, которые подлежат проекции и реинтроекции. В тяжелых формах это приводит к патологической диссоциации.

См. внутренний объект, депрессивная позиция, паранояйльно-шизоидная позиция.

Одно из основных проявлений психической активности в депрессивной позиции. Репарация включает в себя все усилия ребенка уберечь объект от причинения ему зла, прежде всего от повреждения, угроза которого исходит из собственных деструктивных механизмов ребенка, обусловленных его завистью и враждебностью. Репарация проистекает из первых детских переживаний удовлетворения, за которыми следует принятие реальной зависимости от материнского объекта. Эти 'восстанавливающие' усилия тесно связаны с креативными способностями, усиливающими репарацию и удовлетворение.

Психический процесс выбора приемлемого символа для объекта, который, однако, используется конкретно и буквально, словно он идентичен объекту. Например, скрипач, страдающий шизофренией, не может играть при аудитории, поскольку приравнивает свою скрипку к гениталиям; игра на скрипке, таким образом, равносильна мастурбации на публике. Сегал (1957) связывал символическое отождествление с паранояйльно-шизоидной позицией, при которой утрата объекта не воспринимается и не замещается символом, тогда как в депрессивной позиции утрата объекта распознается. Утрата объекта стимулирует желание воссоздать объект внутри себя. Креативный процесс начинается, следовательно,с многочисленных репрезентаций объекта; некоторые из них являются символами или абстрактными заменами. Аффекты, связанные с первоначальным объектом, замещаются их субститутами, однако сохраняется четкое различие между субститутами и объектами, которые они замещают, — смешения, характерного для символического отождествления, больше не существует. Различные внутренние репрезентанты объекта используются для компенсации, но не для отрицания, его потери. Таким образом, креативная репарация служит внутреннему восстановлению утраченного объекта, а креативность и сублимация сами могут усиливаться при проработке депрессивной позиции.

См. внутренний объект, депрессивная позиция, идентификация, поранойяльно-шизоидная позиция.

Фабульная форма сознательных либо бессознательных образных представлений. В теории Кляйн фантазия определяется как форма психического выражения инстинктов, существующая предположительно с самого рождения. С самого раннего детства организованная психическая активность в форме фантазии выражает примитивное отношение ребенка к объектам в аспекте инстинкта, стремящегося к объектным отношениям. Фантазии рассматриваются в качестве важнейшего компонента бессознательной психической деятельности, непосредственно отражающего функционирование первичного процесса, в первую очередь — галлюцинаторное исполнение желаний. Однако они могут выражать также функции Я и Сверх-Я, причем намного

224

раньше, чем это полагал Фрейд. Конфликты развития, включая эдипов конфликт, и защиты от них, влечения и воздействия, включая отрицание, вытеснение, всемогущий контроль и репарацию, — все это, по мнению Кляйн, находит выражение уже но первом году жизни. Образование фантазий происходит задолго до развития формально организованной речи и в дальнейшем, вплоть до зрелого возраста, их влияние на внутренний мир остается доминирующим.

Самые ранние фантазии конкретны и связаны с чувством всемогущества. Они первоначально проистекают из телесных ощущений и репрезентируют инстинктивные цели в отношении объектов вместе с аффективными интерпретациями сенсорных переживаний. В сущности, они выражают телесные побуждения или желания младенца обладать различными частями материнского (или отцовского) тело (парциальными объектами, грудью или пенисом). И лишь постепенно ребенок начинает отличать свои фантазии-желания от тела матери и реальности ее отделения. Осознание того, что желания — это фантазии, а не реальные факты приобретения, приводит к сомой ранней ориентировке младенца в действительности.

Хотя фантазии лежат в основе всех защитных механизмов, последние являются более формализованными, деперсонифицированными и всеобъемлющими. Например, хотя психический механизм интроекции основан на оральных фантазиях об инкорпорации материнской груди, он также включает в себя более формальный механизм получения и обработки информации о внешнем мире.

См. внутренний объект, идентификация.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Неспособных обеспечить комплексное зрелое взаимодействие с другими людьми отношений объекта