1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19

3.      Лишить противника возможности применить силу – это значит лишить его возможности эффективно управлять ситуацией и вовремя передавать управляющие сигналы.

С. Лем пишет: «Никто сам себе каналов распознавания и командования не блокирует. Это происходит из-за так называемого эффекта зеркала. Каждый вредит другому, разрывая его связь, и получает аналогичный ответ. На смену состязаниям в точности и мощности баллистических снарядов приходит борьба за сохранение связи. Если первые были только накоплением средств разрушения и угрозой их применения, то вторая – это настоящая “война связи”. Битвы за разрушение и спасение связи вполне реальны, хотя не влекут за собой ни развалин, ни кровавых жертв. Постепенно заполняя радиоканалы шумом, противники теряют контроль над собственными вооружениями, а также контроль над вооружениями и оперативной готовностью врага».

4.      Подобное развитие событий требует, чтобы оружие обладало собственным интеллектом; а как же иначе, если им нельзя управлять дистанционно?

«Предвидя близкий пат, каждая сторона работает над созданием такого оружия, которое станет автономным – тактически, а потом и стратегически. Боевые средства получают независимость от своих изготовителей, операторов и командных баз».

5.      Однако применение нового оружия все равно представляет глобальную опасность. А это значит, что для того, чтобы его применять безопасно для самого себя, надо откорректировать его цели, форму и содержание.

«Если бы главной задачей этого оружия было уничтожение аналогичного оружия противника, столкновение в любой области сферы стало бы началом сражения, распространяющегося, как степной пожар, что привело бы к глобальному обмену ударами наивысшей мощности, а следовательно, к гибели. Поэтому оружие не должно вступать между собой в непосредственные столкновения. Оно должно только взаимно шаховать, а если и уничтожать, то коварно, как микробы, а не как бомбы. Его машинный разум пытается подчинить разум вражеского оружия при помощи так называемых программных микровирусов...»[8].

Так возникает информационное оружие. Так раскручивается маховик информационных войн.

Обратите внимание на сформулированную С. Лемом тенденцию повышения автономности оружия, а значит, повышения его интеллектуальности. Последние войны нашего столетия в чем-то подтверждают сказанное. В частности, война США против Ирака продемонстрировала, что зенитно-ракетные комплексы, имеющие определенную самостоятельность (собственные системы обнаружения и управления огнем), сумели причинить немалый ущерб авиации объединенных сил, так как должны были поражаться отдельно. Тоже относится и к малозаметным американским самолетам F-117, постоянно сохраняющим режим радиомолчания[9].

Почти совсем в соответствии с вышеописанным сценарием Управление перспективных исследовательских проектов министерства обороны США (АRРА) уже выступило с долгосрочной программой создания «думающего оружия», для чего подключаются ведущие университеты США и Западной Европы. В. Строев пишет по этому поводу[10]: «И Пентагон не жалеет финансовых средств для создателей компьютерных систем и их математического обеспечения. Появилась даже такая формула: “В будущей войне победит тот, у кого лучше окажутся программисты”».

Отметим, что почти все приведенные выше определения по проблематике информационных войн не являются определениями, логически следующими из конкретной модели или решаемой задачи (за исключением сценария С. Лема). В большинстве своем они почерпнуты из популярной зарубежной литературы или выступлений отдельных политических деятелей, в которых модель, породившая то или иное определение, осталась за кадром и не вынесена для рассмотрения.

И вопрос: «А существует ли в природе сама модель, хоть в какой-то степени адекватная действительности?» чем-то похож на классический вопрос одного из персонажей М. Горького: «А был ли мальчик?»

В данной работе мы несколько отойдем от приведенных выше толкований и посмотрим на «информационную войну» под другим углом зрения, обусловленном такими моделями, как Р и СР-сети.

Согласно изложенной в работах С.П. Расторгуева, В.Н. Чибисова теории[11], понятие «информационная война» раскрывается через последовательность задаваемых информационной самообучающейся системе провокационных вопросов. Не более того.

Подробнее об этом говорилось в работе «Инфицирование как способ защиты жизни» в разделе: «В каком году умерла у швейцара бабушка?». Однако не каждой информационной системе «по плечу» не только отвечать на задаваемые вопросы, но и понимать их. То есть и «информационная война» и «информационное оружие» выглядят так или иначе, имеют одно или другое «лицо» в зависимости от того, о каких информационных системах идет речь.

Теперь на очереди следующий вопрос: «Что или кто понимается под информационной системой – телекоммуникационные вычислительные системы или люди?»

Если речь идет о компьютерах, то здесь в качестве основы для создания соответствующей теории кибернетического противоборства станет, наверное, теория алгоритмов и программирования.

А если речь идет о живых существах или сообществах живых существ? Они же еще более чем любое техническое устройство, зависят от внешней информации и управляются информацией.

Используя такой новый метод психотерапии, как нейролингвистическое программирование[12], можно формализовать человеческую активность весьма детальным образом. А это значит, что появляется возможность алгоритмизировать производство глубоких и устойчивых изменений в психике человека. Отсюда следует важный вывод о возможности успешного применения средств вычислительной техники для моделирования поведения не только отдельных людей, но и достаточно больших коллективов.

В дальнейшем предлагается для обоснования подхода к исследованию систем опираться в первую очередь на понятие «информационные системы», между которыми только и может происходить информационная война.

Поэтому, прежде чем перейти к конкретным определениям базовых понятий, в качестве главного правила введем утверждение, что раз речь идет об информационной войне, то, стало быть, война эта должна происходить между информационными объектами (системами), т.е. объектами, осуществляющими переработку информации.

Исходя из этого, попробуем в следующей главе ввести необходимые определения.

Любой серьезный труд о каком-либо ином виде оружия начинается с базовых понятий. Например, в случае ядерного оружия в начале рассказывается о таких понятиях, как атом и атомное ядро. По аналогии логично было бы, говоря об информационном оружие, начать с ответов на вопросы: «Что такое информация? Что такое информационная система?»

Удивительно, но большинство статей или докладов на тему информационной войны, сразу начинаются с определений, даваемых «информационной войне» и «информационному оружию». Хотя, если вдуматься, этому есть объяснение – определение информации и подходы к ее количественному измерению, предложенные Шенноном, мало чем могут помочь в определении информационной системы как объекта информационной войны.

Далее в работе термин «информация» следует понимать в смысле определения, данного В.И. Шаповаловым:

«Информация об объекте есть изменение параметра наблюдателя, вызванное взаимодействием наблюдателя с объектом».

Совсем в духе того, что писал Ошо Раджниш: «Посмотрите в зал кинотеатра, и вы увидите множество людей, вытирающих глаза. Но ведь на экране на самом деле нет ничего, кроме игры света и тени».

Определение Шаповалова полностью соответствует тому пониманию информации, на которое опираются СР-сети, привлекаемые в данном случае для моделирования процессов информационного воздействия систем.

С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. «Толковый словарь русского языка».

Информация:

1.      Сведения об окружающем мире и протекающих в нем процессах, воспринимаемые человеком или специальным устройством.

2.      Сообщения, осведомляющие о положении дел, о состоянии чего-нибудь.

Сведения:

1.      Познания в какой-нибудь области.

2.      Известие, представление о чем-нибудь.

Сообщение: известие, информация.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19