<<<     ΛΛΛ     >>>   

В любом своем аспекте — как организм, как целостность психических процессов и как член общества — индивид детерминирован определенными объективными, от его воли не зависящими, условиями. Зная тип нервной системы человека, можно предсказать вероятный характер его психических реакций. Зная ценностные ориентации личности, можно предсказать ее вероятное поведение в той или иной ситуации. Зная социальное положение лица, можно предсказать его типичные ценностные ориентации. Все это весьма существенно. Но — и это нужно особо подчеркнуть — все эти возможные предсказания имеют статистический характер, они касаются психики и поведения некоего среднего индивида, с данным типом нервной системы, или с данным самосознанием, или с данным социальным положением. Но из них невозможно вывести конкретные особенности и поступки данной конкретной личности. Ибо все эти закономерные связи (генотип — фенотип; биография — индивидуальность; социальная система — конкретная социальная роль) идут в разных плоскостях, и их

109

пересечение в данном индивиде является случайным по отношению к каждой из'них в отдельности. Конкретный, своеобразный, уникальный результат, возникающий именно из их пересечения, невозможно предсказать заранее. Слабость нервного типа сама по себе не предопределяет невроза — это зависит от характера воспитания и общественных отношений. Один и тот же жизненный опыт даст разный результат в сочетании с разными психофизиологическими особенностями и социальными условиями. Объективная система социальных ролей не предопределяет их специфическую личностную интеграцию.

Эта неисчерпаемость количества вариаций, несводимость и многообразие человеческих индивидуальностей составляют необходимое условие свободы личности, возможности ее сознательного, целенаправленного влияния на ход событий. Необходимое, но недостаточное. Свобода личности не сводится к тому, что каждый человек, хочет он того или нет, неповторимо своеобразен. Речь идет о гораздо большем: может ли личность, будучи продуктом общественных отношений, в то же время свободно, т. е. сознательно, выбирать свой жизненный путь? В какой мере правомерно говорить о самореализации личности, о личности как творческом начале, как субъекте общественных отношений? И если да, то от чего зависит степень этой свободы?

Конкретное содержание лозунга свободы личности исторически изменчиво. Но свобода всегда имеет два измерения. Отрицательное измерение — «свобода от» — фиксирует, от каких ограничений, тягот, преследований свободен или жаждет освободиться индивид. Положительное измерение — «свобода для» — показывает, где именно, в каких сферах, в каком направлении может развернуться его деятельность. Первое указывает, против чего бороться, второе — во имя чего. Одно невозможно без другого. Но осознание их может и не быть одновременным. Когда существующие социальные условия перестают отвечать назревшим потребностям общественного развития, они прежде всего воспринимаются с отрицательной стороны, переживаются как несвобода, бесчеловечность и т.д., и лишь постепенно из безотчетной неудовлетворенности действительностью вырастает конкретная цель борьбы. Так научный социализм в свое время пришел на смену социализму утопическому. Степень осознания целей борь-

110

бы, свободы от иллюзий — один из важнейших показателей зрелости как социального движения, так и отдельной личности. .

Буржуазные авторы, рассуждая о свободе личности, часто имеют при этом в виду свободу индивида от общества, некий абсолютный и ничем не ограниченный индивидуальный произвол. При такой постановке вопроса свобода личности принципиально невозможна, независимо ни от каких конкретных социальных условий. Человек — общественное существо, он не может существовать вне общества и независимо от него. Как писал В.И. Ленин, жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Во-первых, социальные условия формируют личность и ее самосознание (процесс социализации). Во-вторых, любое общество имеет какие-то формы социального контроля, общественную дисциплину, которая регулирует проявление уже сложившихся индивидуальных черт, поощряя одни и блокируя другие в интересах общественной целесообразности (в антагонистическом обществе — в основном в интересах господствующего класса). Причем этот контроль не сводится к системе «внешних» норм и запретов: социальные нормы и потребность согласовывать свои действия с другими настолько прочно укореняются в психике самого индивида, что он даже не сознает общественной природы своих поступков и степень своей зависимости от окружающих. Это хорошо иллюстрируют социально-психологические исследования конформизма.

Конформизм и его природа

Слово «конформизм» в обыденной речи означает приспособленчество. Более точно, конформность — это соответствие некоему признанному или требуемому стандарту; конформное поведение имеет место там, где в случае расхождения во мнениях между индивидом и группой индивид поддается, уступает групповому нажиму. Противоположным понятием является независимость, самостоятельность человека, который сам вырабатывает определенное мнение и отстаивает его перед другими.

Конформность как социально-психологическое явление необходимо отличать от некоторых других, внешне похожих явлений47. Так, единообразие общественных верований, ценностей и привычек может объясняться разными

причинами и вовсе не обязательно связано с социальным давлением. Точно так же выполнение различных условностей (например, правил вежливости) вовсе не говорит о «податливости» человека; общественные условности — своеобразный социальный механизм, облегчающий взаимодействие людей, соблюдение их ничего не говорит о характере человека. Человек может одеваться по моде (т. е. следовать определенным условностям) и быть вполне независимым в своих суждениях и поведении, и, наоборот, вызывающие манеры нередко прикрывают отсутствие подлинной внутренней самостоятельности. Понятие конформизма применимо только к определенному способу разрешения конфликта между индивидом и группой, мерой конформности является степень подчинения индивида групповым стандартам и требованиям. Это подчинение может быть только внешним: индивид не меняет своих взглядов, но не высказывает своих разногласий вслух, делая вид, что принимает позицию группы (лицемерие). В этом случае, как только давление прекращается или как только индивид выходит из-под контроля соответствующей группы, он снова действует в соответствии со своей личной установкой. Гораздо сложнее и глубже «внутренняя» конформность, когда человек под давлением группы меняет свое первоначальное мнение, усваивая мнение большинства. Причем не в силу убедительности аргументов (их может вообще не быть), а просто из боязни оказаться в изоляции.

Еще одно необходимое уточнение касается понятия независимости, независимого субъекта. Не всякий, кто втом или другом случае не поддается групповому давлению, может быть назван независимым. И в обыденной жизни, и в психологических экспериментах мы часто сталкиваемся с явлением негативизма, т. е. отрицательной, враждебной реакцией по отношению к поведению или ценностям определенной группы. Стремление действовать и говорить «наоборот» может объясняться враждебным отношением индивида к группе и его желанием подчеркнуть свою независимость от нее. Чаще всего за этим скрывается тот факт, что наиболее авторитетной референтной группой для данного индивида является какая-то другая группа, с другими нормами и ценностями. Так, например, общеизвестный негативизм подростков по отношению к родителям и вообще старшим, будучи одним из способов утверждения своей самостоятельности, часто сочетается с весьма жестким

112

конформизмом внутри коллектива сверстников. Как бы то ни было, зная ценности группы, можно легко предсказать поведение негативиста (он будет утверждать или делать противоположное), тогда как мнение независимого субъекта из групповой позиции вообще не вытекает, его решение является автономным.

В первой серии опытов Аша 123 «наивных субъекта» высказали по 12 суждений каждый. Из общего числа ответов 37% были неправильными, т. е. соответствовали мнению большинства. При этом обнаружились сильные индивидуальные вариации: от полной независимости одних индивидов до полного подчинения во всех 12 тестах других.

После каждого опыта Аш интервьюировал испытуемых, выясняя их реакцию на происходившее. Все они гово-

113

рили, что мнение большинства было для них чрезвычайно важно. Обнаружив расхождение своего мнения с мнением остальных, они подвергали сомнению собственное восприятие, а не восприятие большинства. Даже «независимые» субъекты, не поддавшиеся давлению, признавали, что чувствовали себя крайне неприятно. Как сказал один из них, «несмотря ни на что, у меня был какой-то тайный страх, что я чего-то не понял и могу ошибиться, страх обнаружить какую-то свою неполноценность. Гораздо приятнее, когда ты согласен с другими».

Опыты Аша были повторены, с некоторыми изменениями методики, дипломантом философского факультета ЛГУ А.П. Сопиковым на нескольких группах детей и подростков (550 человек), причем были получены аналогичные результаты. Выяснилось также, что конформность в младших возрастах выше, чем в старших; она постепенно уменьшается с возрастом до 15—16 лет, после чего заметных сдвигов уже не наблюдается. У девочек конформность в среднем на 10% выше, чем у мальчиков тех же возрастов (7—18 лет). Конформные реакции весьма устойчивы, от них нельзя освободиться по желанию: группе школьников, которые уже раз прошли эксперимент и знали, в чем его суть, было предложено «провериться» еще раз, но и на сей раз процент неверных ответов остался прежним или даже возрос, так как испытуемые пытались угадать, правильно ли подсказывает группа. Конформность возрастает по мере усложнения поставленной задачи (это естественно, так как, чем сложнее задача, тем меньше уверенность индивида в правильности своего решения).

Высокая эффективность группового давления на индивида подтверждается и многочисленными экспериментами, проведенными по другой методике, предложенной Р. Кратчфилдом^о. Людей, показавших самую высокую степень конформности, затем проверяли дополнительно, причем они легко выражали согласие с заведомо нелепыми суждениями (вроде того, что 60— 70% населения США составляют люди старше 65 лет, причем почти все они — женщины, так как средняя продолжительность жизни мужчин только 25 лет), которые преподносились им как единодушное мнение большинства. Правда, стоит только изменить условия опыта, чтобы еще хотя бы один человек высказал несогласие с большинством, как вся картина ме-

114

нястся и способность людей к формированию и отстаиванию собственных суждений увеличивается.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Сущность особой личности составляет
Из ранних произведений личность социологии
Взрослых закон охраняет только от сексуального принуждения
Кон И. Социологическая психология психологии 1 ответственности
Но устраняет ли это национальные различия нет