1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6

3.      К фразеологии примыкают поговорки, пословицы, крылатые выражения, литературные цитаты. Они обладают большой силой воздействия на читателя, так как фактически являются чужой речью. «Чужие слова, хотя бы отдаленно и неполно выражающие вашу мысль, действуют как откровение или как давно искомая и обретенная формула» (Л. Гинзбург). В текстах они чаще всего используются в заглавиях, эпиграфах, зачинах и концовках всего текста или его фрагментов:

1)      поговорки – изречения назидательного характера, понимаемые в прямом значении: пар костей не ломит; в тесноте да не в обиде, горя бояться – счастья не видать;

2)      пословицы – изречения назидательного характера, обладающие как прямым, так и переносным смыслом: сытый голодного не разумеет, держи карман шире; у кого суп жидок, а у кого жемчуг мелок.

К их употреблению предъявляются те же требования, что и к употреблению фразеологизмов: соблюдение формы, значения, стилистической окраски. Сила их воздействия состоит в том, что в них отражен многовековой опыт народа и поэтому среди них можно найти совершенно противоположные по смыслу. Ср.: не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня и работа не волк – в лес не убежит. Для подкрепления своей позиции всегда можно найти подходящую пословицу или поговорку и тем усилить свое высказывание ссылкой на народное мнение. Слабость пословиц и поговорок – их открытая назидательность и частая повторяемость. Поэтому для успеха в достижении результата необходима, во-первых, мера, а во-вторых, – незатасканность, оригинальность пословиц и поговорок;

3)      крылатые выражения – это извлечения из фольклорных и литературных текстов, а также (реже) публицистических и научных, способные функционировать вне своего текста. Часто носители языка не знают автора крылатого выражения и текста, в котором оно было впервые употреблено, но в специальных словарях они указываются: Рожденный ползать, летать не может (М. Горький); И дым отечества нам сладок и приятен (Грибоедов). Употребляются они как средство воздействия на адресата силой авторитета культуры. Выразительные возможности крылатых слов велики, так как по набору выражаемых оценок (от иронии до патетики) они превосходят пословицы и поговорки, назидательные по своей направленности. В тексте они занимают то же место, что и пословицы и поговорки: заглавие, эпиграф, зачины и концовки всего текста или его фрагментов.

Но в обращении с крылатыми словами требуется бо́льшая осторожность, чем при обращении с пословицами и поговорками. Как бы ни оторвалось крылатое выражение от своего источника, его связь с ним (смысловая и стилистическая) сохраняется и должна учитываться, в противном случае возникает ошибка. Так, в тексте, представляющем исторический очерк нравов, неправильно используется крылатое выражение приятная во всех отношениях: Отец выбирал для своей дочери жениха, не бедного, воспитанного и ученого, в общем, приятного во всех отношениях. У Гоголя это выражение относится к женщине и звучит более чем иронически. В данном тексте правильнее употребить достойного во всех отношениях.

Еще пример: чрезвычайно распространенное крылатое выражение Человек создан для счастья, как птица для полета обычно используется в текстах оптимистической направленности, что является серьезной ошибкой. Это крылатое выражение принадлежит Короленко, у которого в рассказе «Парадокс» несчастный инвалид от рождения, без рук, добывающий пропитание своей семье и себе сочинением изречений и афоризмов, придумывает их для детей – героев рассказа. В его устах, в ситуации, в которой появились эти слова, изречение звучит трагично, опровергая само себя, утверждая невозможность или, во всяком случае, сомнительность счастья для человека.

4)      цитаты – это изречения (устойчивые или разовые), авторство которых так или иначе оговорено. Источник цитаты может быть указан точно (как писал Пушкин, Екатерина II и т.п.), приблизительно (как говорил поэт и т.п.) и (для очень известных цитат) вообще не указан, но цитата при этом пунктуационно и графически оформлена (шрифт, кавычки). Сила воздействия цитат огромна. Здесь работает и само содержание цитаты, часто ритмически и лингвистически отточенной, и личность автора цитаты. В этом преимущество цитат перед крылатыми выражениями. Но крылатое выражение может стать цитатой, если будет указан его автор. Отсутствие указания на автора при цитате, которая не является крылатым выражением, создает особый тип доверительных отношений культурного равенства (иногда мнимого) субъекта речи и адресата. Кроме этого, цитата воздействует тем, что через нее сопрягаются два текста (текст-источник и текст, воспроизводящий ее), вступая в разнообразные смысловые отношения (конкретизации, полемики, уточнения, развития и др.). С этой стороной использования цитат и цитируемых крылатых выражений связано и большинство ошибок. Например, чрезвычайно активно в современной публицистике используется как цитата из Пушкина и как крылатое выражение сочетание народ безмолвствует. Его приводят, когда утверждается мысль о пассивности народа, его безразличии к каким-то проблемам и насущным вопросам. Но у Пушкина эта фраза говорит не о пассивности, а об активном неприятии народом того, что ему навязывают. См. конец трагедии «Борис Годунов»:

Масальский: Народ! Мария Годунова и сын ее Федор отравили себя ядом (Народ в ужасе молчит). Что же вы молчите?

Кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!

Народ безмолвствует.

Авторство наиболее распространенных крылатых выражений можно установить по словарю «Крылатых слов» Н.С. и М.Г. Ашукиных. Цитаты и крылатые выражения из произведении Пушкина всегда можно уточнить по Словарю языка Пушкина (см. приложение в конце книги).

Ошибка содержательного, концептуального или экспрессивного типа может возникнуть при неполном цитировании, при обрыве цитаты. Обрыв цитаты возможен, если она настолько известна, что легко восстанавливается адресатом и не содержит ничего, что противоречит авторской позиции (иначе мы имеем дело с искажением цитаты). Цитата, которая приводится не полностью, должна быть особенно тщательно оформлена пунктуационно (см. гл. XXXII).

4.      Последний вид устойчивых словосочетаний – это выражения, употребляющиеся в русском языке без перевода, выражения-варваризмы. В большинстве своем они переведены на русский язык, но в форме языка, из которого они заимствованы, они звучат стилистически выше, создавая тип особой культурной среды автора и адресата. К ним относятся, например, широко известные Cherchez la femme (Ищите женщину, фр.) Finita la commedia (Комедия окончена, ит.); Veni, vidi, vici (Пришел, увидел, победил, лат.); Time is money (Время – деньги, англ.) и менее известные Position oblige (Положение обязывает, фр.), Quot homines, tot sentensial (Сколько людей, столько и мнений, лат.) и др. Их обычно используют в заглавиях (см. у Брюсова «Urbi et orbi» – «Городу и миру»), в эпиграфах и в самом тексте. Стилистическая функция таких иноязычных выражений, употребляющихся без перевода, зависит от их содержания, источника, давности функционирования в языке.

Особое место среди них занимают старославянизмы и латинизмы. Содержательно они связаны со сферой вечных ценностей: жизнь, смерть, истина, разум, вера, мораль, свобода и т.п. Употребленные в тексте в непереведенном виде (старославянизмы – в современной русской графике), они увеличивают свою воздействующую силу. Ср.: Довлеет дневи злоба его – Каждый день своих забот хватает; Камо грядеши? – Куда идешь?; Nec plus ultra – Предел. См. в тексте: «Мысль у него не новая; ее на разные лады повторяли все умные старики во все времена. Всегда старики склонны были видеть конец мира и говорили, что нравственность пала до nec plus ultra, что искусство измельчало, износилось...» (Чехов).

в начало

§145. Стилистические и семантические приемы в лексике и фразеологии

СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ

1.      К стилистическим приемам прежде всего относится особое использование фразеологизмов, выражающееся в их дефразеологизации. При дефразеологизации устойчивое сочетание употребляется в измененном виде: с лексической заменой его компонентов, с пропуском какого-либо компонента, с синтаксической или морфологической перестройкой, с усечением части сочетания. Например, во фразе Критика почтила роман молчанием автор, заменив в клише почтить чью-либо память вставанием слово вставание на молчание, а память – на роман, очень экономно сказал о многом: роман не был замечен критиками либо из-за того, что они были лишены возможности писать о романе, либо не пожелали писать то, что о г них требовали, и уклонились от оценки (для конкретизации позиции критики потребуется более широкий контекст). Ср. также: спикер всея Руси – государь всея Руси

Иногда используется прием контаминации (смешения) двух устойчивых сочетаний, часто с противоположным значением. Например, в заглавии статьи «Кто потерпел победу?» новое сочетание, в котором объединились нормативные сочетания одержать победу и потерпеть поражение, передает больше смысла, чем сумма этих двух выражений: оно говорит об авторской уверенности в том, что то, что кажется сегодня победой, завтра может стать поражением и наоборот, сегодняшнее поражение – предвестие завтрашней победы.

2.      Второй стилистический прием — создание на базе известных слов неологизмов оценочно-номинативного типа: прихватизация, хрущобы, образованщина, демократура и т.п. Новое слово явно связано со старым, базовым (прихватить и приватизировать), и из наложения их вырастает новый смысл; в других случаях новое слово втягивается в уже существующий ряд слов, образованных по этой модели, насыщаясь их экспрессией. См.: У нас выросло просвещенное мещанство [Да! – и это ужасный класс – необъятный, некачественный образованный слой, образова́нщина, присвоившая себе звание интеллигенции – подлинной творческой элиты, очень малочисленной, насквозь индивидуальной. И в этой образованщине – весь партаппарат (Солженицын)]. Слово образованщина создано по модели обломовщина, бесовщина, групповщина и т.д.

3.      Самый распространенный прием – различного рода контрасты: между обозначаемым и обозначающим, между словами в предложении, между словом и коммуникативной ситуацией. Например, об одном современном политическом деятеле газета пишет: ...он рассылал по редакциям газет прелестные письма, где слово прелестный употреблено в устаревшем значении «соблазнительный, лукавый». Такие письма распространяли возмутители спокойствия, бунтари. Тем самым дается оценка и содержанию писем, и деятельности этого лица. Другой пример: Нефтяные короли России решили сомкнуть ряды. Здесь слово король экзотическое по отношению к России и не совместимое в прямом значении с советской идеологией, употреблено в сочетании с ярким идеологическим клише советского периода сомкнуть ряды. В результате создающегося контраста выражается глубокое сомнение в успешности или правомерности (в зависимости от того, кто или что называется королями; в данном случае речь идет о нефтяных акционерных обществах) действий «королей».

Чрезвычайно экспрессивен контраст русской действительности и описывающих ее подчеркнуто заимствованных слов, имеющих в языке точные русские синонимы. Например, если личных представителей президента какая-то газета называет эмиссарами, а поездку должностного лица вояжем или турне, то тем самым она выражает неуважение и к людям, так называемым, и к их действиям. Очень выразительны в этих случаях экзотизмы, варваризмы, иноязычные вкрапления. См., например, распространившееся наименование мизерных садовых участков фазендами, а кровавых конфликтов на территории бывшего Советского Союза вендеттой.

Русская культура выработала устойчивое отношение к использованию иностранных слов: если они называют то, чего нет в русской действительности, они необходимы и носят номинативный характер; если они называют то, у чего в русской действительности есть свое наименование, они становятся средством оценки. Приведем лишь два примера из русской литературы: с одной стороны, у Пушкина: Сперва Madame за ним ходила, Потом Monsieur ее сменил..., а с другой стороны, у Л. Толстого Пьер объясняется в любви Элен по-французски, так как по-русски фраза «я люблю вас» прозвучала бы в его устах фальшиво, неискренне. Французская речь в устах русского, в один из самых ответственных моментов в жизни человека – свидетельство временности, вынужденности, неестественности положения.

СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ

1.      Семантические приемы получили название тропов. Троп (буквальный перевод с греческого – поворот) – прием употребления слов и словосочетаний в таких контекстах, которые обнаруживают у них прежде неизвестные, новые смысловые оттенки, вступающие во взаимодействие со словарным значением слова, или которые допускают совмещение нескольких словарных значений слова. То есть в тропе всегда совмещается два семантических плана: коллективно-языковой и индивидуально-ситуативный. В основе тропа лежит актуализация отношений между обозначающим и обозначаемым, а также значением слова и его звуковым обликом. Ценность тропа определяется количеством информации, извлекаемой из этой актуализации, ее новизной и соотнесенностью с контекстом. В языке есть большое количество многозначных слов, но в каждом конкретном случае у многозначного слова реализуется одно из его значений; ср. урожай чая (растение) и стакан чая (напиток). В тропе происходит совмещение значений и смыслов, их осложнение.

Например, в цитате из Некрасова Из перерубленной старой березы градом лилися прощальные слезы слово слезы употреблено вместо слова сок. Березе приписано свойство человека проливать слезы, но при этом слово слезы сохраняет и значение замещенного слова сок. В результате мы получаем информацию не только об интенсивности, цвете, консистенции сока, но и чувстве жалости, которое вызывает срубленная береза. Сочетание нестандартного значения слова слезы со стандартным (совмещение значений слов сок и слезы) оказывается экономным способом передачи информации и выражения отношения к ней. Этот троп перестраивает смыслы других слов предложения: эпитет прощальные вместе с рассмотренным словом слезы, приписывая березе свойства человека, одушевляет березу и тем самым вносит дополнительные оттенки в отношения человека и природы.

1)      Простейшим по структуре и очень распространенным тропом является сравнение, представляющее собой открытое сопоставление обозначаемого и обозначающего: Прошла девочка-цыганка, похожая на веник (Олеша). Семантическая функция сравнения – дать новый взгляд на старое, известное. В основе сравнения всегда лежит один или несколько названных или не названных признаков. В приведенном выше примере признак сравнения не назван, но предполагается целая серия их: рост, форма – узкая, перехваченная талия, грязь, подметание юбками улицы. Может быть назван один признак, а другие допускаются, предполагаются. ...черные брови, как траурный бархат, оттеняли его побледневшие черты (Гоголь). Кроме названного цвета, предполагаются другие общие признаки: мягкость, шелковистость.

Части сравнения могут соединяться с помощью ряда союзов (как, точно, словно и др.) и слов похожий, подобный, напоминающий и т.п. Выбранное средство связи выражает разную степень уверенности говорящего в похожести сопоставляемого: при союзе как уверенности больше, чем при словно и т.п.

Сравнение помогает выразить и отношение субъекта речи к предмету речи: одно дело озеро как лужа и другое лужа как озеро.

На основе сравнения строятся метафора, метаморфоза, олицетворение:

2)      Метафора основана на замещении общепринятого наименования, обозначаемого другим. Замещение происходит по принципу сходства обозначаемых. Метафоры могут быть одночленными (см. выше: слово употреблено слезы, а из ситуативного контекста ясно, что это сок; общее – физические свойства и то, что и слезы у человека, и сок у дерева – следствие каких-то драматических событий; также: инфекция поразила медицинский вуз; лечением занялась прокуратура (из газет) и двучленными: розы щек, ветви рук, книга жизни, круг любви и др. К двучленным относится предикативная метафора: Если правду сказать, я по крови домашний сверчок (А. Тарковский) и атрибутивная: Ямщик лихой, седое время, Везет, не слезет с облучка (Пушкин). В отличие от сравнения здесь утверждается не похожесть чего-то на что-то, а их тождество;

3)      Метаморфоза выражается формой творительного падежа и имеет значение превращения похожего в тождественное. Классический пример из «Слова о полку Игореве»: На Дунай Ярославнынь глась ся слышит, зегзицею незнаема рано кычет. Метаморфоза динамичнее метафоры и категоричнее сравнения, она отражает процесс, тогда как метафора – результат. Ср.: ресницы, упавшие стрелами на щеки (Гоголь) и стрелы, упавшие на щеки;

4)      Если неодушевленному предмету или отвлеченному понятию приписываются свойства живого человека, метафора превращается в олицетворение, например: Капля дождя сползла по шершавому смородиновому листу за ухо смородиновому кусту (С. Козлов). Здесь и капля, и куст изображены как живые существа. В результате мир природы очеловечивается и создается противоположная бытовой система ценностей.

5)      Метонимия, в отличие от метафоры, основанной на замещении по сходству, предполагает переименование по смежности. Имя обозначаемого, которое находится в отношениях Смежности с другим обозначаемым, переносится на последнее: название материала, из которого сделан предмет, – на сам предмет, название содержащего – на содержимое, имя автора – на созданное им, инструмента – на результат действия, выполненного с помощью этого инструмента, имя действия – на его результат и др. Наблюдающиеся при этом семантические преобразования многообразны: Весь табор спит (Пушкин); Украина предлагает... (Из газет); Перо его местию дышит (А.К. Толстой); Петров вдруг заметил, какие у Тани пушистые глаза (Нагибин). В первых двух примерах метонимия (спит не табор, а люди в таборе; предлагает не Украина, а ее правительство или президент) передает всеохватность субъекта действия (все люди в таборе, вся Украина) и усиливает категоричность высказывания. Ср.: в таборе уже спали, правительство Украины предлагает. В третьем примере в результате сосредоточения внимания на орудии действия, связывающем субъект действия и результат, происходит увеличение смыслового объема высказывания: местию дышит и тот, кто держит перо, и то, что выходит из-под его пера. А наблюдающееся при этом укрупнение плана (перо) делает динамичным и зримым сам процесс. B последнем случае пушистые, конечно, не глаза, а ресницы, но этот признак дан в высшей степени своего проявления: настолько пушистые, что даже глаза кажутся пушистыми.

Примечание. Особая разновидность метонимии – сине́кдоха, в которой перенос наименования осуществляется по признаку количественных отношений: часть – целое, например: – Читали про конференцию по разоружению? – обращался один пикейный жилет к другому пикейному жилету (Ильф и Петров). Часть (один из видов одежды) выступает в качестве заменителя имени лица, надевшего эту одежду. С помощью этого приема происходит выделение деталей, существенных для понимания целого. Выбор одежды неслучаен, он указывает на социальную принадлежность участников диалога.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6