Пиши и продавай! |
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 Мы станем величественными и нахальными. Мы приберем к рукам самые жирные заказы; все перспективные кампании поручим нештатным работникам, а штатным хрен что дадим, пусть знают свое место. Мы добьемся, чтобы наши фотографии красовались на экономических страницах «Фигаро», а если сопроводительная статья журналистки окажется недостаточно хвалебной, потребуем ее увольнения, пригрозив редактору, что иначе не будем покупать у него рекламные площади. Мы олицетворим собою новое поколение французских рекламистов. Мы подкупим пресс-атташе журнала «Стратежи», чтобы высказаться в разделе коммуникаций следующим образом: «Нужно уметь отличать концептуальный образ от перцептивного». Мы также возьмем на вооружение слова «право конвенционного приоритета». Мы будем сверхзаняты и совершенно недоступны: для встречи с нами просителям придется ждать минимум три месяца (каковую встречу наша строгая секретарша отменит в последний момент, утром назначенного дня). Мы привыкнем застегивать рубашки до самого кадыка. Мы повергнем окружающих в депрессию и обрушим на них свой неправедный гнев. Другие рекламщики будут осуждать нас, но только не в лицо, ибо мы застращаем и их тоже. Мы будем предаваться безделью, но наши близкие все равно не смогут видеться с нами. Мы сделаемся опасными и сверхмстительными. Мы превратимся в кукловодов современного общества. Мы останемся в тени «даже при ярком свете». Мы возгордимся тяжкой, возложенной на нас безответственностью. – Ви есть довольни грим? Наши сладкие грезы прерывает гримерша, которой требуется просвещенное мнение – мое и Чарли. Наступит день, и мы предоставим ей должность начальника гримерной группы «R & W», ибо она учуяла нашу значимость еще до утверждения на директорском посту. – Достаточно, если актриса будет выглядеть естественно, – важно изрекает Чарли. – Естественно здоровой, естественно уравновешенной и динамично-аутентичной. – Yes, тогда я ей делать губи немного glossy, но не трогать лицо – она иметь великолепни кожа. – О нет, только не glossy! – протестует Чарли с апломбом будущего большого босса (каковым он уже и является), – я предпочитаю shiny[15]. – Ну конечно, shiny были бы лучше, – торопливо подхватываю я. – Иначе мы рискуем нарушить общий колорит. Гримерша прямо трепещет перед столь великими знатоками губного грима – вот это спецы, таких на мякине не проведешь! Нам осталось только запугать стилистку по кулинарии, и дело в шляпе. Тамара буквально зажигает всю съемочную группу. Мы все обожаем ее, обмениваемся заговорщицкими взглядами при виде ее божественной красоты. Мы с ней вполне могли бы быть счастливы, если бы я не думал все время о другой. Ну почему я так по-дурацки устроен, что мне нужны именно те люди, которых со мной нет?! Время от времени Тамара прикладывала ладони к моему лицу – это ее успокаивало. А я жаждал хотя бы крошечной дозы легкости. Кстати, вот прекрасный дополнительный титр для нашего продукта: «”МЕГРЕЛЕТ” – НАМ ВСЕМ НУЖНА ХОТЯ БЫ КРОШЕЧНАЯ ДОЗА ЛЕГКОСТИ!» Запишу-ка я это, вдруг пригодится! – Значит, ты согласен взять все эти деньги, которые тебе предлагают? – Счастье не в деньгах, Тамара, уж ты-то знаешь. – Да, знаю – благодаря тебе. А раньше не знала. Но для того чтобы понять, что счастье не в деньгах, нужно сперва узнать и то и другое – счастье и деньги. – Хочешь выйти за меня замуж? – Нет... или да... но при одном условии: пускай на нашей свадьбе будет вертолет и пускай он сбросит на гостей целый дождь розовых камелий. Почему она прячет глаза? Нам обоим не по себе. Я беру ее за руку, покрытую узорами из хны. – Ну что? Что с тобой? – Нехорошо, что ты сегодня такой хороший. Мне больше нравится, когда ты притворяешься злым. – Но... – Молчи! Ты прекрасно знаешь, что не любишь меня. Я хотела бы порхать по жизни, как ты, но мне уже надоели эти игры; знаешь, я тут подумала и решила бросить все к черту: куплю на деньги от «Мегрелет» домик в Марокко и буду растить дочку – я ее оставила у матери и ужасно скучаю по ней... Послушай меня, Октав, вернись и ты к своей подруге и растите вместе вашего ребенка. Она тебе сделала самый прекрасный подарок – ребенка, прими же его! |
|
|
|