1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15

Бомжи бабушек из санпропускника уважают и побаиваются. Где и кто с ними будет возиться? Да еще и в чистое переодевать.

– Вы знаете, – продолжает Нина Павловна, – раньше приносили нам ненужные вещи. А сейчас крутимся сами – свое несем, у соседей, друзей собираем. Вы обратитесь к тем, у кого что-нибудь лишнее есть, – пусть приносят. У нас в ход идет все. Как-то не было мужского белья, и мы одного бедолагу в женские панталоны обрядили. Как он счастлив был!

Я выполняю просьбу работников санпропускника и обращаюсь к людам добрым. Не выбрасывайте одежду, ненужное белье. Несите! Адрес: ул. Капитана Шефнера, 6.

Во время работы с врачами-дезинфекторами меня не покидала мысль, что они носовыми платками асфальт моют. Уж больно велик объем их работы. А тут еще постоянные разговоры, что скоро все услуги станут платными. Я абсолютно солидарна с главным врачом Екатериной Николаевной Зайцевой и ее коллегами, что это в первую очередь ударит по деклассированным элементам, по «ходячей заразе», которую они периодически отчищают, отмывают. А кто будет обслуживать больных инфекционными заболеваниями?

Еще у всех на памяти недавняя вспышка холеры. Так вот, инфекцию залили, обработали, затушили работники дезостанции. И еще. На случай бактериологической атаки наша дезостанция – единственный центр спасения.

Нынче не модно говорить об энтузиазме, чувстве долга, ответственности... Но здесь люди работают спокойно, достойно, без надрыва. За мизерную зарплату. А достойны они большего.

«Комсомольская правда»

(Дальневосточное представительство)

30 мая 2001 г.

в начало

Женщина на борту – это к добру

Как наш корреспондент на ночную рыбалку ходила.

Твердо и уверенно взошла я на борт МРС-338. До подхода к мысу Басаргина успела со всеми перезнакомиться, пообщаться и чувствовала себя замечательно. А дальше со мной начало происходить что-то странное. Небо то приближалось, то удалялось. Палуба ходила ходуном, и я хваталась руками за все, что могло бы удержать меня. Кач! Кач! Кач! Капитан Виктор Иванович Кравец и его помощник Василий Федорович Зацерковный меня подбадривают:

– Да вы что! Это разве качка? Чуть-чуть рябь...

А у меня от этой ряби почему-то рябит в желудке. Ругаю себя за то, что ничего не взяла против качки. Еле-еле дохожу до каких-то поручней на палубе. Повар Галя предлагает мне супчик.

– Ты ешь, ешь, море любит когда желудок сыт и полон.

Я не знаю, что любит море, но не прошло и двух часов моего пребывания на сейнере, как мне явно поплохело. Команда сочувственно смотрит, как я маюсь у левого борта.

А ребятам-рыбакам – по барабану! Вернее, по лебедке, потому что они стали ставить трал. Без суеты, рассчитывая каждое движение, что-то закрепляют, перебрасывают какие-то тросы. И пошла! Многометровая сетчатая авоська полетела за борт.

С палубы я не ухожу. Сейнер подбрасывает вверх-вниз, потом качает то в одну, то в другую сторону. А ребятам привычно. Матрос Кирилл разделывает ската, срезает плавники, собирается готовить нечто экзотическое в уксусе.

– Видите, какой огромный, но это самочка, а самец еще крупнее.

Пытаюсь поддержать разговор:

– А как вы половую принадлежность-то определяете?

– Ну, у них вот тут разрез, а у самцов совсем по-другому. Кирилл рассказывает о том, сколько в море непонятного и загадочного, но я все это слышу глухо, отдаленно. Меня вконец укачало.

– Посторонись! – слышу я. Ребята, уже переодетые в прорезиненные оранжевые и зеленые костюмы, занимают место у лебедки. Кирилл и Олег крутят ручку лебедки. Над ними стая чаек шумит, галдит, гортанно кричит: «Га! Га! Га!» Чайки садятся на корму и никого не боятся, пытаются урвать рыбу. Показался конец гигантской авоськи, облепленной морскими звездами. И наконец – сама авоська, набитая рыбой. Рыбы много – камбала, терпуг, кукумария, креветки. Рыба и морепродукты рассыпаются по палубе, и начинается сортировка.

Надеваю перчатки и пытаюсь помогать. Но у меня все получается бестолково, суетливо, чувствую, что я просто мешаю ребятам. А они скользкую, булыжникообразную кукумарию ловко перебирают палками со специальными наконечниками. Раз! Раз! Быстро! Палуба очищается буквально за минуты. И трал во второй раз уходит в море. От первого траления остаются только страшная железяка килограммов на 30, бачок из-под краски и пожарный ящик. Ребята железяку оставляют для бомжей, а остальное «добро» возвращают Нептуну.

Спрашиваю у капитана про сопутствующие дары моря.

– Черт знает, что со дна морского тянем. Без металлического хлама вообще не бывает ни одного траления. К примеру, выйдет судно после ремонта к заводу и все, что лишнее, – бултых за борт! К нам в сети и мины попадали. А однажды новехонькую боеголовку вытянули. В упаковке. Ох как тогда всполошились флотские! Говорят, всех на уши поставили, но хозяев нашли.

Мне нравится капитан Виктор Иванович. В нем какая-то располагающая к себе уверенность, надежность. Он интересно, грамотно, толково говорит. И по делу. В жизни нашей непростой у него были и штормы, и бури. Были и уход с моря и снова возвращение. На МРС-338 – года четыре. Сумел сбить крепкую команду единомышленников, удержать ее на плаву. Ребята здоровые, крепкие, местные и приезжие, с полуслова понимающие его, а он – их.

Капитан продолжал:

– Летом рыбалка нормальная, а вот зимой... Палуба превращается в каток. В море выходим парами, да и то... 31 декабря у нас такое обледенение судна произошло, что нас еле отбуксировали.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15