1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14

– Если бы об этом рассказала известная всем поп-дива, к примеру, Земфира, это было бы интересно читателю, а какая-то неизвестная никому девушка, которая говорит банальности...

– Мы отражаем..., – попробовал оправдываться редактор.

– Надо не отражать, а формировать! – отрезал журналист. И это прозвучало резко, безапелляционно, как догма.

После этого я обратила внимание, что в переводных учебниках по журналистике, например, у известного теперь всем студентам Д. Рэндалла, ни разу не встречается мысль о формировании. Описываются различные роли журналиста: отыскивать, публиковать, сопротивляться (контролю и давлению кого-либо), информировать, исследовать, расследовать, облегчать (жизнь), содействовать..., но не формировать.

Такие разные понимания роли журналиста сбивают с толку. Есть ли вообще более или менее однозначный ответ на вопрос, что такое журналистика? Что-то подобное я нашла вдалеке от учебников, в книге Милана Кундеры «Бессмертие»:

«Когда-то славу журналиста могло символизировать великое имя Эрнеста Хемингуэя. ... Быть журналистом означало тогда приблизиться более чем кто-либо к реальности. ... Ситуация изменилась. Журналист уразумел, что постановка вопросов – не простой рабочий метод репортера, скромно проводящего изыски с блокнотом и карандашом в руке, а способ проявления власти. Журналист не тот, кто задает вопрос, а тот, кто наделен священным правом спрашивать кого угодно и о чем угодно. ... Уточню: власть журналиста основана не на его праве спрашивать, а на праве требовать ответа. Особо заметьте, пожалуйста, что Моисей не включил в десять Божьих заповедей «Не лги!» ... Ибо тот, кто говорит «не лги», должен прежде сказать «отвечай», а Бог никому не дал права требовать от другого ответа. ... Право требовать ответа издавна давалось лишь в исключительных случаях. Например, судье, расследующему преступление. В нашем веке это право присвоили себе фашистские и коммунистические государства. ... И здесь проявляется всесильная власть одиннадцатой заповеди. Должна же хоть какая-нибудь заповедь властвовать над людьми в нашем столетии, когда Десятисловие Божье почти забыто! Вся нравственная структура нашей эпохи зиждется на одиннадцатой заповеди, и журналист понял, что благодаря тайному установлению истории он должен стать ее вершителем, чем и достигнет власти, никакому Хемингуэю или Оруэллу доныне не снившейся. ... Появилась новая власть, та единственная, что способна сбросить с престола старого профессионала власти, кем до последнего времени был политик. И сбросить его с престола никоим образом не оружием или интригами, а всего лишь силой вопроса».

Но, размышляю я, если журналистика – четвертая власть и имеет влияние на политиков, то в идеале она должна их разоблачать? А ведь и журналисты тоже неполноправны. Они используют свою власть для формирования не только общественного мнения, но и имиджа тех, действия которых должны были исследовать и разоблачать. И снова – в учебниках масса противоречий, а ответ на волнующий меня вопрос нахожу у Кундеры:

«Политик зависит от журналиста. От кого же зависят журналисты? От имагологов. Имаголог – человек убеждений и принципов: он требует от журналиста, чтобы его газета соответствовала духу имагологической системы данного момента. ... Имагология в последние десятилетия одержала историческую победу над идеологией».

То есть, как я понимаю, имидж политика значит больше, чем политическая программа, и имагологи – это сегодняшние имиджмейкеры и политконсультанты. Поэтому роль журналистики не сводится только к расследованию и информированию.

Тот же Д. Рэндалл, как, впрочем, и многие другие зарубежные авторы учебных пособий для российских журналистов, не учитывают «особенности национальной журналистики». Так Рэндалл пишет в книге «Универсальный журналист»: «Если вы хотите быть пропагандистом, ступайте работать в рекламу, в правительство или в политику». А у нас специальностям «реклама» и «паблик рилейшнз» обучают на тех же факультетах журналистики. Следовательно, в реальной жизни многим очень выгодно работать, как в шпионской деятельности, «под прикрытием». В данном случае – журналистским. Узаконив его даже в образовательных стандартах.

То есть получается, что образ журналиста во многих учебниках скорее идеальный, нежели универсальный...

в начало

ФЕНОМЕН «ОБЩЕСТВЕННОГО» И «ИНДИВИДУАЛЬНОГО»

«Общественное мнение: то, что люди думают

о том, что думают люди».

NN

Также в данном случае в организации взаимопонимания журналиста и аудитории СМИ, что нами было доказано экспериментально, большую роль играет так называемое затекстовое пространство – некий объем информации, который, не выражаясь в тексте или речи прямо, присутствует в сознании и подсознании участников диалога во время акта коммуникации.

Причем взаимопонимание, взаимообмен информацией возможны лишь тогда, когда хотя бы часть затекстовой информации является общей для участников диалога. Есть и минимум общей информации, без которого адекватное понимание затруднено или вообще невозможно.

Рассматривая «Прямую линию» как форму оперативной связи с аудиторией, нельзя обойти и такой вопрос, как ее результативность. В данном случае можно, видимо, с определенной натяжкой говорить о выполнении СМИ функции удовлетворения утилитарных информационных потребностей аудитории. Как правило, существует два вида подобного рода связи. «Справочная служба», в которую человек может позвонить, задав вопрос эксперту любой специализации, и «Скорая помощь» (служба консультации с пролонгированным контактом).

Лаконичные по форме, дешевые по производству, «расширительные» по значимости произведения подобного жанра активно внедряются в практику, особенно в последние годы. Выборочные замеры М.А. Бережной показали, что из всех телезрителей и радиослушателей, которые имеют возможность обращаться к электронным СМИ в дневное время, около 80% смотрят, слушают именно их[14].

Для данного рода контактных программ, публикаций характерны: четкая адресность контакта, тематическая разнообразность (круг тем определяется интересами известных групп населения), конкретность контакта (консультацию получают конкретные люди у конкретных экспертов, анализируются конкретные ситуации), цикличность, простота формы и т.д.

В практике журналистской деятельности последних лет были случаи, когда «Прямая линия» брала на себя функции, на первый взгляд, не свойственные ей. К примеру, консультанта-репетитора. В одном из писем в «Комсомольскую правду» школьный учитель из глубинки писал: «Годами ждем мы обещанных нам обновленных учебников по истории Отечества, буквально на глазах «старятся» учебники и пособия по другим дисциплинам. Если они и печатаются, то до нас не доходят. Есть ли выход?..» Так появилась идея провести силами ведущих специалистов, учителей-новаторов открытую консультацию для старшеклассников, готовящихся к экзаменам[15].

Традиции «разговорного радио» 60-х годов активно продолжают сегодня многочисленные коммерческие радиостанции во всех городах России. Так называемые концерты по заявкам облечены отныне чаще всего в форму диалога ведущего с тем, кто хотел бы услышать ту или иную песню. Правда, дальше представления в прямом эфире, рассказа о тех, кому песня предназначена, разговор чаще всего не идет. Гораздо перспективнее, на наш взгляд, музыкальные программы, для участия в которых коммуникатор приглашает кумиров молодежи, продюсеров, композиторов, поэтов. В данном случае речь может идти об элементарной музыкально-просветительской деятельности СМИ.

Выполнение средствами массовой информации функции передачи общественного мнения в управленческие структуры – пожалуй, наиболее слабое звено системы. Здесь нередко многое зависит лишь от инициативы самих участников «Прямых линий». В качестве пропагандистского приема «откровенный собеседник» (в роли которого нередко выступали за эти годы члены правительства России и регионов, политические деятели различного уровня, бизнесмены) в некоторых случаях возвращался к диалогу, сообщал в СМИ о «принятых мерах», о том, что учтены все замечания и предложения звонивших в редакцию. Хотя говорить о каких-то конкретных методах обобщения и систематизации информации, поступающей во время сеансов оперативной связи, пока, к сожалению, не приходится.

До сих пор ни разу не обсуждался и такой вопрос: каким вообще образом можно ее использовать? Ведь это бесценные данные для социологов, психологов, лингвистов, историков, других специалистов. Сейчас много говорится о том, как изменились все мы за последние годы. А ведь те же телефонные диалоги являются уникальными документами, которые помогут проследить эволюцию отдельных индивидов и всего общества в целом...

Итак, как мы выяснили

оперативные формы связи с аудиторией СМИ – это технически и творчески осуществленные, планируемые, продолжительные усилия, направленные на создание и поддержание доверительных отношений и взаимопонимания между журналистом (коммуникатором) и конкретным представителем аудитории, группой или всей аудиторией, а также способствующие формированию его имиджа и в конечном итоге – реализации коммуникативной функции СМИ в обществе.

Творческий характер данного рода массово-коммуникативной деятельности, как доказано, проявляется через:

§          способ реализации оперативной связи;

§          содержание (текст, речь);

§          характер взаимоотношений с аудиторией;

§          подобная связь ограничена временными рамками, пространством;

§          существенной характеристикой является способ объективации информации.

Двусторонний характер оперативной связи предполагает определенную «технологичность» данного процесса. Процессуальный аспект отражает стадии творчества: осознание проблемы, ее разрешение журналистскими средствами, проверку; плюс к тому – использование каналов связи, особого рода приемов и методов, нехарактерных для традиционно и объективно однонаправленной связи с аудиторией СМИ.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14