Журналистское расследование. ГЛАВА 5. ТЕХНОЛОГИЯ ЖУРНАЛИСТСКОГО РАССЛЕДОВАНИЯ НА КОНКРЕТНЫХ ПРИМЕРАХ года петров новоселова

Не все расследования, о которых мы расскажем в этом разделе, укладываются в схему классической журналистской работы. Погони, схватки с предполагаемыми преступниками, операции прикрытия – все это, скорее атрибуты полицейского боевика, чем поиска, который ведут журналисты. Взятые из практики нашего агентства, эти работы вряд ли могут стать предметом прямого подражания. Более того, как это принято на телевидении во время демонстрации сюжетов экстремального характера, в ряде случаев нам также не мешало бы вывесить предупреждение: «Не повторять. Опасно!».

Опасно с двух точек зрения. Во-первых, не сумев точно рассчитать степень риска, сделав один неточный ход, можно легко пасть жертвой собственного расследования. Во-вторых, даже избежав опасности со стороны тех, кого вы преследуете, можно в итоге вступить в конфликт с представителями правоохранительных органов и самому оказаться в роли преступника. Журналист, о чем мы в деталях говорили, действует на основании закона о СМИ, и к нему не применим закон об оперативно-розыскной деятельности. А значит, он ни при каких обстоятельствах не может, например, осуществлять слежку, проводить обыски, задерживать кого бы то ни было. Самодеятельность такого рода может привести к тому, что журналист подставит невинных людей или помешает собрать достаточную доказательную базу для подтверждения вины реального преступника.

Мы работали «на грани фола» и делали это лишь потому, что обладаем серьезной структурой, в составе которой, помимо журналистов, есть и бывшие сотрудники правоохранительных органов, а также квалифицированные юристы. И все равно в ряде случаев получали в результате не лавры победителей, а массу проблем, решить которые было нелегко. В азарте поиска, что греха таить, порой сами нарушали те правила безопасности, которые здесь декларировали.

Зачем же тогда мы столь подробно описываем эти истории, – опросите вы. Ответ прост: они наглядно демонстрируют на практике те приемы, теорию которых мы описали в этой книге. Сами по себе они вполне допустимы в журналистской деятельности, если, конечно, применять их с умом.

в начало

ХРОНИКА РАССЛЕДОВАНИЯ УБИЙСТВА ДЕПУТАТА НОВОСЕЛОВА

Депутата Законодательного Собрания Санкт-Петербурга Виктора Новоселова убили в среду, 20 октября 1999 года, около 9 утра.

К 11 часам на месте происшествия побывали трое сотрудников АЖУР, и вот что нам стало известно. В 8.45 Новоселова посадили в служебный автомобиль «Вольво-940», номер О121ОО78, на сиденье рядом с водителем. (Виктор Семенович после первого покушения на него в 1993 году самостоятельно ходить не мог. При поездках в машине коляску, на которой передвигался депутат, убирали в багажник.) На задние места сели охранник и сиделка Новоселова, которая жила в том же доме, что и депутат. Машина выехала со двора дома 198 на Московском проспекте и стала двигаться по улице Фрунзе со скоростью примерно 15 км/ч. На пересечении Московского проспекта и улицы Фрунзе автомобиль притормозил недалеко от светофора.

В этот момент к «вольво» подбежал молодой человек в спортивном костюме, ветровке, кроссовках, в наушниках и легком импортном бронежилете и бросил на крышу автомобиля, над местом рядом с водителем, где сидел Новоселов, полиэтиленовый пакет. Затем он отбежал от машины. Раздался взрыв. Виктор Новоселов погиб на месте. Серьезно пострадал водитель.

Охранник депутата выскочил из машины и два раза выстрелил из пистолета в убегавшего мужчину. Раненный в шею преступник был задержан. Кроме того, наряд ГИБДД задержал еще одного человека, которому, как показывали свидетели, раненый якобы делал какие-то знаки. У второго задержанного что-то изъяли – то ли телефонный аппарат с проводами, то ли пульт дистанционного управления.

Пресс-служба ГУВД и городские радиостанции сообщили, что раненный в шею киллер умер. Факт смерти убийцы требовал проверки. Но как? Отправиться в больницу, в которую могли отвезти раненого? Но в какую? Поехали в ближайшую – на улице Костюшко.

В больнице никаких сведений о поступившем с огнестрельным ранением молодом человеке не давали. Но пройти в больницу – не проблема. В одной из курилок услышали разговор о том, что недавно привезли парня под охраной, а теперь то ли увезли, то ли увозят куда-то.

Куда? Если не в морг, то, вероятнее всего, в Клинику военно-полевой хирургии Военно-медицинской академии. Не мешкая, поехали к клинике. Встали так, чтобы видеть, кто въезжает и выезжает. Через пятнадцать минут кого-то привезли с охраной. Итак, скорее всего, киллер жив... Но в академии раненого, подозреваемого в совершении тяжкого преступления, если ранение не слишком тяжелое, долго держать не будут. Скорее всего, переведут в более защищенное место. (На следующий день мы убедились в своей правоте. Мы подошли к Межобластной тюремной больнице и заводили разговор со всеми выходящими оттуда людьми. Через два часа один из работников больницы сказал, что задержанного на месте убийства Новоселова накануне вечером перевели сюда из Военно-медицинской академии...)

Одновременно с этим мы выяснили фамилию второго задержанного: им оказался Николай Петров. Через знакомых сотрудников милиции с помощью ЦАБ узнали, что он прописан с матерью на Большеохтинском проспекте. Поехали.

В квартиру решили сразу не заходить, а опросить сначала соседей. Придумали историю: мы журналисты, занимаемся не убийством Новоселова, а фирмой, выстроившей финансовую «пирамиду» типа «Атлантиды». И фигурирует у нас там некий Николай Петров, вот мы и вознамерились узнать – тот или не тот? Нашли соседку-старушку. Да, сказала она, есть такой Петров, но он здесь не живет. Живет только его мать. И ничего плохого она о Петровых сказать не может.

Позвонили. Дверь открыл высокий мужчина. Рядом стояла женщина лет шестидесяти. «Вы к кому?» – спросил мужчина. «Мы к Николаю Петрову». – «Проходите. Вы кто?» – «А вы кто?» – «Мы – ФСБ». – «А мы – журналисты». Показали друг другу удостоверения.

Квартира матери Петрова была небогатой, с потрепанной мебелью. В ней кроме нас находилось восемь человек: мать Петрова, четверо сотрудников ФСБ, следователь и понятые – наверное, те соседи, которых мы не застали. Ни сотрудники ФСБ, ни следователь нам ничего не сказали. С матерью Петрова нам просто не дали поговорить. Она не понимала, что происходит. И все время спрашивала, а зачем журналисты пришли. Видимо, ФСБ для нее свою версию придумала.

О втором задержанном мы с самого начала ничего не знали кроме весьма приблизительного описания его внешности и того, что он, несмотря на уверения сотрудников милиции, жив. Обзвонили всех, с кем мы контактируем в милицейской среде. Выяснили, что фамилия раненого – то ли Бузьков, то ли Гузьков. Затем поступило уточнение – задержан Артур Бузков, 1971 года рождения. Однако тот же ЦАБ выдал информацию: никакого Артура Бузкова в городе не существует. Скорее всего, ошибка. Впрочем, имя Артур – достаточно редкое и запоминающееся, вряд ли его могли перепутать. Стали искать фамилии с похожим звучанием – Будков, Кузков, Гусков... Наконец, нашли: Артур Гудков, 1966 года рождения, уроженец Белоруссии – города Бобруйска Могилевской области, в 1987 году демобилизовался из армии и прописался в Сосновом Бору в общежитии.

Наутро 21 октября мы уже располагали информацией, что Гудков с 1995 года работал охранником в охранном предприятии «Есаул». В 1997 году в отношении Гудкова следственным отделом Сосновоборского ГОВД было прекращено уголовное дело по ст.116 УК РФ («Нанесение побоев или совершение иных насильственных действий») – «в связи с деятельным раскаянием».

В 1998 году Артур Гудков был объявлен в федеральный розыск в связи с подозрением в совершении вымогательств и в убийстве директора завода «Северная звезда». Дело было так. 4 марта 1998 года около половины первого ночи на перекрестке проспектов Ленинского и Маршала Жукова микроавтобус «Фольксваген», которым управлял Гудков, подрезал автомобиль, на котором возвращался домой, вместе с женой и водителем, 36-летний Александр Потапкин – директор и учредитель фирм «Северная звезда» и Экспериментального завода торгового оборудования ЛОСПО. Машины остановились, между Потапкиным и Гудковым возник конфликт. Дело кончилось тем, что Гудков вынул пистолет Макарова и выстрелил в предпринимателя и его водителя. Тяжело раненный Потапкин скончался через два с половиной часа на операционном столе. Гудков скрылся.

Тем временем правоохранительные органы по-прежнему отрицают, что человек, раненный и задержанный поблизости от места преступления, жив...

К середине дня получили подробную информацию о Петрове Николае Борисовиче. Родился в 1975 году в Петербурге. Учился в средней школе №140 Красногвардейского района, в 1990 году поступил в Инженерную школу электроники по специальности «Производство электротехники». После ее окончания работал в АО «Ника» электриком. В январе 1999 года Петров задерживался сотрудниками милиции по охране метрополитена за курение в метро. А в июне 2000 года Петров нарушил Правила дорожного движения на автомобиле «УАЗ». С весны 1999 года Петров работал в фирме «All-Motors», которая занимается ремонтом автомобилей.

Выяснилось и то, что Петров был судим. Надо было срочно ехать в суд, пока дело не забрала ФСБ. Быстро напечатали запрос с просьбой разрешить сотруднику АЖУР ознакомиться с судебным делом Николая Петрова. Судья дал положительный ответ на наш запрос, но при этом уведомил, что ему уже звонили из ФСБ и что сотрудники этой службы вскоре прибудут знакомиться с данным делом.

Впрочем, из дела ничего особенного не следовало. 13 марта 1995 года Красногвардейский федеральный суд Санкт-Петербурга приговорил Петрова к 4 годам лишения свободы по ст.145, ч.2 УК РФ («Грабеж»). Из заключения он вышел досрочно, примерно через два с половиной года (на 1 год и 3 месяца раньше положенного срока). А судили Петрова за то, что он вместе со своим знакомым отобрал часы стоимостью 5 тысяч рублей (по ценам 1995 года) у 57-летнего мужчины.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17

Евгений