1 | 2 | 3 | 4 | 5 С тишайшей любовью дочерней
О берег угрюмый она.
……………………………………
Но карта в руках капитана
Шуршала, протерта насквозь,
И что-то ему прошептала,
Что тягостно в нем отдалось.
И нам суховато, негромко
Сказал капитан, омрачась:
«У мыса Могила Ребенка
Мы с вами проходим сейчас».
…………………………………….
...И что-то вставало у горла,
Такое, о чем не сказать, –
Ведь слово «ребенок» – так горько
Со словом «могила» связать.
Я думал о всех погребенных,
О всем, погребенном во всех.
«Любовь – это тоже ребенок.
Его закопать – это грех.
Но дважды был заступ мой всажен
Под поздние слезы мои,
И кто не выкапывал сам же
Могилу своей же любви?»
………………………………………
Мы плыли вдоль этого мыса,
Вдоль мрачных скалистых громад,
Как вдоль обнаженного смысла
Своих невозвратных утрат...
Примерно то же в сочинении Ч. Айтматова «Белый пароход»: белый пароход – конкретный образ реального парохода и художественный образ несбыточной мечты, образ, переходящий в символ. Здесь рождение образа идет по линии столкновения реального и ирреального плана.
Кстати, триаду образ-индикатор – образ-троп – образ-символ можно подкрепить теоретически, выявлением самого характера, типа информации, заключенной в этих образах: прямое значение – фактологическая информация; переносное значение (троп) – концептуальная информация; переосмысленное обобщающее значение (символ) – подтекстная, глубинная информация.
Итак, высшая ступень образности – символ. Рождение символического смысла – процесс сложный. Образ-символ может быть итогом конкретной образности произведения или цикла произведений, может и вообще «покинуть» породившее его произведение, чтобы быть использованным в других произведениях, у других авторов. И тогда он обретает однозначность и именно поэтому становится всеобщим и узнаваемым, т.е. лишается индивидуальности в применении, в какой-то степени уже включаясь в семантическую структуру слова. Символы бывают разные, они многолики и многогранны.
1 | 2 | 3 | 4 | 5
|