1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8

в начало

ЖУРНАЛИСТИКА: ПРОФЕССИЯ В ЗЕРКАЛЕ МОДЕЛИ МИРА

Внутренний мир журналиста формируется во взаимодействии с миром внешним – средой, другими людьми, всей окружающей действительностью (в широком смысле слова). Центральной частью психической жизни человека служит модель мира – представление о мире и о себе в нем. Эта модель всеобъемлюща; чаще мы имеем дело с ее фрагментами, мгновенными срезами, которые психологи называют картиной мира (иногда она отождествляется с ментальностью, общим умонастроением, «матрицей» духовной жизни людей). Рисуя картину мира, воссоздавая его модель, человек не только осознает собственные проблемы, но и начинает глубже понимать природу, осмысливать потребности общества. В результате в его сознании может возникнуть целостная система представлений, влияющая на практическую деятельность личности.

По мнению одного из крупнейших в Америке общественных деятелей и журналистов У. Липпмана, опубликовавшего свыше десяти миллионов слов, зрелый человек воспринимает мир таким, каков он есть. Современники вспоминали, что именно особое видение событий возвышало Липпмана над его коллегами.

Вопрос о целостном мировосприятии для журналиста сегодня важен как никогда прежде. Средства массовой информации создают мозаичную картину действительности. Эта раздробленность не только воспроизводится журналистом, но и влияет на структуру его личности, заменяя собой систему глубоких знаний и ценностей набором подвижных, нередко иллюзорных установок. «Блип-культура» («блип» – это единичная вспышка отражения действительности в сознании человека) также деформирует наши представления. Модель мира, построенная из случайно высвеченных блипов, неустойчива и отдаляет своего создателя от реальности. В конце XX столетия выявилась еще одна тенденция, связанная с размыванием реалистических форм отражения действительности: жизнь воспринимается как игра, в которую включаются и журналисты. Они комбинируют выхваченные из реальности элементы, подменяя факт его произвольным толкованием.

Конечно, журналист не философ, и перед ним не стоит задача создания исчерпывающе полной картины мироздания. Но он в состоянии вложить в нее свой кусочек мозаики таким образом, чтобы она сохранила и целостность, и смысл. Вот пример: авторитетная швейцарская газета «Нойе цюрхер цайтунг» важнейшей своей целью считает формирование целостной картины мира, представленной обширной и многокрасочной информацией о действительности.

Выстраивая модель окружающей среды, журналист формирует ядро своего персонального мира, свой «я-образ» и «я-концепцию». И если «я-образ» эмоционален, то «я-концепция» осознанна, системна, предполагает понимание человеком своих возможностей, самооценку, осмысление внешних факторов, воздействующих на него. Таким образом, модель мира связывает внешнее и внутреннее в нашем сознании.

В 1998 г. в российской прессе был опубликован материал об одной современной журналистской династии. Е. Яковлев (тогда учредитель и главный редактор «Общей газеты»), В. Яковлев (основатель издательского дома «Коммерсант») и А. Яковлева (создатель и редактор журнала «Путь к себе») поделились с читателями своими представлениями о роли и месте человека в меняющемся мире. Речь шла о том, какие жизненные обстоятельства больше располагают нас к пониманию нашего высшего предназначения, как происходит выбор между душевным равновесием и благополучием, можно ли достичь полной гармонии и единства внешнего и внутреннего.

Так, профессиональная карьера Е. Яковлева продемонстрировала, что он моделировал действительность прежде всего как арену борьбы (вначале за улучшение существовавшего строя). Журналист не смог усовершенствовать систему, зато способствовал уничтожению строя, который его не устраивал. После перестройки Е. Яковлев снова оказывается в оппозиции. Эту ситуацию «замкнутого круга» молодое поколение Яковлевых объясняет отставанием процессов приобретения внутреннего опыта, отношением к нему как к чему-то второстепенному. А. Яковлева считает чрезвычайно важным для человека найти силы заглянуть внутрь себя, соотнести свои внешние проявления, поступки с внутренними решениями, с результатами самопознания. Возможно, здесь и кроется секрет журналистской честности.

В данном контексте, на наш взгляд, важен еще один параметр модели мира, который психологи называют допустимым миром. Для журналиста это своего рода линза. Пользуясь ею, он фокусирует внимание и оценивает происходящее. Обратимся к иллюстрации. В документальной «Хатынской повести» А. Адамовича, рассказавшей о трагедии белорусского народа во время второй мировой войны (тогда погиб каждый четвертый белорус), есть такой герой – Флера Гайшун. После тяжелой контузии он теряет зрение, начинает плохо слышать. Казалось бы, стена, воздвигнутая увечьем, должна навсегда отгородить его от настоящего и тем более от прошлого, где были сожженные гитлеровцами деревни, расстрелянные женщины, старики и дети. Происходит обратное. Слепой Гайшун «навсегда открыт, один на один с миром! И с самим собой, со своей памятью...»[20]. Он не приемлет людей, у которых «глаза, как у курицы», способной разглядеть только то, что рядом. Антиподами Флеры становятся персонажи другой повести Адамовича «Каратели». Для карателей общество стремительно расчеловечивается, а насилие превращается в его вполне допустимый компонент. Это столкновение миров проясняет творческую и гражданскую позицию самого Адамовича, отторгающего фашизм во всех его проявлениях.

Модель мира и картина мира принципиально значимы для журналиста: он ретранслирует их читателям, слушателям, зрителям. Поэтому далеко не безразлично, что является для корреспондента главной ценностью. Таковой может быть он сам, что соответствует эгоцентрическому уровню морали. Однако чрезмерная сосредоточенность на своем «я», отстраненность от окружающего часто губит профессионала. Популярный в нашей стране автор А. Маринина в романе «Я умер вчера» создает образ журналиста, целиком поглощенного страхом за собственную жизнь. Не в силах преодолеть это чувство, он теряет способность рассуждать, ощущая себя «живым мертвецом в живом эфире» и надеясь, что зрители этого не заметят. Но телеэкран трудно обмануть. Перед аудиторией предстает ведущий, который как личность просто-напросто отсутствует и который, задавая первый пришедший в голову вопрос, равнодушно ждет, пока собеседник с грехом пополам выпутается из ответа. Постепенно утрачиваются мастерство, работа, друзья...

Роль доминанты подчас играет близкое окружение журналиста (групповой уровень). Ответственность перед коллегами, корпоративная этика, приверженность интересам партии или клана – мощный стимул профессиональной активности. Есть и такие сотрудники СМИ, для которых высшей ценностью, выступают не только другие люди, но и все живое. Подобный гуманистический подход традиционен для отечественной журналистики. В последние десятилетия возрос поток экологических публикаций. Тенденция эта оказалась очень противоречивой: она не просто отразила изменение в мироощущении, но и обнаружила узел тесно переплетенных между собой политических и правовых проблем, решение которых бывает весьма болезненным.

Журналист может по-разному оценивать внешний мир, который способен выглядеть вполне ясным или, наоборот, трудным, требующим силового вмешательства, преодоления. Романтизм юности присущ начинающим работникам прессы. Вот отрывок из очерка очень молодого автора: «Ребенок стал взрослым. Он странствовал по городам и деревням, взбирался на отвесные скалы, окунался в горькие волны океана, страдал и боролся вместе с людьми, разделявшими его радости и печали, в конце концов понял, как движется мир...» Такая наивность со временем проходит. Фанатизм гораздо опаснее. Он толкает человека к уничтожению (в том числе моральному) всего, что ему чуждо и непонятно. Вспомним, как в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» критика обрушилась на Мастера со статьями «Враг под крылом редактора», призывая крепко ударить по тому «богомазу», который протащил «пилатчину» в печать.

Наиболее полно проявляется творческий потенциал журналиста, который наделен не одномерным, а сложным, развитым внутренним миром.

Компоненты модели мира различаются между собой, но их состав достаточно стабилен: мотивы (то, что побуждает нас к деятельности и ради чего она осуществляется), идеалы, убеждения, мировоззрение, цель человеческой жизни и ее смысл. На этой основе возникают более или менее длительные перспективы, стратегии и сценарии поведения журналиста, программы действий и наборы поступков, которые он выполняет как профессионал.

В восприятии одного журналиста среда обитания суживается до непосредственно наблюдаемой обыденности, в уме другого – приобретает размеры Вселенной. Как считает Л.Г. Свитич, «пресса всемогуща, если ее понимать как земную модель информационной галактики космоса. И тогда специфика журналистики в отличие от других профессий состоит в том, что она создает картину мира, кодирует в информации то, что происходит на Земле... и передает космическую информацию, космопрограммы развития общества и человека людям»[21].

С таким видением мира связан особый склад ума журналиста, особый менталитет – космоцентрический. Обладание им служит верным признаком одаренности и мастерства. Так, ощущением прорыва во Вселенную пронизано творчество кумира читающей публики недавних годов Е. Богата. Научный обозреватель Я. Голованов, посвятивший множество публикаций космонавтике, в отличие от своих коллег избегает «юбилейных» тем: его интересуют взаимоотношения землян с галактикой. Одним из первых отечественных журналистов, обративших наше внимание на «звездное небо над головой», был В. Песков. Догорающая над лесом заря, сухие зарницы, свет, льющийся из ковша Большой Медведицы, не служат для него банальными словесными украшениями. Они превращают и автора, и читателя в свидетелей трудной работы творения мира.

Планетарная модель, объясняющая положение журналиста в сфере глобальных информационных потоков, конкретизируется в тех или иных политико-экономических, социокультурных условиях. Так, во второй половине XX в. сформировалось представление о нескольких типах журналистики, связанных с возникновением, развитием и сменой общественно-экономических формаций. «Западная» (капиталистическая) соотносилась с идеей свободного предпринимательства; «восточная» (советская, коммунистическая) ассоциировалась с подконтрольностью средств массовой информации партии и государству. Модель «журналистики развития» (она складывалась в странах Азии, Африки и Латинской Америки) соединяла черты первых двух: активность, самостоятельность, инициативность журналиста призвана была содействовать национальному строительству, возглавляемому государством. Каждый из этих вариантов функционирования СМИ предполагал и особое видение журналистского профессионализма.

Но любые стандарты наполняются живым содержанием в деятельности конкретных журналистов, определенным образом оценивающих ту или иную общественную систему и свое место в ней. Здесь следует обратить внимание на то, что взаимодействие масс медиа и структур, составляющих социальный организм, развивается в двух направлениях общественном (институциональном) и аудиторном. В одном случае информация движется в сторону аудитории; во втором – от граждан к политическим, властным, коммерческим и другим структурам. В идеале оба эти потока должны быть сбалансированы, обеспечивая круговорот информации в обществе. Опасность таится в однонаправленном распространении сообщений, все чаще происходящем по вертикали, сверху вниз (например, от органов власти к населению). В этом случае игнорируется потребность людей рассказывать современникам о себе. Более перспективны так называемые горизонтальные связи, которые расширяют информационные обмены между группами, образующими социальный организм.

Выполняя свои профессиональные обязанности, журналист всегда оказывается в точке пересечения интересов общества, личности и групп. Ему приходится выбирать определенный стиль поведения, выстраивая отношения с законодательной, исполнительной, судебной властью, политическими организациями, учреждениями, издателями, распространителями СМИ. Он может выступать субъектом, объектом и средством информационного процесса.

В русле институционального потока журналисты как социальные субъекты осуществляют служебно-профессиональную функцию. Они выполняют редакционные задания, используя знания и навыки и следуя общественному долгу. Кроме того, немаловажен и вопрос их обеспечения средствами к существованию. Одновременно происходит и реализация творческой функции, предполагающей самопознание, самореализацию и саморазвитие в процессе создания журналистских произведений. По отношению к учредителю и рекламодателю сотрудник СМИ может служить и средством передачи информации и объектом воздействия. Последнее по-разному преломляется в определенных исторических условиях, а также зависит от индивидуального понимания журналистом своей сверхзадачи. Так, в 1960-е гг. в нашей стране руководство называло журналистов «подручными партии», а в 1970-е гг. уже в США ученые заговорили об опасности превращения своих журналистов в простые винтики «информационных фабрик», в «серых, унылых, льстивых конформистов».

Представления работников СМИ о своем месте в системе общественного разделения труда зависят от того, насколько глубоко они понимают специфику социально-ролевой характеристики журналистики[22].

Производственно-экономическая роль прессы проявляется, в частности, в том, что и квалификация корреспондента, и полученная им информация обладают определенной стоимостью; здесь кроется вечное противоречие между творческим содержанием текстов прессы и товарной формой ее представления потребителю. Регулирующая роль предполагает включенность работника прессы в отношения, связанные с системой власти, его посреднические функции в разрешении конфликтов между управляющими и управляемыми, а духовно-идеологическая роль – дает основания вспомнить об «интеллигентском» (в высоком понимании этого слова) характере профессии, призванной хранить духовные ценности. Это не противоречит самоактуализации журналиста как мастера, создающего бытие культуры. С духовно-идеологической ролью связана идейная наполненность журналистской деятельности, ответственность журналиста за последствия его публикаций. С формированием картины мира соотносится информационно-коммуникативная роль, связывающая человека с современной действительностью и с событиями, отдаленными от него во времени.

На практике эти роли тесно переплетены между собой, и каждая редакция выполняет их своеобразно. Какие роли реально свойственны журналистам 90-х и какие они хотели бы сыграть в многоликом театре СМИ? По данным исследователей, сохранили свою престижность позиции выразителя общественного мнения, комментатора, информатора. Возрос интерес к специализациям, ориентированным на рекреативные функции СМИ. Стало меньше тех, кто считает свою работу исключительно политической, а себя именует полпредом общества. Усилилось желание быть объективными аналитиками, находящимися «над схваткой». Уменьшилось число самовыражающихся литераторов-художников. Вместе с тем сравнительный анализ взглядов российских и американских журналистов на свою профессию продемонстрировал большую ориентированность наших соотечественников на раскрытие собственного творческого потенциала[23].

Если рассмотреть положение журналиста на более узком срезе действительности, на оси коммуникатор – средство массовой информации, то обращают на себя внимание несколько присущих ему статусов (это понятие можно толковать как определенное состояние человека, его место в той или иной системе) Один корреспондент видит свою главную цель в беспристрастном изображении действительности; другому главной кажется задача обобщения, выявления логики и взаимосвязей событий; третий предпочитает облик человека рекомендующего, «примеряющего» властные полномочия; для четвертого смыслом профессиональных устремлений становится влияние на ситуацию, реальное содействие социальным переменам.

Журналисту необходимо осознать себя не только в мире, социуме, системе средств информации, но и в профессиональном сообществе. Анализ профессиональной стратификации в СМИ еще раз демонстрирует, насколько многопрофилен этот труд, тем более, что межпрофессиональное и внутрипрофессиональное разделение журналистского сообщества являет собой картину весьма пеструю. В ней представлены те, кто выполняет редакторскую, организаторскую, авторскую работу, специалисты по информатике и инженерному обслуживанию, а также те, кто связан с маркетингом в масс медиа, содействуя продвижению специфического товара к его потребителю и, соответственно, получению прибыли.

Поскольку журналистская деятельность многоаспектна, ей присуща иерархия и творческая (редактор и журналист), и административно-управленческая (владельцы СМИ, генеральные директора, менеджеры среднего звена и т.д.). Исключительно многообразны варианты внутрипрофессиональной стратификации, отражающие как индивидуальный творческий потенциал журналистов, так и их специализацию, формы включения в работу конкретного издания, теле- и радиокомпании.

С аудиторным потоком информации соотносится несколько схем, обобщающих типичные представления работников СМИ об их отношениях с адресатами выступлений: журналист над аудиторией («учитель»); рядом с аудиторией («поставщик информации»); внутри аудитории («равноправный собеседник»). Автор либо ценит в читателе личность, либо цинично рассматривает его в качестве «вещи». Взаимодействие журналист – аудитория может носить односторонний, сугубо «вертикальный» характер и реализоваться в форме информационного давления, отчуждения. Тогда на телезрителя смотрят холодные глаза ментора, изрекающего непреложные истины. Обратная связь в СМИ становится для ее участников одной из форм взаимного воспитания, просвещения, диалога, партнерства или, в зависимости от типа СМИ, развлечения, отдыха, релаксации.

Лучших российских журналистов всегда отличало трепетное отношение к читателю. Несколько десятилетий назад Т. Тэсс писала, что газетчику открывают душу, как врачу: надеются на его решение, ждут приговора, помощи, поддержки, защиты. В нем видят друга. В 1990-е гг. мы пока еще ощущаем отголоски этой тенденции, хотя многое уже стало достоянием прошлого. Так, корреспондент общероссийской газеты «Трибуна» Д. Шеваров, видимо, выразил не только свое мнение, когда в исповедальной статье заявил, что он в долгу перед читателями: все реже и реже после выступлений прессы случается добро. Уважение к аудитории сохраняется и в тех сегментах системы СМИ, которые, казалось бы, призваны не сохранять старое, а разрушать его. В. Ворошилов, размышляя о будущем интеллектуальных игр на телевидении, высказал мнение о том, что подобные передачи – явление чисто российское, так как только в нашей стране есть телезрители, способные думать в свободное время.

Но современное развитие масс медиа (как в России, так и за рубежом) заставляет нас вспоминать персонажа книги Р. Сильвестра «Вторая древнейшая профессия», вышедшей в Лондоне в 1950 г. Речь идет о Мистере Ходжмене – владельце газеты «Глоб», великом знатоке Обывателя: «Мистер понимал Обывателя, потому что умел мыслить, как Обыватель. Так он, в сущности, и мыслил. С некоторыми вариациями, разумеется, – за счет особенностей характера и культурных наслоений. Он знал, что нужно Обывателю, чего он жаждет и чего страшится, потому что то же нужно было и ему и он сам жаждал и страшился того же»[24]. Опасность такого полного растворения журналиста в обезличенной массе не стоит сбрасывать со счета. Достижение подлинного доверия аудитории – процесс сложный, длительный, требующий полной творческой самоотдачи автора, ведущего или редактора.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8