Пиши и продавай! |
Итак, жертва должна позвонить в газеты Велозаводска. А лучше всего, чтобы жертве самой позвонили из газет. К одной из корреспонденток отдела бизнеса газеты «Деловая Карелия», специализировавшейся в то время на борьбе с московскими олигархами, был подослан свой человек, который и рассказал знакомой журналистке трагичную историю: банк выдал кредит, потом решил досрочно забрать, бизнесмен против, ему выламывают руки. Сенсация, – подумала журналистка, – вот как, оказывается, ведет свои дела Гигант-Банк! Надо срочно раздобыть координаты замученного бизнесмена. Свой человек обещал помочь и действительно уже на следующий день принес журналистке телефон, с трудом полученный у жертвы. При этом он предупредил, что жертва находится на грани нервного срыва и действовать надо осторожнее. Тем временем в PR-службе Гигант-Банка продолжалась разработка тактики. Итак, жертвой является малое предприятие из Карелии. Его название? Пусть будет ООО «Петроглиф-К». Чем он занимается, этот «Петроглиф»? Ну, например, оптовая торговля финской мебелью. Как зовут директора? Сергей Черниченко. Кто ему угрожал?... И так далее. Для этого проекта в Велозаводске был специально куплен мобильный телефон с карельским номером. Теперь он лежал на столе в московском офисе, а сотрудник PR-службы сидел у стола, смотрел на телефон и еще раз проворачивал у себя в мозгу свою роль. Когда раздался звонок, его закрыли в кабинете одного, чтобы ни один посторонний звук не мог испортить игры. Все было готово. Если бы план провалился, журналистку трудно было бы унять. Скандал неминуемо выплыл бы наружу и грозил бы серьезными имиджевыми последствиями для банка и личными проблемами – для сотрудников его PR-управления. Этот телефонный разговор должен был стать битвой титанов – психологическим штурмом. – Добрый день, это Сергей Черниченко? – Доброго дня, это я. – Сергей, вас беспокоит Ирина Пролезнова, я журналист «Деловой Карелии». Георгий дал мне ваш телефон... – Да-да, здравствуйте, Ирина. Сразу вам скажу, для меня это нелегкий шаг – обратиться к прессе. – Почему? – Потому что я напуган. Понимаете, в своей стране, где закон должен быть на моей стороне, я по-настоящему напуган! Они мне угрожали целый месяц, едва не сожгли мою дачу на Выгозере!.. Вы понимаете, Ирина, я не для того голосовал за нашего президента, чтобы жить в страхе за своих детей! – Я понимаю вас. Но что же все-таки случилось? – Да, извините, я же не рассказал вам с самого начала... Около месяца назад мне пришло письмо из местного филиала Гигант-Банка с наглым требованием срочно возвратить кредит, который я взял в августе. – Большой кредит? – Сто тысяч баксов. Для меня это большие деньги, Ирина! Не то, что для них! Так вот, на эти деньги я закупил несколько большегрузных фур, на которых вожу фирменные двери и мебель из Тампере в Петрозводск. Разумеется, вытащить такую сумму из оборота и отдать обратно досрочно – для меня это почти разорение! Я письменно уведомил их, что не смогу этого сделать – написал очень вежливое письмо! В ответ мне позвонили из службы ихней безопасности и стали угрожать, что... – А кто конкретно звонил? Он не представился? – Фамилия, кажется, Лиходеев, я не очень хорошо помню. (Такой сотрудник действительно работал в службе безопасности Гигант-Банка, но был уволен две недели назад.) – Так-так? – Они стали угрожать, что помешают моему бизнесу, но я их просто-напросто послал. Так вот подумайте – дней через пять у меня задерживают на таможне целый груз финских дверей, поставленных компанией Kaltteri. Задерживают неизвестно за что! У меня всегда были с таможней отличные отношения! – С какой таможней? – Выборгской. Еще через два дня – пожар на даче. Слава богу, соседям удалось потушить сарай. Но меня никто не заставит поверить, Ирина, что в дождливую погоду мой сарай может вдруг сам по себе загореться. – А где у вас дача? – На Выгозере, по дороге в Сортавалу. Так вот, после пожара этот парень позвонил снова. Естественно, я сразу же пошел в банк и выплатил им этот поганый кредит – пусть подавятся. У меня жена и сын одиннадцати лет. – Скажите, Сергей, а почему вы решили обратиться к прессе? Вам не страшно, что банк прореагирует? – А мне терять уже нечего, кредит я им отдал. Я им уже не интересен. И груз мой на таможне отпустили сразу же. Теперь они возьмутся за моих коллег. – Вы знаете еще кого-то, кто пострадал от Гиганта? – Да. К примеру, фирма «Герань-Велозаводск». Но им звонить бесполезно, они ничего говорить не станут. Но я молчать не собираюсь. Я повторяю вам – я голосовал за Путина, чтобы жить в стабильной стране! – Ясно, ясно... Но все-таки, почему вы вышли именно на нас? Почему не на «Вечерку» или еще кого-то? Вы знали, что мы не любим москвичей? – Ничего я не знал, Ирина, – в запальчивости сказал пиарщик. Он уже полностью вошел в роль и был уверен, что он Сергей Черниченко. – Для меня ваши газеты все на одно лицо, я в этом не разбираюсь. Вот шпон от массива я отличить могу с первого взгляда, девять лет этим занимаюсь. А газеты... – Спасибо за откровенность, Сергей. Если вы не против, я использую ваши слова в материале, который сейчас готовлю. Еще одна просьба: вы не могли бы выслать мне ваш кредитный договор с Гигант-Банком? – Они отобрали у меня договор, когда я возвращал кредиты. Могу выслать по факсу письмо, которое я им направил в ответ на их требование. – Если можно. До свидания. Через десять минут на факс редакции «Деловой Карелии» на бланке компании «Петроглиф-К» ушло означенное письмо, подписанное С. Черниченко. Еще через двое суток на первой полосе самой известной деловой газеты города вышла статья со следующим заголовком: «Малый бизнес много хочет. Как московские банки выбивают деньги из Карелии». |
|
|
|