<<<     ΛΛΛ     >>>   

42

которых могла бы привести к власти аристократия. Недостатки американской демократии Токвиль усматривал также в господстве общественного мнения, которое обладает огромной принудительной силой, не сравнимой ни с какими законами. Деформации демократии, по мнению Токвиля, способствует, кроме того, и тот факт, что она парадоксально сочетает в себе несовместимые начала: реальную свободу для проведения дискуссий, с одной стороны, и недопущение полной независимости мышления — с другой. И наконец, демократии в Америке угрожает индивидуализм, который приводит к такому отрицательному последствию, как отказ граждан от участия в общественной и политической жизни.
Взгляды Токвиля на западную демократию вообще, на американскую демократию в частности, импонируют многим политическим и общественным кругам в современном мире и прежде всего тем, которые верят в устойчивость и жизнеспособность американской политической системы.
О Людвиге Гумпловиче (1838—1909), который был профессором государственного права в Австрии и даже (в 1895 г.) вице-президентом Международного института социологии в Париже, на Западе и у нас пишут гораздо меньше, чем о Токвиле, хотя заслуг его в утверждении политико-социологической традиции не отрицают. Современные политологи особо подчеркивают важность критики Гумпловичем спекулятивно-метафизической философии государства (различных эпигонских вариантов кантианства, шеллингианства и гегельянства), которая под видом системы логических выводов из априорного принципа, из «идеи» безудержно восхваляла определенные конкретно-исторические политические взгляды и учреждения. Эта критика в значительной степени была направлена против идеологических функций и демагогии в политической науке.
Догматизму и метафизике Гумплович противопоставлял свой, социологический подход к государству и политике в целом. В книге «Социология и политика», опубликованной в конце прошлого века, он подчеркивал, что лишь «опираясь на социологию, политика станет позитивной наукой». Социология, по его мнению, имеет то значение для практической политики, что устанавливает закономерное, а потому неизбежное направление социального развития. В этом смысле социология — это философская основа всех социальных наук, призванная осуществлять связь между ними. В отличие от философии истории, задача которой состоит в том, чтобы выяснить, откуда и куда движется человечество, социология занимается исследованием социальных групп и отношений между ними.
В качестве основного социологического закона Гумплович объявлял «стремление каждой социальной группы подчинить себе

43

другую социальную группу, встречающуюся на ее пути»34. Опираясь на этот закон, он пытался дать свое объяснение как самому процессу происхождения государства, так и его функционированию в условиях докапиталистического общества. По его мнению, не божественное провидение, не общественный договор, не идея свободы создают государство, а столкновение различных групп и племен, а также борьба между ними. С появлением государства борьба между социальными группами не исчезает, а продолжается в новой форме: «Что на примитивнейшей ступени было антропологически объясненной борьбой различных орд... то на высшей ступени развития, достигнутой нами, обращается в борьбу социальных групп, классов, сословий и политических партий» .
Применительно к капитализму, по мнению Гумпловича, перечисленные формы борьбы между социальными группами, равно как и формы политического властвования в целом, значительно смягчаются и выступают в менее суровом виде. Политическое развитие в условиях капитализма, отмечал он, идет по направлению возрастающего равноправия низших слоев с высшими, подвластных с властвующими, в результате чего образуется «современное культурное государство», существенными чертами которого являются: равноправие граждан и законность; режим либеральной демократии, парламентаризм, участие всех классов и групп в решении государственных дел, в законодательстве и управлении посредством народного представительства; обеспечение всеобщего народного благосостояния в материальной и духовной сферах.
Именно это обстоятельство — сочетание социологического подхода к государству с защитой социальных реформ — послужило серьезным основанием рассматривать политическое учение Гумпловича как респектабельную альтернативу марксистской политической теории и привлекло к себе внимание многих западных политологов.
Макс Вебер (1864—1920) широко известен в развитых странах прежде всего как автор теории государственной бюрократии. Значение этой теории состоит в том, что она служит хорошей основой для совершенствования всего механизма политического, и в первую очередь государственного, управления современным обществом. Обращаясь к государственной бюрократии, Вебер, как известно, подходил к ее анализу преимущественно с точки зрения функциональной. По его мнению, бюрократия — это рациональная форма коллективной деятельности людей, а капитализм — «концентрированное выражение рациональности». Бюрократическая система государственной организации, отмечал Вебер, по своей устойчивости, строгости, дисциплины и надежности превосходит любую другую систему в современном обществе. Полностью

44

развитый бюрократический механизм, писал он, выглядит в сравнении с другими организациями точно так же, как машина в сравнении с немеханическими видами производства . Обосновывая преимущества бюрократической системы государственной организации, Вебер подчеркивал, что она содействует превращению человеческой деятельности в формально-рациональную, т. е. позволяет соответствующим образом планировать и заранее предопределять функциональную эффективность деятельности индивидов.
Для достижения желаемых целей и обеспечения функциональной эффективности государственно-бюрократическая организация, по Веберу, должна отвечать следующим требованиям . Прежде всего деятельность самой организации должна быть расчленена на элементарные, простейшие операции, а задачи и обязанности каждого из ее звеньев должны быть строго формально определены. Такого рода разделение труда внутри организации создает необходимые условия для использования специалистов-экспертов, которые несут полную ответственность за эффективное выполнение своих обязанностей. Наиболее удобной формой для осуществления максимально возможного разделения труда является иерархический принцип строения организации, когда каждый нижестоящий служащий или каждое подразделение подчиняется вышестоящему. В основе деятельности государственно-бюрократической организации лежит также принцип профессиональной компетентности, которой должны обладать все управленческие кадры. С учетом этого принципа осуществляются отбор работников, распределение постов и продвижение по службе. Такая политика, по мнению Вебера, имеет своей целью оградить служащих от произвольного увольнения, способствовать развитию у них «корпоративного духа» и воспитанию необходимой лояльности к организации.
Нормальное функционирование государственной организации, отмечал далее Вебер, связано с разработкой последовательной системы общих правил и установлений, призванных обеспечить единообразие в государственной деятельности, а точнее, определить ответственность каждого члена организации. Строгое соблюдение этих правил и установлений позволяет устранить возможные индивидуальные отклонения в процессе осуществления государственных функций и способствует успешной координации деятельности различных звеньев государственного механизма в целом. Особую роль Вебер отводил формальной безличности в процессе государственного управления, формализация личных отношений между руководителями и подчиненными рассматривалась им в качестве необходимой предпосылки как объективного подхода к делу того или иного администратора, так и эффективного функционирования самой системы.

45

Взяв на вооружение теорию государственной бюрократии Вебера, современные политологи не только по-своему приспособили ее к собственным политическим условиям, но и дополнили другой теорией, рассматривающей государственную бюрократию как специфическую форму политического отчуждения, чему посвящены работы Р. Миллса, Ф. Хантера, А. Этциони и Г. Маркузе.
Несомненное влияние на политико-социологическую традицию оказали работы итальянского социолога Вильфредо Парето (1848—1923), в особенности его четырехтомный «Трактат по общей социологии», вышедший в Италии в 1915—1919 гг., затем неоднократно переведенный в других странах, в том числе в 1935 г. в США. Наибольший интерес для политической науки представляют следующие элементы учения Парето. Во-первых, это методология исследования политической жизни общества. В основе этой методологии у Парето был системный подход к обществу, отрицающий однолинейный характер причинно-следственных отношений в пользу совокупности переменных, находящихся в состоянии функционального взаимодействия. Опираясь на данный подход, Парето рассматривал политическую систему в состоянии постоянно нарушаемого и восстанавливаемого равновесия. Модель равновесия, в которой все части жестко взаимосвязаны между собой и механически влияют друг на друга,— это и есть реальный образ политической системы, существующей в обществе. Изменения в одной части системы немедленно передаются другой ее части, и вся система благодаря этому приходит в движение, пока вновь не восстанавливается «динамическое
равновесие» .
Во-вторых, обращаясь к работам Парето, современные политологи широко используют его теорию элиты. С точки зрения Парето, в любом обществе всегда правит элита, которая представляет собой избранную часть населения и которое противостоит остальная часть, приспосабливающаяся «к полученным от нее стимулам». В зависимости от того, в какой сфере образуется элита (в политической, экономической или интеллектуальной), она подразделяется на «правящую (господствующу к элиту» и «неправящую элиту» . Возникновение и существование «правящей (господствующей) элиты» обусловлено психологическими качествами людей, которые предопределяют их способность руководить массами, господствовать над подчиненным «классами», навязывать волю другим. Политическая жизнь обществе осуществляется в форме борьбы и смены различно) рода элит, путем их «циркуляции», круговорота: ранее господсвовавшая элита постепенно теряет свои первоначальные качества и вырождается, уступая место новой элите, стремящейся к власти

46

Причем новая элита рекрутируется из наиболее одаренных представителей низших слоев общества, которые поднимаются вверх, пополняя ряды правящей элиты. В свою очередь, члены последней, деградируя, опускаются вниз, в массы. Циклы подъема и упадка элит, по мнению Парето, составляют закономерность существования человеческого общества.
И наконец, в-третьих, весьма популярной среди политологов является паретовская концепция идеологии. Исследуя идеологию, Парето доказывал, что она представляет собой чисто словесный покров, систему ловких демагогических ухищрений, облаченных в теоретическую форму и призванных замаскировать истинные побудительные мотивы политических действий, которые лежат в иррациональных пластах человеческой психики. Для обозначения различного рода идеологий Парето использовал специальный термин «деривации» («производные»), стремясь тем самым подчеркнуть их вторичный, производный от чувств характер. Противопоставляя деривации (идеологии) истине, Парето вместе с тем не отрицал их роли и значения в обществе. Рассматривая идеологию как ложную форму общественного сознания, Парето считал, что ни одна из существовавших или существующих идеологий не имеет научной ценности. Каждая из них представляет собой псевдологическое обоснование уже совершенного или совершаемого действия. Меняются лишь формы идеологий, заменяется одна система аргументации другой, одни словесные формулировки другими, более гибкими и изощренными.
Говоря о влиянии социологической мысли на политикосоциологическую традицию, нельзя не упомянуть имя Эмиля Дюркгейма (1858—1917), который в свое время считался главой социологической школы во Франции и много сделал для социологического обоснования политики. Дюркгейм — один из авторов теории «социальной солидарности», которая широко используется современными западными политологами для объяснения различных процессов политической и общественной жизни. Социальная солидарность, по его мнению, формируется под влиянием разделения труда в обществе . Чем более совершенный характер получает разделение труда в обществе, тем более выраженной становится социальная солидарность его членов. В архаических обществах, которые отличаются низким уровнем разделения труда, одинаковостью исполняемых индивидами функций, имеет место лишь механическая солидарность, основанная на поглощении индивидуальности коллективом, на полном растворении индивидуального сознания в коллективном сознании. Иначе обстоит дело с развитыми обществами, в которых каждый индивид выполняет какую-либо одну специальную функцию в соответствии с разделением общественного труда, ставя себя в зависимость от других индивидов и тем самым способствуя

47

формированию органической солидарности. Кооперируясь в своей деятельности в условиях все увеличивающейся специализации труда, выполняя взаимодополняющие функции, индивиды невольно составляют единое целое. При органической солидарности радикально меняется коллективное сознание. По мере развития разделения труда оно все более превращается в рационалистическое сознание, ориентированное на отдельного человека.
Под углом зрения идеи социальной солидарности Дюркгейм истолковал роль и значение государства в обществе. Государство, в его представлении,— это «коллективный разум», поставленный на место «темного инстинкта», это надклассовый орган, обеспечивающий единство и внешнюю безопасность общества. Его главная задача — «думать» и «действовать» за все остальное общество, а наиболее важная функция — защищать права и интересы личности, обеспечивать достижение ею собственной автономии. Существенной функцией государства, отмечал он, является освобождение индивидуальных личностей. Счастье и благополучие личности, пояснял Дюркгейм, также зависит от состояния государства, от степени упорядочения общественной жизни. Они тем полнее и больше, чем упорядоченное общественная жизнь и, следовательно, чем больше гарантируются права и свободы индивидов.
Подчеркивая важную роль государства в защите прав и интересов личности, Дюркгейм в то же время предостерегал от чрезмерного преувеличения его функций. С этой целью он предлагал создать в обществе наряду с государством различного рода промежуточные или вторичные группы и ассоциации. призванные ограничивать политическую власть государства, уравновешивать его влияние в обществе. Коллективная сила, какой является государство, писал он, чтобы быть освободительницей индивида, сама нуждается в противовесе. Она должна поддерживаться другими коллективными силами, а именно вторичными группами. К числу такого рода промежуточных групп он относил прежде всего профессиональные группы и профессиональные корпорации, регулирующие поведение индивидов с позиции партикулярной системы моральных норм. Причем эффективность действия партикулярных норм ставилась Дюркгеймом в прямую зависимость от стабильности и внутренней организации самих промежуточных групп. Как отмечают западные исследователи , подход Дюркгейма к анализу взаимоотношений государства и личности отражал противоречивый характер его учения: с одной стороны, признание приоритета общества и государства по отношению к индивиду, зависимости морали и права от нравов народов, авторитета общества, социального происхождения всех государственных идей, языка и религии, a другой — вера в право человека на свободу, равенство и братство.

О том, что собой представляет политология как наука и соответствующая ей учебная дисциплина, какую роль она играет в жизни современного общества, можно с полным основанием судить на примере США, где эта область общественного знания не только давно сложилась, но и пустила корни. Тот факт, что политология возникла и утвердилась прежде всего в США, не является случайным. Он обусловлен многими обстоятельствами экономического, социального, политического и духовного характера. Анализ процесса формирования политологии в США позволяет выявить важнейшие тенденции в ее развитии, а также привлечь внимание отечественных политологов и практических политиков к тем теоретико-методологическим и учебно-педагогическим проблемам, которые стоят ныне перед нашим обществом.
В развитии американской политологии можно выделить следующие периоды: первый — с конца XIX в. до первой мировой войны, второй период — между двумя мировыми войнами и третий период — после второй мировой войны до сегодняшних дней. Первый период характеризуется организационным оформлением и закреплением новой области американского общественного знания. При крупнейших американских университетах (Колумбийском, Корнеллском, Йельском, Гарвардском, Принстонском и др.) создаются высшие школы либо отделения политической науки. Одной из таких школ была Школа политической науки Колумбийского университета, основанная в 1880 г., с которой американские политологи связывают рождение политической науки как специальной учебной дисциплины.
Следует отметить, что в отличие от традиционной государственно-правовой науки политическая наука в США с самого начала своего организационного оформления обратила особое внимание на связь государства с обществом, а также на эмпирический подход к анализу деятельности государственных, правительственных и иных политических институтов. Именно с этой целью в США были созданы специальные центры по проведению эмпирических исследований: сперва, в 1906 г.,— на местном уровне, а затем, в 1914 г.,— и на уровне федеральном. Эмпирико-реалистическая тенденция все заметнее стала проявляться также при исследовании самого политического поведения индивидов. Она особенно отчетливо обнаруживалась в работах таких авторов, как А. Бентли, В. Вильсон, ф. Гуднау, Ч. Бирд, Л. Лоуэлл, Г. Форд, А. Харт и др.

49

Существенные изменения в американской политологии происходят в период между двумя мировыми войнами. На состояние и развитие политической науки США, на профессиональную и общественно-политическую деятельность американских политологов в этот период несомненное влияние оказали «великая депрессия» и «новый курс Рузвельта», а также возникновение в ряде стран Западной Европы фашистских и авторитарных режимов.
Суть происходящих в данный период изменений состоит в противодействии и взаимодействии двух основных направлений в американской политологии: сциентистского и антисциентистского. Сциентистское направление связано с именами таких американских политологов, как Ч. Мерриам, У. Монро и Дж. Кэтлин. О характере данного направления можно судить по работам Дж. Кэтлина, который считал, в частности, что в политологии вполне возможно сформулировать такие принципы, которые превратят данную область знания из «конгломерата исторических экскурсов, прекраснодушных слов о «свободе» и т. п. дебатируемых вопросов, приготовленных для партийной платформы», в науку предсказания. Под «предсказанием» Дж. Кэтлин имел в виду суждения типа «если это сделано, значит, то случится». Тот факт, что подобного рода принципы не были выработаны в американской политологии, по его мнению, объясняется, с одной стороны, неудачами политологов в четком определении рамок своей области знания, а с другой — неадекватностью ее методов. Превращению политологии в науку, добавлял Дж. Кэтлин, мешал и так называемый ценностный подход к исследованию политической жизни. Подлинная политическая наука, писал он, должна быть свободна от ценностей. Она должна интересоваться средствами, а не целями. Задачей политолога не является «обучение людей политическим ценностям» подобно тому, как «задачей учителя скульптуры не является обучение своих учеников характерным чертам и идеалам художественного выражения. Его дело состоит в том, чтобы хорошо научить принципам техники, а также рассказать о том, что можно сделать с определенным материалом» .
Сциентистскому направлению в американской политологии в рассматриваемый период отчетливо противостояло антисциентистское направление в лице таких его представителей, как У. Эллиотт, Э. Корвин и Ч. Бирд. Важную роль в критике сциентистских установок в американской политологии 20—30-х годов сыграл Ч. Бирд. В президентском послании «Время, технология и творческий дух в политической науке» (1927), адресованном Американской ассоциации политической науки, он отмечал, что две силы — время и технология — безжалостно

50

разрушают старый порядок и лихорадочно придают целым социальным системам «неведомые до того калейдоскопические формы». Чтобы противостоять этим силам, политологи должны развивать творческий дух в своей области знания. Сциентизм, по его мнению, не способствует развитию такого духа, поскольку ориентирует политологов на однобокое исследование и накопление данных «по частным проблемам со ссылкой на специфические практические цели». Он, по существу, игнорирует смелые суждения, широкие обобщения и вторжение в «большие дела политики». «Исследование по научным формулам,—добавлял Ч. Бирд,— в математически измеряемых и логически описываемых понятиях уступает анализу не систематизаторов, поскольку оставляет нетронутой громадную армию движущих социальных сил, для которых такие слова, как убежденность, судьба, надежда, лояльность и предназначение, являются бледными символами»2. Понятие нейтральной в моральном отношении политической науки шокировало Ч. Бирда как абсурдное.
Несмотря на то что дискуссия между представителями сциентистского и антисциентистского направлений в американской политологии была ограничена сравнительно небольшими историческими рамками (20—30-е годы), влияние ее на развитие данной области знания нельзя недооценивать в силу следующих соображений. Прежде всего она способствовала тесному сближению американской политологии с другими областями общественного и естественно-научного знания. Особенно усиливается ее связь с социологией, которая к тому времени уже достаточно твердо заявила о себе в лице таких авторов, как У. Томас и Ф. Знанецкий («Польский крестьянин в Европе и Америке», 1918—1921), ?. Андерсон («Бродяга», 1923), Л. Вирт («Гетто», 1928), Г. Зорбаф («Золотой берег и трущобы», 1923) и др. В работах социологов того периода, главным образом представителей Чикагской школы, которая по праву считалась сильнейшей в США, разрабатывается научный инструментарий социологических исследований. Так, в книге Роберта Парка и Эрнеста Барджесса «Введение в социологию» (1921) обосновываются такие социологические понятия, как «социальное взаимодействие», «коммуникация», «социальный прогресс», «социальная система», «конкуренция», «конфликт», «ассимиляция», «приспособление», «личность» и т. д.
Беря на вооружение разработки названных и других социологов, американские политологи не ограничиваются простым их приложением к политике, а придают им специфическую направленность. Так, в книге Ч. Мерриама и Г. Госнелла «Неголосование: причины и метод контроля» (1924) исследуются различные аспекты поведения избирателей в период выборных кампаний,

51

отношение их к политическим партиям, отдельные проблемы политической идеологии и общественного мнения. А книга Y Липпмана «Общественное мнение» (1922), посвященная роли стереотипов в формировании политического поведения индивидов, по существу, заложила особое направление в американской политологии.
Не менее активно шло взаимодействие американской политологии с психологией, которая благодаря работам Фромма, Уотсона, Миза, Холлуэлла, Янга и Скиннера также пустила глубокие корни в обществоведении США. В основе психоанализа названных и других американских авторов лежат идеи Зигмунда Фрейда, соответствующим образом приспособленные к социальной и политической действительности США. Согласно этим идеям, образование, столкновение, взаимодействие всех общественных отношений происходит вследствие психического действия, и прежде всего подсознательных, инстинктивных влечений индивидов. Будучи перенесенными в политологию, идеи психоанализа привели к доминированию в среде американских исследователей психопатологической точки зрения, концентрирующей внимание на выяснении таких политических явлений, которые согласно действующим общественным нормам представляют собой патологию. Примером тому служит книга Г. Лассуэлла «Психо-патология и политика» (1930), в которой исследуется влияние скрытых, подсознательных побуждений на политическую активность личности.
Усилению прикладного значения американской политологии в 20—30-е годы способствовало широкое использование эмпирических методов исследования, и прежде всего таких, как: статистический анализ различного рода материалов, в особенности избирательных кампаний; опросы населения с помощью специально подобранных тестов, в том числе зондаж мнения до, во время и после выборов; наблюдения политического поведения, проводимые в естественных и экспериментальных условиях.
Радикальные преобразования характерны для американской политологии в послевоенный период. Прежде всего весьма активно заявляет о себе бихевиоризм как метод исследования политической жизни. Бихевиоризм не сразу утвердился в американской политологической науке. Возникнув как определенное направление в психологии, он получил затем дальнейшее развитие в социологии и лишь оттуда перекочевал в политологию. Применительно к американской политологической науке идеи бихевиоризма были впервые сформулированы Артуром Бентли, в частности в его работе «Процесс управления», опубликованной еще в 1908 г. А. Бентли отмечал, что политическая наука должна прежде всего

52

заниматься изучением поведения заинтересованных групп в политическом процессе. Позднее эти идеи были широко развиты другими американскими политологами, в том числе Ч. Мерриамом и Г. Лассуэллом. В период после второй мировой войны влияние сторонников бихевиоризма еще более расширилось. Он стал, по существу, главным методологическим направлением в американской политической науке, оттеснив на задний план не только формально-юридический (институциональный), но и другие, более популярные подходы.
Исходные принципы бихевиоризма применительно к американской политической науке могут быть сведены к следующему. Во-первых, объектом исследования политолога должны быть не законодательные нормы и формальные моменты политической организации общества, не те или иные политические программы и идеи, не общество и политика в целом, а действия людей, направленные на достижение своих политических целей. Во-вторых, подлинно научную ценность имеют не теоретические исследования, а эмпирические факты, соответствующим образом обработанные. В-третьих, применение методов других наук, в том числе естественных и точных, к анализу политических явлений не только допустимо, но и необходимо. И, в-четвертых, в качестве абсолютно необходимого условия научности исследования провозглашается возможность верификации или фальсификации (опровержения) его выводов, а также требование эксплицитности (точности) и воспроизводимости исследовательских процедур. Делая упор в своих исследованиях на изучении поведения индивида в тех или иных ситуациях, бихевиоризм неизбежно апеллировал к эмпирическим методам анализа, всячески развивая и совершенствуя их3. Эмпирический анализ индивидуального и группового поведения индивидов оказался преобладающим и в подходе к изучению политической жизни американского общества в целом, о чем свидетельствует все возрастающий интерес американских политологов к теории групп политического давления вообще, к теории и практике лоббизма в частности.
В послевоенный период довольно быстрыми темпами идет процесс глобализации американской политической науки, резко расширяются ее международные рамки. Американская политическая наука все глубже проникает не только на Европейский континент, решительно оттесняя там на второй план традиционную государственно-правовую науку, но и в латиноамериканские, азиатские и африканские страны. В рамках послевоенной американской политологии отчетливо выделяются важнейшие направления исследования политики, вокруг которых группируются основные силы ученых. Первое направление — американское управление и политика — включает в себя: общенациональные политические институты,

53

причем как закрепленные в Конституции США (Президент, Конгресс, Верховный суд), так и не закрепленные в ней (политические партии, средства массовой информации); политическое поведение на федеральном уровне (в качестве партийных функционеров или избирателей, субъектов общего политического процесса или общественного мнения); политическое поведение на региональном уровне (и прежде всего на уровне штатов и муниципалитетов). Существенный вклад в разработку названных проблем вносят: ф. Гринстайн, Г. Эдварде, Е. Ледд, К. Джанда, Н. Полсби, Л. Фридман, Ч. Белл, Э. Голдберг, Ч". Гамильтон, Р. Хармел.
Второе направление — сравнительная политика — предполагает исследование либо многих стран, но по какой-то одной, конкретной проблеме (например, по проблеме политической культуры), либо двух и более стран, но по широкому кругу политических проблем (например, по проблемам политических партий, политического поведения, легитимности и т. д.). От исследователей в области сравнительной политики требуется не только умелое владение методом количественного анализа, но и хорошее знание языка и культуры самой страны изучения. Среди американских политологов, отвечающих этим требованиям,— 3. Бжезинский, С. Липсет, Р. Такер, С. Коэн, Г. Криш, Р. Баум, Г. Алмонд, Л. Пай, С. Верба, А. Даллин, П. Меркл, Р. Макридис, Б. Браун.
Третье направление — международные отношения и мировая политика — имеет дело с такими проблемами, как война и мир, внешняя политика, региональная интеграция, контроль за вооружением и разоружением, власть в международном сообществе, международные организации и право. Важное место здесь занимают также проблемы национальной и международной безопасности, сотрудничества и конфликтов, формирования нового мирового порядка. Основными методами исследования международных отношений и мировой политики служат математическое моделирование, деловые игры, политическое прогнозирование. Высокопрофессиональными специалистами в этой области знания являются У. Фолтс, Б. Рассет, П. Маккой, Р. Хилсмэн, В. Шиллинг, М. Каплан, Д. Ротшильд.
Четвертое направление — политическая теория и философия — охватывает широкий круг проблем, начиная с истории политической мысли и кончая ее современной философской интерпретацией. Как отмечают американские политологи, одной из существенных особенностей западной цивилизации является тенденция рационального обобщения и моральной оценки политического поведения, ожиданий и политического опыта индивидов. Эта тенденция находит свое конкретное выражение в повышении роли фундаментальных разработок во всех областях

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Современные политологи широко используют его теорию элиты
Концепция всеобщей безопасности
Такая оценка системного анализа кажется оправданной
Государство
Существующая наряду с ним особая 128сфера общественной жизни