1 | 2

Получив представление об этих основных факторах, легко составить представление об информационной ценности события даже на основе краткого изложения сути статьи. Вот несколько образчиков:

А.          Новая мирная инициатива ООН в Боснии.

Б.            Запрет правительства на экспорт всех марок заграничных автомобилей.

В.           Известная актриса из “мыльных опер” затевает развод.

Г.            Правительство заявляет, что планирует увеличение налога на водку на 200%.

Д.           Проект нового закона об авторских правах способен привести к исчезновению “пиратского видео”.

Е.           Политик из лагеря оппозиции собирает пресс-конференцию и клеймит финансовую политику президента.

Ж.        Другой оппозиционер собирает пресс-конференцию и объявляет, что, возможно, выставит свою кандидатуру на президентских выборах.

З.             На протяжении трех дней в одном из районов вашего города четыре девушки стали жертвами сексуального маньяка.

И.          Правительство выступает с новой крупной программой по расчистке грязных улиц.

Так какой же из сюжетов, по-вашему, лучший? Какой из них вы поместили бы на первую полосу?

Разумеется, это упражнение не выполнить, не зная, о какой газете идет речь, и не зная, кто ее читает. Так что попробуйте сперва выполнить его для самой читаемой газеты в столице, а затем для ведущего издания для бизнесменов. (Для проверки мои ответы: убитые девушки – для массового издания и запрет на импорт заграничных автомобилей – в газете для деловых людей).

Работая в течение многих лет в общенациональной газете в Лондоне, мне приходилось именно так отбирать самые интересные статьи. Я разработал свод правил, который помогал мне определять ценность подлежащих выбору статей. Привожу их, хотя, как и в любом общем правиле, в них возможны исключения:

1.             Чем устойчивее эффект того, о чем вы пишите, тем лучше и крепче статья. Новость, которая волнует людей не более дня, естественно, слабее той, которая овладевает их умами надолго.

2.             В самом низу шкалы находятся статьи о том, что говорят люди, то есть статьи об идеологических спорах или о новых идеях. Это статьи из разряда “говорильни” – ничего не произошло, всего лишь кто-то что-то сказал. Из заголовков таких статей торчат уши – слова “предупреждает”, “требует” или “призывает”. В одном из выпусков “The Moscow Times” (в остальном превосходной англоязычной газеты) 9 из 13 информационных сообщений были из разряда “говорильни”. Неужели они и в самом деле свидетельствовали, что в одной из крупнейших стран мира, охватывающей восемь часовых поясов, за два выходных дня произошло всего четыре события? Надеюсь, что нет.

Здесь журналистов подстерегают две ловушки, которые трудно избежать. Первая ошибка – считать, что если политик что-то сказал, мы обязаны это увековечить. Неправда. Каждый журналист должен держать на своем столе табличку с лозунгом: “Они всего лишь политики”. Тот факт, что какой-то человек средних лет в строгом костюме решил выступить с речью или заявлением, не делает его слова новостью. Большинство речей и выступлений содержат то, что и ожидалось. Выступления политиков становятся новостью лишь тогда, когда они говорят что-то неожиданное для публики. Лидер реформаторов, либеральный политик, осуждающий медленный ход реформ, не представляет из себя ничего нового. Новость – это когда он объявляет о своем обращении в коммунизм.

Вторая ловушка – так называемые псевдособытия: пресс-конференции, интервью и им подобные вещи. Пресс-конференции, вопреки мнению иных журналистов, не являются самодостаточной новостью. Строго говоря, ничего не произошло. Мир ничуть не изменился. Единственно что произошло – какой-нибудь политик или знаменитость пожелали сделать какое-то заявление, движимые, как правило, собственными мотивами, главный из которых – реклама. Значение имеет лишь содержание их выступлений. Ко всем подобного рода псевдособытиям подходите скептически.

3.             Далее на шкале ценности новостей располагаются статьи о том, что, по чьим-то словам, должно произойти. Это статьи, посвященные угрозам или призывам к действиям. Подобные проповеди в слишком большом ходу у политиков (в этом их поддерживают и подстрекают ленивые журналисты, считающие, что присутствие на пресс-конференциях больше отвечает сути их работы, чем беготня в поисках настоящих сюжетов). Но эти статьи обладают – по крайней мере, иногда – одним достоинством: наряду с пустопорожней болтовней в них может содержаться и хорошая, настоящая информация.

4.             Затем идут статьи о том, что, по чьим-то словам, происходит или происходило ранее. К таким относятся статьи об исследованиях и о людях, сделавших открытия. Пусть не сразу, но когда-нибудь это может стать событием.

5.             На самом верху шкалы – статьи о том, что произошло совсем недавно. Это статьи о несчастных случаях, о катастрофах, о судебных слушаниях и о многих других свежих, реальных, могущих быть проверенными явлениях.

6.             Важный элемент оценки ценности новостей – количество читателей, которых статья наверняка заинтересует.

НОВОСТИ ПРОТИВ ОЧЕРКОВ

В средние века христиане верили, что осужденных на ад ждет вечная пытка сменяющими друг друга невыносимой жарой и лютым холодом. Эта проблема очень беспокоила теологов. Если это так, недоумевали они, не будет ли отдохновением для проклятых грешников момент, когда холод сменяется жарой? Не испытывают ли они в миг оттаивания кратковременного блаженства? И где же тогда, вопрошали богословы, кара?

Столь же изощренные дебаты не стихают среди журналистов, по поводу границы между информационными сообщениями и очерками. Тема эта заслуживает того, чтобы уделить ей несколько абзацев, ведь многие журналисты считают информационные сообщения сухим, скучным и безличным жанром, а очерки – более живым и не скованным формой. Другие рассматривают репортера как серьезного собирателя “фактов”, а очеркиста – как человека, который слоняется по комнате, сочиняя изящные фразы неизвестно о чем.

Во-первых, нельзя полностью отделить информационные сообщения от очерков. Конечно, разница между ними есть: с одной стороны, сообщение о гибели 268 человек при пожаре, с другой – колонка “Советы садоводу”. Однако между этими крайностями – огромное число сюжетов, и в какой именно точке информационное сообщение становится очерком?

На протяжении почти 20 лет я задавал своим коллегам-журналистам, редакторам и студентам на трех континентах идиотский, на первый взгляд, вопрос: что такое очерк? Я услышал множество странных мнений, но за все это время – ни единого удовлетворившего меня определения. Кроме одного: “Очерк – это то, что не относится к сугубо информационным сообщениям”. Верно, конечно, но вряд ли это определение будет значительным вкладом в теорию журналистики.

Определения делу не помогут. Не помогут разобраться и попытки окончательно и бесповоротно установить грань между информационными сообщениями и очерками.

В этой газете страницы новостей решительно и бесповоротно отделены от передовиц и тематических рубрик. Цель такого разделения – благо читателя, который имеет полное право различать факты и мнения...

Бэн Брэдли, редактор “Washington Post”

к содержанию << >> на следующую страницу

1 | 2