1 | 2

ПРЕДИСЛОВИЕ

На книге этой лежит печать пространства и времени.

Пространство – Советский Союз, Россия, зарубежье.

Время – с первого года второй половины XX века до дней нынешних.

Потому «Три знака времени».

Книга – личный опыт автора в международной журналистике. Когда я делал первые шаги в профессии, радиотелетайп был последней новинкой средств связи, информационное меню столь же скудно, как послевоенный стол советской семьи. Сегодня киберпространство самую буйную фантазию сделало вчерашней обыденностью, всезнайка Интернет ответит на любой вопрос. И все же Интернет – не калькулятор, который за ленивого школяра решит арифметическую задачу, он не слепит статью на простейшую тему для конкретной газеты, журнала, только с им одним потребными аргументами, фактами, суждениями. Тут не обойтись без человеческого фактора.

Книга – не воспоминания, они уже продуманы, написаны[1], книга – своего рода антология творчества, отразившего штрихи, веяния истории в диапазоне полувека, небезынтересные, надеюсь, политологам, особенно международникам.

Основа книги – ее часть первая «50 лет: год за годом». Из не одной тысячи своих статей в отечественной и зарубежной периодике автор отобрал полсотни, руководствуясь такими критериями, как разность проблем, жанров и органов печати. Здесь – статья, комментарий, очерк, репортаж, корреспонденция, памфлет, фельетон, рецензия. Во всех этих жанрах автор пробовал себя, хотя ему ближе всего аналитическая статья и публицистика. Представлены публикации в 16 отечественных газетах и журналах и пяти зарубежных, в том числе таком самом качественном европейском издании по внешнеполитическим вопросам, как парижское «Монд дипломатик». Многие из опубликованных в нашей прессе материалов перепечатаны за рубежом.

В советскую эпоху часто печатался в «Литературной газете», потому отобрал десять публикаций (1963–1988), именно в это время «Литературка» была зашорена менее других. С 1993 года по сей день – постоянный автор «Независимой газеты». Впервые статьи на международные темы писал в контексте актуальных российских проблем. Не преувеличивал, когда констатировал по поводу ее десятилетия, что «сотрудничество с газетой – самый плодотворный период в моей почти полувековой журналистской деятельности»[2].

Благодарен «НГ» за одобрение всех предложенных тем и отсутствие цензуры, хотя моя позиция не всегда совпадала с мнением руководства газеты. Многолетнее сотрудничество с «НГ» я начал в разгар нашего поспешного бегства с Кубы, когда были брошены на произвол судьбы и союзное нам государство, и сооружавшиеся при советском техническом содействии ценнейшие объекты. Постыдно выглядело злорадство наших СМИ, сопли («Куба – любовь моя!») сменились лаем из подворотни. То была антинациональная кампания в угоду США. Тогда «НГ», регулярно публикуя статьи по кубинской тематике, первой из российских газет прорвала завесу лжи. Прошли годы, и в целом российское общество приняло позицию автора «Независимой газеты».

Читатель обратит внимание, что объект преимущественного интереса автора – Латинская Америка, механизм вмешательства в ее внутренние дела Соединенных Штатов. Рискну утверждать, что в таком ключе авторская позиция соответствует глубинным национальным интересам самих латиноамериканцев. Одно из личных свидетельств – тот факт, что уже в конце 90-х годов автор был удостоен высших государственных наград Венесуэлы и Чили – случай крайне редкий. Кстати, оба президента, подписавшие декреты о награждении, – лидеры христианско-демократических партий.

Не могу не заметить в этой связи, что те, кто интересуются современной политикой США, их повадками в Старом Свете, на постсоветском пространстве особенно, обнаружат весьма удручающее сходство с давним подходом Вашингтона к своим южным соседям. Часто подчеркиваю этот факт как журналист, ученый и как многолетний председатель Российского комитета сотрудничества с Латинской Америкой.

Пусть читатель не судит строго самые первые публикации – еще жив Сталин, идет война в Корее, пик холодной войны с реальной угрозой превратиться в горячую, автор – офицер, литсотрудник иностранного отдела органа военно-морского министерства газеты «Красный Флот».

Но уже в первый постсталинский год – сдержанный тон выступления в главной военной газете «Красная звезда»: реакцию на организованную США вооруженную интервенцию в Гватемале МИД СССР озвучило моей статьей за подписью «Наблюдатель». Был и такой жанр неофициального протеста. Одно из последних выступлений за шесть лет работы в военной прессе – статья в цитировавшейся за рубежом газете «Советский Флот» (эта преемница «Красного Флота» вскоре была закрыта) с анализом структурных перемен в верхушке вооруженных сил США, на нее откликнулась сама «Нью-Йорк таймс».

Потом «уругвайская пятилетка» – пресс-атташе советского посольства, региональный представитель Совинформбюро, его преемника – агентства печати «Новости» – АПН. В Латинской Америке тогда наши посольства были только в Аргентине, Мексике и Уругвае. Там начал постигать премудрости общения с местными СМИ – многоликостью непохожими на наши. В сухом остатке зарубежного опыта: главное – не что, а как написать, конечно, на добротном языке страны пребывания, как пробиться в местную печать, эфир.

Особенно остро холодная война ощущалась в заповедной зоне США, они старались ликвидировать даже символическое советское присутствие в Латинской Америке. Кубинская революция еще не грянула. Прежде всего американцы привлекали средства психологической войны, ныне именуемой информационной (об этом см. часть четвертую – «Будни информационных войн»). Исполнителями заказа за мзду выступали местные газеты, в том числе влиятельные. В выражениях не стеснялись, натравливали власти на советское посольство, его малочисленный персонал, испытывая особую аллергию к автору книги: пропаганда (по западной терминологии, публичная дипломатия) – больший раздражитель, нежели дипломатия традиционная.

Сама обстановка приобщила к контрпропаганде – ответной информационной акции, направленной на нейтрализацию конкретного враждебного выпада. Не было ни наставлений, ни указаний начальства, занимался чистой самодеятельностью.

Приведу сюжет одной контрпропагандистской акции. Из доверительных журналистских источников узнал о предстоявшем проведении в столице – Монтевидео – континентального конгресса «в защиту порабощенных народов» – откровенной акции психологической войны в масштабе Западного полушария. Об ответных мерах посоветовался только с послом. Следующие шаги способствовали дискредитации враждебной нашему государству акции:

1.        Написал безымянный комментарий, точнее – реплику из трех абзацев (см. «1959. В окопах холодной войны»).

2.        Комментарий публикуется на редакционной полосе (она отражает мнение не информационного агентства, репортера или рекламодателя, а позицию руководства органа печати) провинциальной, но близкой к правительству газеты. Ее издатель, он же сенатор – мой добрый знакомый, большой любитель водки «Столичная» – единственный вклад нашего посольства.

3.        Ежедневная массовая левая газета «Эль Популар» публикует через три дня редакционную статью с оценкой сборища как антинациональной затеи.

4.        Руководитель парламентской фракции влиятельной компартии Родней Арисменди ставит в законодательном органе страны вопрос о запрещении упомянутого сборища. В пользу предложения мобилизуется общественное мнение.

5.        Власти вынуждены запретить проведение враждебной интересам нашего государства акции, претендовавшей на резонанс в масштабе континента. Все, достигнут «эффект подушки» – так именуют западные пропагандисты завершение информационной кампании.

Позднее в Москве был выплачен гонорар по тарифу «менее одной машинописной страницы».

Участия в холодной войне не избежал ни один советский журналист-международник, впрочем, как и его западный коллега. Мы называли Запад (и не только его, ну какой Запад – Япония) «врагом мира и социального прогресса», нас именовали «империей зла». Но ни тогда, ни позднее не грешил против фактов, другой вопрос – их отбор с заданной целью. Кстати, напомню кредо самой респектабельной британской газеты «Таймс»: «Лучшая пропаганда – это тенденциозный отбор объективных фактов». Замечу, что здесь допущена явная тавтология – факт по своей природе объективен, другое дело, что его толкование всеми и во все времена субъективно, тенденциозно.

По возвращении в Москву до конца 80-х годов – в АПН, в том числе 17 лет на посту заместителя председателя Правления, курировал информационную работу в Азии, Африке и Латинской Америке, выпуск периодических изданий в странах других регионов. В те годы АПН – авторитетное и многопрофильное агентство со статусом союзного министерства являлось головным ведомством в области внешнеполитической информации и пропаганды.

АПН было востребовано постсталинской эпохой, веяниями XX съезда. В стране впервые возник информационный орган, хотя и действовавший в системе заданных идеологических координат, однако по стилю сближавшийся с зарубежными аналогами. Формировался новый тип журналиста, синтетически совмещавшего знание иностранного языка, вплоть до самых редких, страноведения с проблемной специализацией – от мировой экономики до спорта. Были глубокие знатоки отдельных проблем, просто талантливые журналисты, самые известные в стране фотомастера.

Летом 2001 года отметили в Москве тройной юбилей – 60 лет Совинформбюро, 40 лет АПН и 10 лет его преемника с куда более скромными функциями и возможностями – РИА «Новости». Своими воспоминаниями я поделился в вечерней информационной программе НТВ.

Вернусь в прошлое. Наша международная журналистика, к сожалению, не стимулировала поиск новых фактов и явлений, ограничиваясь интерпретацией – талантливой или бездарной – уже известного. Убедился, сколь кропотлив такой поиск, когда собирал по крупицам факты, выстраивал версии в связи с убийством в Вашингтоне пиночетовскими киллерами министра иностранных дел правительства Народного единства Орнальдо Летельера, интервенцией США против Гренады, умерщвлением главы католической церкви Сальвадора.

1 | 2