<<<     ΛΛΛ     >>>   

Антологии

Мир и Эрос. Антология философских текстов о любви. Составитель Р. Г Полольный. М., 1991; Verne D. P. (ed.). Sexual Love and Western Morality A Philosophical Anthology. N. Y., 1972.

Общая литература

Фуко Мишель. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996; Эрос и культура. Культурологические записки. Вып. 3. М., 1997; Daniel Day W. The Spirit and Forms of Love. N. Y., 1961; Greenfield S. Love: Some Reflections by a Social Anthropologist. Simposium on Love. N. Y., 1973; Hazo G. The Idea of Love. N. Y., 1967; Hunt A/. The Natural History of Love. L., 1960; Riencourt A. Sex and Power in History. N. Y., 1971; Rougemont D. de. L'Amour et l'Occident. Paris, 1935 (англ, перев.: Love in the Western World. N. Y., 1956); Rougemont D. de. Love Declared. Essays on the Myth of Love. N. Y., 1963; Sadler W. Existence and Love. 1969; Shestakov V. The Philosophy of Eros and European Art. Lampeter, Wales, 1996; Singer I. The Nature of Love. V. 1-3. Chicago; London, 1987. Tannahill R. Sex in History. N. Y., 1980.

Античность

Каленов П. Любовь по Платону // Русский вестник. Ноябрь 1896; Лосев А. Ф. Эрос у Платона // Г. И. Челпанову от участников его семинара в Киеве 1891-1916. М., 1916; Соловьев В. Жизненная драма Платона. 1898 (Соч. М., 1988. Т. 2); Boardman /., Larocca E. Eros in Greece. L., 1978; BrandF. Die Erotik in der griechischen Kunst. Zurich, 1928; Dover K. J. Greek Homosexuality. L., 1962; Flaceliere R. Love in Ancient Greece. L., 1962; Forberg F. K. De Figuris Veneris. Los Angeles, 1967; Gould Т Platonic Love. N. Y., 1963; Greifenhangen A. Griechische Eroten. Berlin, 1952; Gnegson G. The Goddes of Love. L., 1976; Keuls E. The Reign of the Phallus in Ancient Athens. N. Y., 1983; Kunstmann J. The Transformation of Eros. Edinburgh; London, 1964; Licht H. Sexual Life in Ancient Greece. L., 1939; Marcade J. Eros Kallos: Essay on Erotic Elements in Greek Art Geneva, 1962; Marcade J. Roma Amor: Essay on Erotic Elements in Etruscian and Roman Art. Geneva, 1965; Morgan D. Love: Plato" the Bible and Freud. N. Y., 1964; Mountfleld D. Greek and Roman Erotica. L., 1982; Pomeroy S. Goddesses, Whores and Slaves: Woman in Classical Antiquity. L., 1975; Price A. Love and Friendship in Plato and Aristotle. 1990; Pudhardt J. La Role d'Eros et Aphrodite dans les cosmologies Greques. Paris, 1986; Robin L. Theorie platonicienne de Г amour. Paris, 1933.

Средние века

Beck H. G. Byzantische Erotism. Munch en, 1984; Boose R. The Origin and Meaning of Courtly Love. Manchester, 1977; Bogin M. The Woman Troubadours. L ; N. Y., 1976; Bwnaby A. Amor Dei. A Study of the Religion of St. Augustine. Norwich, 1991; Cross T. R., Nitze W. Lancelot and Guinevere: a Study on the Origins of Courtly Love. Chicago, 1930; Cole W. Sex and Love in Bible. N. Y., 1952; Dronke P. Medieval Latin and Rise of the European Love Lyrics. Oxford, 1956; Epstein L. Marriage Law щ the Bible and the Talmud. Cambridge (Mass.), 1948; Gregory Fr. Agape, or Feast of Love. 1971; Huizinga J. The Waning of Middle Ages. L., 1990; Lewis C. S. The Allegory of Love. Oxford, 1958; Mott L. F. The System of Courtly Love. Boston, 1986; Nelli R. L'erotique des troubadours. Toulouse, 1963; Newman F. (ed.). The Meaning of Courtly Love. Albany, 1968; Nygren A. Agape and Eros; a Study of the Christian Idea of Love. Philadelphia, 1953; Printice R. The Psychology of Love according to St. Bonaventura. 1951; Rousselot P. Pour 1'histoire du probleme de Гагпоиг chez Raymond Lully. Paris, 1964, Saint W. P. Tertulian: Treatises on Marriage and Remarriage. L., 1951; Sala-Molins L. La philosophic de Гагпоиг chez Raymond Lully. Paris, 1904; Sholz H. Eros und Caritas: die platonische Liebe und Liebe in Sinne des Christentums. Halle, 1929; Weiss R. de. Amor sui. Sens et functions de Г amour de soi dans l'ontologie de Thomas "TAquin. Geneve, 1977.

Ренессанс

Арсенъев Н. С. Платонизм любви и красоты в литературе эпохи Возрождения // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1913. Э 1-2; Веселовский А. Из истории развития личности. Женщина и старинные теории любви. СПб., 1912; О любви и красотах женщин. Трактаты о любви эпохи Возрождения. Составитель В. П. Шестаков. М., 1992; Barfucci E. Lorenzo de Medici e la societa trtistica del suo tempo. Firenze, 1964; Chattel A. Marcile Ficin et l'art. Geneve, 1954; Cordova G. II platonismo nei trattati d'amore del Cinquecento. 1902; Dunand L., Lemarchand Ph. Les Amours des Dieux: Tart erotique sous la Renaissance. Lausanne, If77; Ferguson M. (ed.). Rewriting the Renaissance. The Discourses of Sexual Difference in Early Modern Europe. Chicago; London, 1987; Festugiere /. La philosophic de Г am our de M. Ficin et son influence sur la literature francaise au XVI ^We. Paris, 1941; Gombrich E. H. Symbolic Images. Studies in the Art of the Renaissance. N. Y., 1972; Guidi J. Images de la femme dans la litterature itaJienne de U Renaissance: Castiglione, Piccolomini, Bandello. Paris, 1980; Ivanoff N. La beaute Лш la philosophic de Marcile Ficin et de Leon Hebreux // Humanisme and Renaissance, III, 1936; Lorenzetti P. La belezza e Гагпоге nei trattati del Cmquecento. Pisa, 1922; MacLean J. The Renaissance Notion of Woman. Cambridge, 1980; Masson G. Courtesans of the Italian Renaissance. L., 1975; Monch Я1 Die italienische Platonrenaissance und ihre Bedeutung fur Frankreichs Literatur UDd Geistgeschichte, 1450-1500. Berlin, 1936; Nelson J. Renaissance Theory of beve: The Context of Giordano Bruno's Eroici Furori. N. Y., 1958; Panofsky E. Renaissance and Renascences in Western Art. N. Y., 1972; Pflaum H. Die Idee der fttehe bei Leone Ebreo. Tubingen, 1926; Robb N. Neoplatonism of the Italian Renaissance. L., 1935; Ruggiero G. The Boundaries of Eros: Sex Crime and Sexuality " Renaissance Venice. New York; Oxford, 1985; Saitta G. La theoria deD'amore eeducazione del Renascimente. Bologna, 1947; Shaw J. E. Guido Cavalcanti' Theory 3f Love: The "Canzone D'Amor". Toronto, 1949; Shorey P. Platonism Ancient and Modem. Berkeley, 1938; Tigerstedt E. The Decline and Fall of the Neoplatonic Interpretation of Plato. Helsinki, 1974; Tore A. della. Storia deir Acadmia platonica di Firenze. Firenze, 1902; Warburg A. Sandro Boticellis "Geburt der Venus" und "Fruhlung". Leipzig, 1983; Wind E. Pagan Mysteries in the Renaissance. Oxford, 1980; Zonta G.(ed.). Trattati d'Amore. Bari, 1912.

Европа XVII-XVIII веков

Dulong С. VAmour au XVII siecle. Paris, 1967; Hurwood B. The Golden Age of Erotica. Los Angeles, 1965; Peterson R. The Art of Ecstasy: Teresa, Bernini and Crashaw. N. Y., 1970; Shoham S. Sex as Bait: Eve, Casanova and Don Juan. N. Y, 1983; Toth K. Woman and Rococo in France. L., 1931.

Идеализм и романтизм

Шопенгауэр А. Метафизика любви. Спб , 1898; Allsup J. The Magic Circle-a Study of ShelJey's Concept of Love. N. Y., 1963; Branden N. The Psychology of Romantic Love. Toronto; New York; London, 1981; Ellis A. Romantic Love. 1989, Hendrick S.t Hendrick C. Romantic Love. L., 1992; Johnson R. We, Understanding the Psychology of Romantic Love. San Francisco, 1963; Praz M. The Romantic Agony. L.; N. Y., 1970; Ulman A. W. Shelley on Eros. The Rhethoric of Romantic Love. Princeton, 1990; Van de Vate D. Romantic Love: a Philosophical Inquiry. 1981

Россия

Бальмонт К. Лирика пола // Золотое руно. 1908. Э 5; его же. О любви - приложение к изданию: О. Уайльд. Саломея. 1908; Бердяев Я. Эрос и личность Составитель В. П. Шестаков. М., 1989; Богданович Т. А. Любовь людей шестидесятых годов. Л., 1929; Булгаков С. Дар любви - Утешитель о богочеловечестве. Париж, 1936, ч. 2; Вышеславцев Б. Этика преображенного Эроса. Париж, 1931; его же. Достоевский о любви и бессмертии // Современные записки. 1932. N50; Гиппиус 3. Влюбленность // Литературное движение. Спб., 1908; ее же. О любви // Последние Новости. 1925. Июль Э 1591; ее же. Арифметика любви // Числа. Париж, 1931. Кн. 5; ее же. Черты любви // Круг. Париж, 1938. Кн. 3; Гумилев Н. Радости земной любви // Весы. 1908. Э 4; Жданов В. А. Любовь в жизни Л. Толстого. М., 1928; Жураковский А. Тайна любви и таинство брака // Христианская мысль. Киев. Январь 1917. Э 1; Ильин И. А. О любви // Пути духовного обновления. Мюнхен, 1962; Карсавин Л. П. Noctes Petropolitanae. Пб , 1922, его же. О любви и браке //Ежемесячный журнал. 1918. Э \\его же. Федор Павлович Карамазов, как идеолог любви // Начала. 1921. Э 1; Мандельштам Ю. О любви // Литературный смотр. Париж, 1939; Новополш Г. С. Порнографический элемент в русской литературе. Спб., 1908; Русский Эрос, или философия любви в России Составитель В. П. Шестаков. М., 1992; Соловьев Вл. Смысл любви (Соч. М., 1988. Т 2), Трубецкой Е. Смысл любви //егоже. Миросозерцание Вл. Соловьева. М., 1913. Т. 1 (М., 1995); его же. О любви //Московский Ежегодник, 1908. Э И; Фет А. О поцелуе //Борис Садовский. Ледоход. Пг. ,1916; Флоренский П. А. Столп и утверждение истины (письмо 4 и 11). М., 1914; Эрос. Россия - серебряный век. Составитель А. Щуплов. М., 1992, Flegon A. Erotism in Russian Art. L., 1976.

Двадцатый век

Breton A. L'Amour fou. Paris, 1937; Brown N Love's Body. N. Y , 1966; Fine R. The Meaning of Love in Human Experience. N. Y., 1985; Foucault M. History of Sexuality. Vol. 1-3. N. Y., 1984 - 1985; Fromm E. The Art of Loving. N. Y., 1960; Gautier X. Surrealism and Sexuality. Paris, 1971; Kahlmer V. Erotism in Contemporary Art. L., 1972; Kinsey A.t a. o. Sexual Behavior in the Human Male. Philadelphia; London, 1948; Kinsey A. Sexual Behavior of the Human Female. 1953; The Kinsey Institute New Report on Sex. St. Martin, 1990; Kristeva J. Tales of Love. N. Y., ,1987; laing R. D. Eros, Love and Lies. 1990; Madanes C. Sex, Love and Violence. 1990; Marcuse H. Eros and Civilization. A Philosophical Enquiry into Freud. Boston, 1966; Moore J. Love in XX-century France. University of Pensylvania Press, 1972; Ortega у Gasset J. On Love. Aspect of Single Theme. N. Y., 1957; Reich W. The Function of the Orgasm. L., 1983; Robinson P. The Modernization of Sex. N. Y.; L., 1976; Saltus E. Historia amoris; a History of Love, Ancient and Modern. N. Y., 1970; Santas G. Kato and Freud. Two Theories of Love. N. Y., 1988; Scruton R. Sexual Desire. A Philosophical Investigation. L., 1986; Sorokin P. The American Sex Revolution. Boston, 1956; Soble A. The Structure of Love. 1990; Suttie 7. The Origin of Love and Hate. 1988; Teilhard de Chardin P. On Love. N. Y., 1972; Waldberg P. Eros, Modern Style. Paris, 1964.

Ее дядя после ее бегства чуть не сошел с ума; никто, кроме испытавших то же горе, не мог бы понять силу его отчаяния и стыда. Но что ему сделать со мной и какие козни против меня устроить, этого он не знал. Он больше всего опасался, что если бы он убил или как-нибудь изувечил меня, то возлюбленнейшая его племянница поплатилась бы за это у меня на родине. Он не мог ни захватить, ни куда-нибудь силою заточить меня, так как я принял против этого все меры предосторожности, не сомневаясь, что он нападет на меня, как только сможет или посмеет это сделать.
Наконец, почувствовав сострадание к его безмерному горю и обвиняя себя самого в коварстве (и как бы в величайшем предательстве), вызванном моей любовью, я сам пришел к этому человеку, прося у него прощения и обещая дать какое ему угодно удовлетворение. Я убеждал его, что мое поведение не покажется удивительным никому, кто хоть когда-нибудь испытал власть любви и помнит, какие глубокие падения претерпевали из-за женщин даже величайшие люди с самого начала существования человеческого рода. А чтобы еще больше его успокоить, я сам предложил ему удовлетворение сверх всяких его ожиданий: а именно сказал, что я готов жениться на соблазненной, лишь бы это совершилось втайне и я не потерпел бы ущерба от молвы. Он на это согласился, скрепив соглашение поцелуем и честным словом, данным как им самим, так и его близкими, однако лишь для того, чтобы тем легче предать меня.
Отправившись вновь на родину, я привез оттуда свою подругу, собираясь вступить с ней в брак, но она не только не одобрила этого намерения, но даже старалась отговорить меня, обращая внимание на два обстоятельства: угрожающую мне опасность и мое бесчестие. Она клялась в том, что дядю ее нельзя умилостивить никаким способом, и впоследствии это оправдалось. Она спрашивала: как сможет она гордиться этим браком, который обесславит меня и равно унизит меня в ее; сколь большого наказания потребует для нее весь мир, если она отнимет у него такое великое светило; сколь много вызовет этот брак проклятий со стороны церкви, какой принесет ей ущерб и сколь много слез исторгнет он у философов; как непристойно и прискорбно было бы, если бы я - человек, созданный природой для блага всех людей, - посвятил себя только одной женщине и подвергся такому позору!
Она решительно отказывалась от этого брака, заявляя, что он явится для меня во всех отношениях постыдным и тягостным. Она подчеркивала и мое бесславие после этого брака, и те трудности брачной жизни, которых апостол убеждает нас избегать, говоря: "Свободен ли ты от жены? Не ищи жены. Но если ты и женился, то не согрешил. И если дева выйдет замуж, то она не согрешит. Таковые будут иметь скорбь плоти. Я же щажу вас". И далее: "Хочу, чтобы вы не имели забот". Если же, говорила она мне, - я не послушаюсь ни совета апостола, ни указаний святых относительно тяжести брачного ига, то я должен по крайней мере обратиться за советом к философам и внимательно изучить то, что написано о браке ими самими, или же то, что написано о них. Нередко даже святые отцы старательно делают это ради нашего наставления. Таково, например, утверждение в первой книге труда блаженного Иеронима "Против Иовиниана", где Иероним напоминает, что Теофраст, пространно и подробно охарактеризовавший невыносимые тягости и постоянные беспокойства брачной жизни, убедительнейшими доводами доказал, что мудрому человеку жениться не следует. К философским доводам этого увещания сам блаженный Иероним прибавляет следующее заключение: "Если по этому поводу так рассуждает Теофраст, то кого же из христиан он не смутит?" В другом месте того же труда Иероним говорит: "Цицерон после развода с Теренцией ответил решительным отказом на уговоры Гирция жениться на его сестре, заявив, что он не в состоянии равно заботиться и о жене, и о философии. Он ведь не сказал просто "заботиться", но прибавил еще и "равно", не желая уделять чему-либо иному такие же заботы, какие он уделял философии".
И если даже отвлечься теперь от этого препятствия к философским занятиям, то представь себе условия совместной жизни в законном браке. Что может быть общего между учениками и домашней прислугой, между налоем для письма и детской люлькой, между книгами или таблицами и прялкой, между стилем, или каламом, и веретеном? Далее, кто же, намереваясь посвятить себя богословским или философским размышлениям, может выносить плач детей, заунывные песни успокаивающих их кормилиц и гомон толпы домашних слуг и служанок? Кто в состоянии терпеливо смотреть на постоянную нечистоплотность маленьких детей? Это, скажешь ты, возможно для богачей, во дворцах или просторных домах которых есть много различных комнат, для богачей, благосостояние которых не чувствительно к расходам и которые не знают треволнений ежедневных забот. Но я возражу, что философы находятся совсем не в таком положении, как богачи; тот, кто печется о приобретении богатства и занят мирскими заботами, не будет заниматься богословскими или философскими вопросами.
Поэтому-то знаменитые философы древности, в высшей степени презиравшие мир и не только покидавшие мирскую жизнь, но и прямо бежавшие от нее, отказывали себе во всех наслаждениях и искали успокоения только в объятиях философии. Один из них, и самый великий, - Сенека - в поучении Люцилию говорит так: "Нельзя заниматься философией только на досуге; следует пренебречь всем, чтобы посвятить себя той, для которой мало и всей нашей жизни. Нет большой разницы, навсегда ты оставил философию или же только прервал занятия ею; ведь если ты перестал заниматься философией, она покинет тебя". С житейскими заботами следует бороться, не распутывая эти заботы, а удалясь от них. Итак, образ жизни, принятый у нас из любви к богу теми людьми, которые справедливо называются монахами, в языческом мире был усвоен ради любви к философии знаменитыми у всех народов философами.
Ведь у любого народа - безразлично, языческого, иудейского или христианского - всегда имелись выдающиеся люди, превосходящие остальных по своей вере или высокой нравственности и отличавшиеся от других людей строгостью жизни или воздержанностью. Таковы были среди древних иудеев назареи, посвящавшие себя богу согласно закону, или сыны пророческие, ученики пророков Илии или Елисея, являвшиеся, по свидетельству блаженного Иеронима, ветхозаветными монахами...
Вспомни, что Сократ, женившись, прежде всего сам поплатился ужасными неприятностями за это унижение философии, - его пример должен сделать других осторожнее...

Абеляр П.
История моих бедствий.
М., 1959 С. 26-29.

Из первого письма Элоизы Абеляру

Но оставим всех других в стороне. Подумай о том, сколь великий долг лежит на тебе предо мною лично: ведь тот долг, которым ты обязался вообще перед всеми женщинами, ты должен еще ревностней уплатить мне, твоей единственной. Как много рассуждений о вере ради наставления или ради утешения святых жен написали святые отцы, и то, что они сочиняли такие рассуждения с большим усердием, твоя ученость знает лучше нашего ничтожества. Поэтому-то меня чрезвычайно удивило, что ты уже предал забвению нежные чувства, явившиеся поводом ж нашему пострижению, так что ни уважение к Богу, ни любовь ко мне, ни примеры святых отцов не побуждают тебя к попыткам утешить меня - терзаемую волнением и удрученную уже длительной скорбью - беседой при личном свидании или хотя бы письмом в разлуке. А между тем ты знаешь: на тебе лежит тем большая обязанность предо мною, что, как всем известно, ты связан со мною таинством брака; и это налагает на тебя тем больший долг, что, как это всем очевидно, я всегда любила тебя безмерной любовью.
О мой любимейший! Все наши знают, сколь много я в тебе утратила и как злополучное наигнуснейшее и всем известное предательство разлучило меня не только с тобой, но и с самой собой; но моя скорбь еще более возрастает при мысли не о самой утрате, а о том, как она совершилась. А ведь чем важнее причина скорби, тем сильнее должны быть и средства утешения. Принести же утешение должен не кто-либо иной, а ты сам: ты один был источником скорби, так будь же сам и милосердным утешителем. Только ты один можешь и опечалить, обрадовать, и утешить меня. Только ты один и должен более всех это сделать: ведь я выполнила все твои желания, вплоть до того, что решилась по твоему приказанию погубить самое себя, так как ни в чем не могла противиться твоей воле. Мало того моя любовь (ведь вот что удивительно) обратилась в такое безумие, что я сама отняла у себя безо всякой надежды на возвращение то единственное, к чему стремилась. Ведь когда я сама по твоему приказанию сменила без промедления одежду, а вместе с нею и душу, я показала этим, что ты - единственный обладатель как моего тела, так и моей души.
Бог свидетель, что я никогда ничего не искала в тебе, кроме тебя самого, я желала иметь только тебя, а не то, что принадлежит тебе. Я не стремилась ни к брачному союзу, ни к получению подарков и старалась, как ты и сам знаешь, о доставлении наслаждений не себе, а тебе и об исполнении не своих, а твоих желаний. И хотя наименование супруги представляется более священным и прочным, мне всегда было приятнее называться твоей подругой или, если ты не оскорбишься, - твоею сожительницей или любовницей. Я думала, что, чем более я унижусь ради тебя, тем больше будет твоя любовь ко мне и тем меньше я могу повредить твоей выдающейся славе. Об этом ведь ты и сам не забыл в упомянутом выше своем утешительном послании к другу. Там же ты не пренебрег изложить и некоторые доводы, при помощи которых я пыталась удержать тебя от нашего несчастного брака, хотя и умолчал о многих других, по которым я предпочитала браку любовь, а оковам - свободу. Призываю Бога в свидетели, что если бы император Август, владевший всем миром, удостоил бы меня чести брачного предложения и навсегда утвердил бы за мной владычество над всем светом, то мне было бы и милей и почетней называться твоей возлюбленной, нежели его императрицею. Ведь не тот непременно лучше, кто богаче или могущественней: быть и богатым и могущественным - зависит от удачи, быть ли хорошим - зависит от добродетели.
И пусть не считает себя непродажной та женщина, которая охотней выходит замуж за богатого, чем за бедного, и прельщается больше имуществом своего мужа, чем им самим. Несомненно, что женщина, вступившая в брак из-за подобного прельщения, заслуживает платы - но не любви. Конечно, такая женщина ищет богатства, а не мужа и, при возможности, захочет продаться тому, кто еще богаче. В этом ясно убеждает беседа женщины-философа Аспасии с Ксенофонтом и его женой, переданная Эсхином, учеником Сократа. В этой беседе Аспасия, приведя убедительные философские соображения для примирения супругов, закончила свою речь таким образом: "А так как вы решили, что в этой стране нет ни мужа лучше, ни жены приятней, то, конечно, вы всегда будете стремиться к тому, что вы считаете наилучшим, ибо ведь и ты, муж, женился на самой лучшей жене, и ты, жена, вышла замуж за самого лучшего мужа". Разумеется, это мнение свято, и оно больше, нежели философское, и его следует назвать не любомудрием, а самой мудростью. Заблуждение здесь свято, а ложь в супружестве блаженна, дабы совершенная взаимная любовь сохраняла брачный союз нерушимым не столько в силу телесного воздержания, сколько в силу душевного целомудрия.
Но что дается другим путем заблуждения, мне было дано очевидной истиной. Ведь тогда как другие жены лишь сами думают о высоких свойствах своих мужей, я, и даже весь свет, не только предполагали, но я твердо знали о твоих достоинствах. Итак, моя любовь к тебе была тем истиннее, чем далее отстояла она от заблуждения. Кто даже из царей или философов мог равняться с тобой в славе? Какая страна, город или поселок не горели желанием увидеть тебя? Кто, спрашиваю я, не спешил взглянуть на тебя, когда ты появлялся публично, и кто не провожал тебя напряженным взглядом, когда ты удалялся? Какая замужняя женщина, какая девушка не томилась по тебе в твоем отсутствии и не пылала страстью в твоем присутствии? Какая королева или владетельная дама не завидовала моим радостям или моему браку? В особенности же, признаюсь тебе, ты обладал двумя качествами, которыми мог увлечь каких угодно женщин, а именно - талантами поэта и певца. Этими качествами, насколько нам известно, другие философы вовсе не обладали.
Как бы шутя, в минуту отдыха от философских занятий, ты сочинил в оставил много прекрасных по форме любовных стихов, и они были так приятны и по словам, и по напеву, что часто повторялись всеми, и имя твое беспрестанно звучало у всех на устах, сладость твоих мелодий не позволяла забыть тебя даже необразованным людям. Этим-то ты больше всего и побуждал женщин вздыхать от любви к тебе. А так как в большинстве этих песен воспевалась наша любовь, то и я в скором времени стала известна во многих областях и возбудила к себе зависть многих женщин. Какие только прекрасные духовные и телесные качества не украшали твою юность! Какую женщину, хотя бы она и была тогда моей завистницей, мое несчастье не побудит пожалеть меня, лишившуюся таких радостей? Кто из мужчин или женщин, пусть они раньше и были моими врагами, не смягчится из сострадания ко мне?
Я принесла тебе много вреда, но во многом, как ты сам знаешь, я совсем невиновна. Ведь в преступлении важно не само деяние, а намерение совершающего его лица. Справедливость оценивает не само деяние, а управлявшую им мысль. А о том, какие намерения по отношению к тебе я питала, ты один только и можешь судить по собственному опыту. Я всецело предаю себя твоему суду и во всем подчиняюсь твоему свидетельству. Скажи мне, если можешь, только одно: почему после нашего пострижения, совершившегося исключительно по твоему единоличному решению, ты стал относиться ко мне так небрежно и невнимательно, что я не могу ни отдохнуть в личной беседе с тобой, ни утешиться, получая от тебя письма? Объясни мне это, если можешь, или же я сама выскажу то, что чувствую и что уже все подозревают.
Тебя соединяла со мной не столько дружба, сколько вожделение, не столько любовь, сколько пыл страсти. И вот, когда прекратилось то, что ты желал, одновременно исчезли и те чувства, которые ты выражал ради этих желаний. О возлюбленнейший, это догадка не столько моя, сколько всех, не столько личная, сколько общая, не столько частная, сколько общественная. О, если бы так казалось мне одной, о, если бы твоя любовь нашла что-нибудь извиняющее, от чего - пусть немного - успокоилась бы моя скорбь! О, если бы я могла придумать причины, которые, извиняя тебя, как-либо опровергли бы мое низкое предположение! Умоляю тебя, исполни мою просьбу, ты увидишь, что она незначительна и нисколько не затруднит тебя. Если уж я лишена возможности лично видеть тебя, то по крайней мере подари мне сладость твоего образа в твоих высказываниях, которых у тебя такое изобилие. Напрасно я буду ожидать от тебя щедрости на деле, если буду подозревать, что ты скуп на слова...
О, если бы, мой дорогой, твоя привязанность ко мне была не столь уверена, ты больше бы заботился обо мне! А ныне, чем более ты уверен во мне, в результате моих стараний, тем больше я вынуждена терпеть твое ко мне невнимание. Умоляю тебя, вспомни, что я для тебя сделала, и подумай о том, чем ты мне обязан. Пока я наслаждалась с тобой плотской страстью, многим было неясно, почему я так поступаю, по любви ли к тебе или ради чувственности. Ныне же конец являет, что побуждало меня в начале. Ведь я отреклась совершенно от всех удовольствий, лишь бы повиноваться твоей воле. Я не сохранила ничего, кроме желания быть теперь целиком твоей. Подумай же о том, насколько ты несправедлив, когда того, чья заслуга пред тобою больше, ты вознаграждаешь меньше и даже вообще ничего не даешь, хотя от тебя требуется весьма малое и то, что выполнить тебе очень легко.
Итак, самим Богом, коему ты посвятил себя, заклинаю тебя восстановить каким угодно способом твое общение со мною и написать мне что-либо утешительное, - хотя бы с тем намерением, чтобы, ободренная, я могла ревностнее отдаться божественному служению. Прежде, когда ты увлекал меня к мирским наслаждениям, твои письма часто приходили ко мне, и ты нередко воспевал в стихах твою Элоизу, имя которой было у всех на устах; оно звучало на всех площадях и во всех домах. Насколько же теперь праведней увлекать меня к Богу, чем тогда - к наслаждениям. Умоляю тебя: взвесь то, чем ты мне обязан, и отнесись внимательней к моим просьбам.
Заключаю длинное письмо кратким концом. Прощай, единственный!

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Страсть к любовным наслаждениям порождает преступления
Философия нового времени стремится понять человеческую природу как естественный организм
Ненависть две страсти ревность наслаждение
Неведома любимая
Фрейд трактует довольно широко как основу всякой человеческой деятельности