1 | 2 | 3 | 4 | 5

ГЛАВА I.

ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ

АМЕРИКАНСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ

6. Американская журналистика в годы войны и мира (1914–1945 годы)

Подготовка к Первой мировой войне велась задолго до ее начала. Передел уже поделенного мира нужно было подготовить: сколотить военные блоки, отмобилизовать ресурсы, перевести армии с мирного на военное положение и, главное, определить стратегические цели участия в будущей мировой бойне. Понятно, что на это нужны не просто месяцы и года, а десятилетия. Весь ход исторического развития со второй половины XIX века подтверждает стремительную подготовку мировых держав к войне. «Проба сил» в сравнительно небольших по масштабам первых войнах эпохи империализма показал важность не только экономического и военного потенциала, но и «морального духа масс, проливающего свою кровь в войне». Херст и Пулитцер показали силу и могущество общественного мнения в подготовке и оправдании военных действий армии США против других государств.

Вместе с тем история развития американской журналистики показывает, что прямой подкуп или давление со стороны властей на прессу далеко не всегда приводит к желаемому результату. Нужно было вырабатывать более скрытые рычаги управления информационными потоками. Пример тому (правда, не самый показательный) – отношения президента Теодора Рузвельта с прессой. Грубые способы, формы и методы управления информационными потоками все больше заменялись инспирацией выгодных властям публикаций.

Иное дело – война. Здесь можно отбросить как ненужные слова о свободе печати, слова и выражении мнений и под прикрытием «национальных интересов» ввести прямую цензуру. Показательными в этом плане являются Первая и Вторая мировые войны, а также межвоенный период.

Этот тридцатилетний отрезок американской истории аккумулирует в себе две мировые войны и мирное межвоенное двадцатилетие, вобрав в себя огромный и многообразный фактографический и концептуальный материал, буквально наэлектризованный острым противоборством идей и событийной напряженностью.

Переломным периодом в выработке методов ведения внешнеполитической пропаганды и управления информационными потоками внутри страны стала Первая мировая война. Впервые после Наполеона эта деятельность приняла централизованный характер, причем партию «главной скрипки» играло государство, а не монополистический капитал. Когда началась Первая мировая война, Соединенные Штаты декларировали политику нейтралитета. Вопрос об участии страны в войне вызвал самое резкое столкновение мнений и позиций в американском общественном мнении. По данным Ф. Мотта, в начале Первой мировой войны 240 ежедневных газет США занимали нейтральную позицию по отношению к воюющим сторонам и только 20 выражали прогерманскую позицию. Изоляционистскую позицию занимали «Вашингтон пост», «Чикаго трибюн», «Лос-Анджелес тайме», «Сан-Франциско кроникл». Откровенно прогерманской ориентации придерживалась херстовская «Нью-Йорк джорнел», занимавшаяся непосредственной пропагандой в пользу Германии.

Ход войны уже в первые ее дни поставил правительства воюющих стран перед острой необходимостью сорвать информационно-пропагандистские усилия противника и обеспечить собственную военную пропаганду всеми средствами государственной поддержки. Уже в августе 1914 года Англия прервала телеграфную кабельную связь Нового Света с Германией, и печать США должна была довольствоваться исключительно английскими источниками информации о войне, разумеется, не считая своих собственных, и, по сути дела, ограничиваться одной английской интерпретацией.

С вступлением Соединенных Штатов в мировую войну на стороне Антанты (апрель 1917 года) резко усилилась антигерманская пропагандистская деятельность американского правительства. Это было в русле подходов к информации со стороны других стран – участниц Антанты, которые придавали этому направлению своей деятельности исключительно большое внимание. Как отмечает С.И. Беглов, «союзники по Антанте стремились держать в поле зрения все цели: противника и его тылы, собственную и союзную аудиторию, а также нейтралов»[1].

Были созданы специальные правительственные органы по управлению прессой. Комитет общественной информации (Си-Пи-Ай) при правительстве США (его возглавил личный друг президента Вудро Вильсона, Дж. Криль, что само по себе говорит о многом) с мая 1917 года публиковал правительственный орган информации «Оффишиэл буллетин», тираж которого к концу войны составлял 118 тыс. экземпляров[2]. Криль сумел привлечь к работе в своем ведомстве крупных профессионалов, которые были распределены по специализированным секциям: новостей, иноязычной прессы, кино, гражданского просвещения, отношений с промышленниками, военных выставок и ярмарочных экспозиций, устной лекционной пропаганды, рекламы, карикатур и т.д.

Сам Криль писал в то время: «Три тысячи историков находятся в нашем распоряжении, готовые по первому зову написать нужные брошюры; по существу, каждый известный писатель отдает время работе Комитета; секция рекламы пользуется услугами каждого крупного эксперта в этой области в США; в рядах спикеров-четырехминутников числится около 50 тысяч человек; ...знаменитые художники США объединили силы в работе над плакатами; мобилизована киноиндустрия, безотказно оказывающая нам поддержку, не заботясь о финансовой компенсации...»[3].

Правительство США оказывало и прямое давление в нужном ему направлении на журналистику внутри страны. И хотя в принципе идея цензуры глубоко чужда американской журналистской традиции, а сборники основ­ных американских законов не содержат этого слова вообще, американское правительство пошло в годы Первой мировой войны на введение прямой официальной цензуры. Под особо жесткий цензурный контроль были поставлены любая информация военного характера и все ее источники, включая солдатские письма. Военное министерство регулировало все вопросы, связанные с деятельностью военных корреспондентов, хотя за ними в принципе сохранялось право «правдиво» информировать народ о фактах, касающихся операций армии, но категорически запрещалось выдавать врагу «сведения».

В условиях мировой войны в США были задействованы «Закон о шпионаже» от 15 июня 1917 года, предусматривавший привлечение к уголовной ответственности за «подрыв правительственных кампаний», и принятый в мае 1918 года «Закон о подстрекательстве к мятежу». Тогда же была введена цензура зарубежной почты. Осенью 1917 года был лишен почтовых привилегий и, по сути, закрыт левый общественно-литературный журнал «Мэссиз» («Массы»).

Опыт, приобретенный в годы Первой мировой войны, использовался американским правительством и в последующих войнах и конфликтах. Он стал предметом всестороннего изучения и обобщения, показал плюсы и минусы организации правительственной пропаганды внутри страны и за рубежом[4].

После окончания Первой мировой войны развитие журналистики в США в целом продолжалось по путям, проложенным ею до 1914 года. Общий разовый тираж ежедневных газет США поднялся с 24,2 млн. экземпляров в 1910 году до 27,8 млн. в 1920 году и до 39,5 млн. в 1930 году. Кризис 1929–1932 годов замедлил этот рост, и в следующее десятилетие прибавка в тираже составила только 1,6 млн. экземпляров. Что же касается воскресных газет, то их тираж при огромных объемах этих еженедельников, порой превышающих 250 полос, вырос за это десятилетие с 17 до 32,4 млн. экземпляров. Если в 1930 году 20,5% американских городов имели конкурирующие газеты, то к 1940 году их число уменьшилось до 12,7%. Количество ежедневных газет составляло 2430 в 1930 году и 1848 в 1940 году. Это говорит о дальнейшей монополизации прессы.

Газетная пресса, реформаторами которой после Беннетта выступили Пулитцер и Херст, полностью преуспела потому, что она, пожалуй, как ничто другое, адаптировалась к ритму американской жизни. Анкетирование, проведенное в Чикаго в 1930 годах, показало, что половина американцев может посвятить чтению газеты не более 15 минут в день. Утром американцы пробегают заголовки статей, сводку погоды. А вечером, когда, казалось бы, свободного времени побольше, люди, усталые от напряженного трудового дня, вовсе не желают прилагать сколь-нибудь значительные умственные усилия. Газета должна рассеять и позабавить их соответствующим подбором новостей и других материалов.

Особо следует подчеркнуть, что количественного апогея своего развития газетная пресса США достигла к 1910 году, после чего наступил период некоторого спада, и в следующее двадцатилетие (1910–1930 годы) число названий ежедневных американских газет, издававшихся на английском языке, уменьшилось на 258 (1942 вместо 2200). Если за это время прекратила свое издание в общей сложности 1931 газета, то появилось 1495 новых, а 362 газеты оказались поглощенными конкурирующими изданиями путем слияния с ними.

На 1929 год членам Национального объединения газетных и журнальных издателей принадлежали 2133 ежедневные газеты с разовым тиражом 35,5 млн. экземпляров. И хотя в своем подавляющем большинстве издания этого типа выходили на английском языке, общее число иноязычных газет составляло 1180, из которых на немецком было 200, на еврейском – 44, по 4 на русском и китайском языках. Наблюдалось полное преобладание вечерних газет над утренними: 1607 к 426 в 1922 году, 1585 к 427 в 1925 году, 1538 к 411 в 1927 году. Любопытно, что три пятых тиража крупных ежедневных газет на английском языке поглощал город, по одной пятой пригороды крупных городов и сельская местность; что же касается иноязычных утренних газет, то они распространялись примерно поровну и в городе, и в провинции.

По тиражности первые места среди газет США занимали: «Нью-Йорк дейли ньюс» (1,224 млн. экземпляров), «Чикаго трибюн» (810 тыс. экземпляров), «Чикаго америкен» (540 тыс. экземпляров); воскресные издания «Нью-Йорк дейли ньюс», «Чикаго трибюн» и «Чикаго америкен» имели тираж по 1,1–1,5 млн. экземпляров. Лишь 27 американских городов имели газеты с тиражом более 100 тыс. экземпляров (всего 75 названий). 194 газеты печатались тиражом свыше 50 тыс. экземпляров. Зато почти половина ежедневных газет США (822 названия из 1895) публиковались тиражом менее 5 тыс. экземпляров[5]. Иначе говоря, три четверти всех ежедневных газет Америки представляли собой малотиражные издания лишь в несколько тысяч экземпляров.

Если потребление газетной бумаги у сотен американских газет составляло не более 100 тонн у каждой, то 20 из них потребляли более чем по 20 тыс. тонн ежегодно. Средний объем каждой нью-йоркской газеты в 1925 году составлял 42 полосы ежедневно, «Нью-Йорк таймс» состоял из 90 полос. Для характеристики объема ведущих американских газет достаточно будет привести такой факт. Вечерняя газета «Филадельфиа ивнинг буллетин» («Вечерний бюллетень Филадельфии») выпустила в 1925 году один номер в виде отдельной книги обычного формата, объем которой составил 20 печатных листов. Причем существовали резкие различия и по качеству типографского оборудования. Типографии многих из них располагали одной – тремя печатными машинами, в то время как более трехсот газетных типографий имели по 10–20 печатных машин различной мощности.

«Для того чтобы газеты крупных городов имели возможность выпускать большие тиражи и в большом объеме, они должны, естественно, обладать первоклассными, громадной мощности типографиями. Это огромные фабрики (в типографии «Нью-Йорк таймс» 1800 рабочих, в редакции 616 сотрудников, в конторе 953 чел., в правлении 84 чел., всего 3453 чел.), снабженные самыми современными машинами, где машины меняются каждые пять лет», – писал в начале 1930 годов «Советский полиграфист»[6]. И в то же время 30% американских газет (384 типографии) обходились без матрицирования, печатали номер с набора.

Нарастали концентрация и монополизация периодической печати. Уже в 1910 году в стране было 13 газетных «цепей», контролировавших 62 ежедневные газеты, к 1930 году их стало уже 55 и под их контролем находилось 328 газет. К началу 1930 годов крупные газеты в большинстве своем принадлежали «трестам».

Наибольшее количество газет было скуплено группой Скриппс-Говарда, владевшей тогда 26 ежедневными и 10 воскресными газетными изданиями, совокупный тираж которых составлял около 2 млн. экземпляров. Начав со скупки провинциальных газет, Скриппс и Говард, когда-то уличные продавцы газет, к концу 1920 годов стали приобретать газеты в крупных центрах – Вашингтоне, Балтиморе, Сан-Франциско и, наконец, в Нью-Йорке («Нью-Йорк телеграмм энд сан»).

Одной из наиболее ярких и влиятельных фигур американского газетно-издательского мира оставался У.Р. Херст, трест которого занимал второе место по количеству ежедневных газет, а по их суммарной тиражности – даже первое (15% тиража всей американской газетной прессы!). Около 30% всех рекламных расходов в США попадало в газеты Херста, таким образом, вдвое превышая процент тиражности по этому показателю.

Среди ведущих газетных групп США в межвоенное десятилетие находился трест кузенов Маккормиков – Паттерсонов с двумя гигантами американской прессы – «Нью-Йорк дейли ньюс» и «Чикаго трибюн», будничный разовый тираж которых составлял 2 млн. экземпляров, а воскресные еще больше – на 20%[7]. Следует подчеркнуть, что тем же крупнейшим газетным трестам принадлежали и многие из наиболее распространенных американских журналов.

В то время как во всей Европе газеты стали обрастать журналами, газетные издатели Америки начали выделять свои журналы в самостоятельные предприятия. Например тот же Херст выделил свои пять иллюстрированных журналов в особое акционерное общество с основным капиталом в 20 млн. долларов.

За владельцами трестов, как правило, стояли состояния в десятки миллионов долларов. К примеру, основной капитал акционерного общества «Нью-Йорк таймс» составлял 20 млн. долларов, причем весь контрольный пакет акций являлся монопольной собственностью Окса.

Возрастание собственности газет хорошо видно на примере газеты «Детройт ньюс» Скриппса. Основанная в 1906 году с начальным капиталом в 50 тыс. долларов, она была преобразована в 1922 году в акционерное общество с капиталом в 10 млн. долларов, что означало возрастание ценности этой газеты за 15 лет в 200 раз.

Скриппс, скончавшийся в 1925 году, оставил своему сыну, кроме газет, 10 млн. долларов. Доход только одного

1 | 2 | 3 | 4 | 5

• интернет магазин ковров искусственных мехов медведя

  prestig-carpet.ru