1 | 2 | 3

В фильме, однако, было столько политических двусмысленностей, неточностей, что в таком виде его показ привел бы к краху всех наших планов на будущее. Я попросил Пальмина и моего заместителя Леонида Дмитриева исправить текст. Но они дружно воспротивились: «Мы не знаем, как этот текст переделывать. Если хотите – переделайте сами». И смотрят на меня ехидно. «Ах, так, – говорю. – Тогда смотрите». Снял пиджак, сел за большой стол, устроил еще один просмотр и тут же написал новый текст. Сложность состояла в том, чтобы не только убрать «политический кукиш в кармане», но и уложить новый текст в общую видеоструктуру фильма. Процедура была завершена за два часа до эфира. Кажется, после этого меня зауважали молодые таланты с четвертой программы...

Работа с молодыми профессионалами стала для меня мостом между организацией общественно-политического вещания и пока еще непредсказуемым творчеством в области просвещения, культуры и науки, некоей тропой от главной редакции пропаганды к будущей работе в главной редакции учебных и научно-популярных программ.

Вечная проблема телевидения – нехватка техники и денег. Придумывать новые передачи, творить возможно было только в пределах утвержденного сверху бюджета. Поэтому требовалось создать передачу одновременно и популярную, и дешевую – такую, что если она длится в эфире час, то и сделать ее можно было бы за час без больших трудов. Вот вам и условия задачи: часовая импровизация на захватывающую тему. Без декораций и репетиций.

И мы изобрели такую передачу. А решение было следующим: собрать в студии самых именитых, талантливых, умных московских журналистов – ораторов, говорунов, трибунов, подкинуть им острую или какую-то пикантную тему, и пусть они думают вслух, спорят, ищут мудрые решения, а мы запишем все это на видеопленку. Так появился дискуссионный клуб, который назвали «Пресс-центром». Наш «Пресс-центр» оказался родоначальником ставшей с годами популярной передачи во главе с Кирой Прошутинской и Ириной Петровской – женщинами, перед которыми я не перестаю преклоняться.

В статье одного известного писателя (кажется, Даниила Гранина) мы нашли ключ к другому открытию: «Не драма людей, а драма идей...». Что если создать научный театр? Только какие же идеи должны схлестнуться в научной драме? Пожалуй, самая острая драма – схватка материализма с идеализмом, сказал наш редактор Игорь Дуэль. И мы решили экранизировать работы В.И. Ленина. Конечно, мне потом здорово попало от начальства за «попытки разыгрывать Ленина». Пока же нами руководила смелость первопроходцев. Мы тогда не знали, что в свое время Сергей Эйзенштейн собирался экранизировать «Капитал» К. Маркса. Ну да он был гений и вовремя отказался от идеи интеллектуального кино. Мы в гении не стремились, но делать интеллектуальное телевидение не боялись.

Это история о том, как люди ищут истину в своей профессии. Нам вдруг открылось, что мы можем создавать любые театры. Принцип ведь ясен! Что такое хоккей или футбол?

Спортивный театр. КВН – развлекательный молодежный театр. Для этого жанра нужны две вещи: амфитеатр с аудиторией и сценическая площадка, на которой разворачивается зрелище. Мы придумывали новый жанр, но не сумели дать ему название, а ведь жанр как память культуры начинается с того, что ему дают имя. Это имя дали, но не у нас: ток-шоу, разговорное зрелище.

Ток-шоу расплодились на современном телевидении в невероятных количествах – политические, семейные, женские, развлекательные, эротические, музыкальные, молодежные, познавательные и т.д. Каждый уважающий себя телеведущий считает долгом иметь свое ток-шоу. Их можно понять. При относительной дешевизне производства этот жанр потрясающе эффективен. Ничего удивительного, ведь он покоится на фундаментальных основах театра, а театр – это сама жизнь. Правильно сказал Шекспир: «Весь мир – театр».

Четвертая программа помогла нашему коллективу понять, что счастье – это когда ты самореализуешься как личность, когда твое «я» становится таким, каким ты его представлял. Если проще – когда все мечты сбываются. Когда есть любимое дело, которое сам выбрал. Когда тебя окружают веселые, талантливые, симпатичные друзья. У нас было ощущение свободы, которая не что иное, как право самому выбирать свою судьбу.

А главное – все вокруг было на подъеме.

Первого января 1968 года появилась программа «Время», сразу же завоевавшая симпатии зрителей. В июне 1968 года из многосерийной «Летописи полувека» родилось творческое объединение «Экран» со студиями документальных, художественных, музыкальных, мультипликационных фильмов. Телевидение с годами обзавелось собственным мощным кинематографом.

Наши передачи на четвертой программе тоже набирали обороты. Время от времени редакция потрясала зрителей сенсациями. Чего стоила, например, «Автомобильная фантазия», придуманная неуемным режиссером Пашей Гранкиным. Мимо телецентра торжественно продефилировали десятки автомобилей старых марок: «эмки», «газики» и др. Возле завода «Кинап» кавалькада развернулась и снова прошла мимо телецентра. Но главное потрясение ждало телезрителей позже, когда машины стали въезжать в тысячеметровую студию Останкинского телецентра и репортер начал рассказ о самой последней новинке отечественного автомобилестроения. Это были масштабы!

Четвертая программа изумляла. В обыкновенной передаче вдруг ни с того ни с сего появлялся саксофонист, выводивший умопомрачительные рулады. С какой стати саксофонист, думали зрители, зачем это? Что за новое слово в искусстве?

Молодые режиссеры изобретали несусветное, потому что их никто не научил, что можно, а чего нельзя делать на телеэкране. Поэтому они постоянно находились в поиске, иногда и находили что-то новенькое. Я им не мешал, более того – многому у них научился.

«На фоне официальной, выверенной, но невероятно скучной и казенной первой программы, – писал позже мой тогдашний заместитель по четвертой программе, будущий профессор Л.А. Дмитриев, – четвертая выделялась непредсказуемостью и новизной. Зрители это сразу почувствовали и стали присылать письма: “Просим четвертую программу сделать первой”. Вскоре такие письма стали приходить мешками. Мы ходили с гордо задранными головами, не ведая, что это начало нашего конца». К лету 1970 года четвертую программу закрыли, в эфир пошли только повторы с первого канала.

Немалое место в эфире нашей редакции занимали передачи на военные темы. Авторитет армии в обществе в решающей степени формируется не только и не столько средствами массовой информации, сколько той социальной ролью, которую армия играет в определенных исторических условиях. Участие солдат и офицеров в Великой Отечественной войне, а также в «малых войнах» в Корее, Вьетнаме, Анголе и других краях земли поддерживали авторитет и славу Советской армии. Так было до вторжения в Афганистан, где нашим солдатам и офицерам приходилось выполнять не только предписания воинских уставов, но и многие полицейские функции. Ореол славных и благородных побед во имя светлых целей, которым была окружена армия, стал исчезать после рассказов очевидцев и участников расправ армейских подразделений с мирным населением соседней страны. Тысячи советских семей потеряли своих отцов и сыновей, не понимая, во имя чего были принесены такие жертвы. Среди военных стали появляться мародеры, насильники, перебежчики. Тут уже никакое телевизионное вещание не было способно нейтрализовать изменение общественного мнения об армии, целях ее пребывания в Афганистане.

Об этом значительно позже в телепередаче «Прошу слова» (1987) известный советский писатель Алесь Адамович говорил с горечью, с болью в сердце, предсказывая, что армия, вышедшая из Афганистана с кровавым опытом, станет темной силой, попирающей сложившиеся нормы и ценности общественной жизни. О таких морально-политических последствиях афганской войны в российских городах и селах оказались неспособными задуматься стареющие лидеры нашей страны.

Но в 60–70-е годы армия была еще другой и отношение к ней было иное. С расширением вещания на Центральном телевидении была введена специальная еженедельная армейская и флотская часовая передача «Служу Советскому Союзу!», которую готовил один из отделов нашей редакции. Она представляла совокупность интервью, репортажей, выступлений с участием воинов. Главное политическое управление Советской армии в своих циркулярах рекомендовало командирам частей и политработникам организовывать коллективные просмотры этой передачи солдатами, так что аудиторией она была обеспечена.

Однако не все воинские начальники с энтузиазмом принимали съемочные группы ЦТ. Руководители военных округов, московские генералы нередко устраивали разнос своим подчиненным, если видели на экране какие-то нарушения уставных положений. Поэтому пробиваться в воинские части тележурналистам приходилось порой с большим трудом.

Передача «Служу Советскому Союзу!» продолжила традиции программы «Подвиг», которую начинал вести выдающийся военный писатель С.С. Смирнов, а продолжили генерал армии П.И. Батов и Герой Советского Союза писатель В.В. Карпов. С Карповым меня еще столкнет судьба, а о Смирнове хотелось бы сказать несколько слов, поскольку почти десять лет мы трудились в редакции вместе.

Создатель книги о легендарной Брестской крепости, лауреат Ленинской премии, Сергей Сергеевич был инициатором и душой «Подвига». Тысячи, десятки тысяч писем от участников войны и их родственников приходили в редакцию на его имя. Мы создали из редакторов инициативную группу по их анализу и подготовке ответов авторам каждого письма. Работа эта требовала уйму времени и сил, и, конечно, одному ведущему справиться с таким наплывом почты было невозможно.

С годами интерес к прошедшей войне, к проблемам жизни ветеранов стал угасать, и С.С. Смирнов начал вести другую передачу – «Поиск», в которую для беседы приглашались творческие, неординарные личности из рабочих и крестьян. И наше сотрудничество с писателем продолжалось до тех пор, пока Сергей Сергеевич не привез из своего зарубежного круиза новую тему – патриотизма, неистребимой любви к Родине тех советских женщин, которые вышли замуж за иностранцев и в поисках лучшей жизни оказались за рубежом. В ряде стран Латинской Америки он беседовал с женщинами, у которых их личные планы не очень удались, и им страстно хотелось вернуться на Родину. Сергей Сергеевич почему-то считал это проявлением истинного патриотизма и непреходящей любви этих женщин к стране, которую они легкомысленно покинули.

Здесь наши позиции с автором «Поиска» разошлись по принципиальным соображениям. Я считал, что поломанные судьбы этих женщин меньше всего подходят для пропаганды «любви к Родине» среди миллионов телезрителей, у меня вызывало чувство горечи нежелание писателя это понять. Сергей Сергеевич пошел жаловаться на меня в ЦК КПСС, председателю Гостелерадио, но там, видимо, поддержали мою точку зрения, и работа С.С. Смирнова на телевидении на этом закончилось.

Проще и, может быть, несколько примитивнее были у нас личные отношения с генералами, руководителями Министерства обороны СССР, с ветеранами. Помню, записывали мы передачу «Подвиг» с ее ведущим, генералом армии П.И. Батовым, который в ту пору был председателем Советского комитета ветеранов войны.

Рассказывая о военных путях-дорогах, генерал во время записи передачи то и дело упоминал слово «колдоёбины».

Я попросил режиссера остановить запись и сказал, что такого слова нет, а есть слово «колдобины». На что Батов возразил: «Ты разве был на фронте? Разве видел эти колдоёбины?» – «Нет, – говорю – на фронте не был. Давайте, товарищ режиссер, записывать передачу дальше».

В тексте, который прозвучал в эфире, все было пристойно.

Я понимал, что каждый генерал, участник нашей программы, имеет за плечами огромный опыт руководства тысячами людей, которых он посылал на подвиг, на труд, возможно, на смерть. Тем не менее приходилось, когда деликатно, когда с напором помогать им избегать ошибок, порой курьезных. Так, во время записи своего выступления маршал П.Ф. Батицкий водил пальцем по строчкам, не поднимая глаз от бумажки. Я попросил его постараться говорить с отрывом от текста, ведь на него смотрят миллионы телезрителей! И вдруг милейший Павел Федорович взорвался: «Что мне твои миллионы телезрителей! Мне один телезритель сказал: “Помни, не отвлекайся от текста, а то скажешь какую-нибудь х...ню”». Передача получила хорошую оценку Верховного главнокомандующего...

Были и другие случаи. Так, участник Сталинградской битвы генерал Н.Г. Лященко стал рассказывать, в частности, что после непрерывных атак число наших воинов становилось все меньше и меньше, а нормы выдачи фронтовых 100 граммов были рассчитаны на количество солдат до начала боев. Поэтому многие шли в атаку, употребив значительно больше положенных 100 граммов. Я воспротивился этому рассказу, ведь многие сироты и вдовы тех, кто остался лежать в земле под Сталинградом, станут считать, что их мужья и отцы могли погибнуть из-за неспособности трезво оценить боевую обстановку. Генерал в ответ на замечание орал на меня по телефону, обещал снять с работы. Но передача прошла в моей редакции, и я продолжал служить телевидению.

С огромным трудом преодолевая традиции кастовой замкнутости, а порой и опасения раскрыть военную тайну, телевидение доказывало военным ведомствам, что является важным фактором воспитания и обучения личного состава вооруженных сил. Однажды дело дошло до того, что выступивший у нас начальник Генерального штаба маршал В.Г. Куликов заявил мне, что наш отдел военных программ и меня самого следует мобилизовать, присвоить офицерские звания, чтобы мы могли активнее освещать жизнь армии. Я доложил об этом С.Г. Лапину. Тот при мне позвонил маршалу и сказал: «Значит, ты считаешь, что пора руководство телевидением передать от ЦК КПСС Министерству обороны? При случае я расскажу об этом твоем предложении Леониду Ильичу». На этом все поползновения подчинить себе телевидение у Министерства обороны прекратились.

Шли годы. Менялись формы, жанры и методы работы телевидения с армией. Вместо программы «Служу Советскому Союзу!» появилась передача «Армейский магазин», которая отличалась от первой, как торговая точка от учебного полигона, как ток-шоу от документальных программ. В эти годы успел проявить себя как способный проповедник армейских традиций яркий телепропагандист генерал Д. Волкогонов – дважды доктор наук, сумевший переосмыслить и свой тернистый путь, и путь своей армии, своего народа.

Говоря о патриотической телепублицистике, нельзя не остановиться на одной передаче, хотя я сам и не имел непосредственного отношения к ее созданию. Речь идет о маленькой по хронометражу, но великой по масштабам передаче «Минута молчания». Ее трудно сравнить с какой-либо другой по глубине воздействия на чувства миллионов людей. Здесь я уступаю слово создателям этой передачи, авторам изумительной идеи – сплотить народ вокруг святой памяти павших...

Вот что вспоминает Николай Николаевич Месяцев: «“Минута молчания” с великой скорбью и величайшей гордостью пела гимн Народу-победителю. Такие передачи могли рождаться только в коллективе, рискнувшем на творческие дерзания, на свое собственное видение и осмысление дней минувших или встающих». А вот как рассказывает о создании «Минуты молчания» одна из ее авторов Ирана Дмитриевна Казакова:

В феврале 1965 года меня вызвал главный редактор редакции информации Центрального телевидения Николай Семенович Бирюков и сказал: «Подумайте, чем нам ознаменовать 20-летие Победы». Мы со Светланой Володиной, редактором будущей передачи, запершись дома, писали текст телевизионного варианта передачи, Аркадий Ревенко, комментатор радио, трудился над текстом радиоварианта. Тогда еще в голову никому не пришло, что передача-ритуал должна быть единой и на радио, и на телевидении. Нужно сказать, что в этой передаче все накапливалось по капельке, по золотой крупиночке.

1 | 2 | 3