1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10

Для уяснения структуры коммуникативного процесса назовем основные элементы коммуникативного действия в трактовке одного из создателей теории МК В. Шрамма и в обобщенной трактовке отечественных исследователей.

В схеме В. Шрамма их пять: отправитель сообщения, кодирующее устройство, сигнал, расшифровывающее устройство, получатель. Это скелет, костяк сугубо технической коммуникации. Но так как его можно экстраполировать и на общество в целом, то отправитель (так же как и получатель сообщения) оперирует текстом, то есть закодированным с помощью определенной системы символов и кодов, а затем – расшифрованным сообщением. Эту связь В. Шрамм обозначает обобщенным понятием «пабликс» (publiks), подразумевая под ним представителей социума, различные общественные институты. Однако, как указывает Э.Г. Багиров, в книге которого приведена данная схема, из нее не видно, какие конкретно социальные связи оказывают влияние на отправителя (коммуникатора) и получателя (реципиента). Этот же недостаток характерен и для многих других схем коммуникативного процесса в работах зарубежных теоретиков МК, так как они концентрируют свое внимание в основном на эффективности психологического воздействия, его суггестивности. Отечественная философия, социология, нарождающаяся коммуникативистика традиционно, отталкиваясь от исторически сложившегося гносеологического подхода к вопросам познания общества, предполагают анализ правдивости, глубины отражения действительности в массовых инфопроцессах. Не случайно мы акцентировали ранее внимание на важной мысли Н. Лосского, касающейся включения объекта познания в познавательный процесс.

Теория массовой коммуникации, развивавшаяся в СССР в 60–70-е годы, противопоставила этим концепциям свой подход, активно включивший социальные параметры в общетехническую конструкцию. Некоторые его примеры приведены в книге «Предмет семиотики», вышедшей в 1975 году. Наиболее показательной является структура коммуникативного процесса, предложенная М. Лауристин. Поток сообщений МК находится в центре обширного континуума, состоящего из ряда подсистем как социального, так и технического свойства. В центре этого континуума расположен поток сообщений массовой коммуникации.

По горизонтали располагаются следующие подсистемы:

·        социально-политическая и экономическая организация общества;

·        социальный институт, выступающий как коммуникатор и представляющий возможность совершать коммуникативные действия профессиональным журналистам и представителям социума;

·        аудитория массовой коммуникации;

·        социальная структура населения.

По вертикали размещены такие подсистемы:

·        система хранения и передачи социальной информации;

·        знаковые средства и технические каналы МК;

·        отображаемые события и явления;

·        социальная действительность как система, но выступающая в данном случае в качестве подсистемы общего коммуникативного континуума (обширного поля коммуникативных действий по обмену информацией того или иного рода).

Как видим, данная структура наиболее полно охватывает все многообразие явлений окружающей нас действительности и определяет место сообщений массовой коммуникации как в познании этой действительности, так и в познании самого человека. Технический и гуманитарный подход, как мы полагаем, совмещен в ней с наибольшей полнотой.

Более сжатую схему, основанную не на линейном принципе, а на двустороннем, кольцевом, дают В. Борев и А. Коваленко. Она также объединяет наиболее существенные структурные элементы МК. Назовем их для сравнения с вышеприведенными:

– адресант – сообщение (текст), закодированное по определенной знаковой системе, – канал связи, охватывающий эти элементы, – адресат. Все коммуникативное действие находится в культурно-коммуникативном поле (контексте).

Как мы уже неоднократно подчеркивали, адресант (отправитель) сообщения может выступать в разных ипостасях, в зависимости от того, какой характер и какую направленность имеет его коммуникативное действие. По характеру оно может быть личностным и безличностным. По направленности – аксиальным (от латинского axio – ось) и ретиальным (на латыни retio – это сети, невод). Как отмечал Ю. Лотман, – возможность нести информацию пропорциональна количеству структурных альтернатив, поэтому от взаимодополнения форм коммуникативного действия оно только выигрывает в своей потенциальной возможности воздействия на читателя, слушателя, зрителя. Действительно, к кому обращен монолог Гамлета? Ко всем – и ко мне. К кому обращается ведущий той или иной телепередачи? Если это не узкоориентированная передача (по возрасту, по профессии, социальному статусу) – и к широкой аудитории, и к конкретному человеку. В этом сила коммуникативного акта, и особенно она проявляется, если знаковая система и ее коды выбраны для передачи сообщения такие, которые раскрывают действительность с необычной, доселе недосягаемой для потребителя сообщения стороны. Известно, что язык, содержащий в каждой смысловой основе информацию, позволяет домысливать недосказанное. То есть значение опережает сам знак, его обозначающий. Объем информации возрастает, когда человек сам домысливает, черпает новые смыслы в воспринимаемом сообщении. Это же касается и языка не выразительных, а изобразительных форм, например, языка кино, телевидения как зрелища, изобразительного искусства. Вспомним Н. Лосского: человек, сравнивая новое переживание с пережитой ранее реальностью, познает мир.

Кратко характеризуя структурные элементы системы массовой коммуникации, надо указать на ряд существенно важных функций самого сообщения (текста), с помощью которых коммуникатором решаются задачи того или иного вида коммуникативного действия.

Р. Якобсоном в его широко известной статье «Лингвистика и поэтика» (Якобсон, 1975) эти разновидности определены следующим образом: коммуникативная, апеллятивная, поэтическая, экспрессивная, фатетическая, метаязыковая. Как видим, эта классификация в основных своих параметрах и смыслах пересекается с видами социального действия, о которых мы рассуждали ранее. Первые две разновидности явно должны нести целе- или ценностно-рациональный характер. Вторая и третья – эмоциональный и традиционный. В какой-то мере к традиционному виду социального действия можно отнести и последние две разновидности коммуникативного действия по Р. Якобсону, так как рассуждая о самом коде (метаязыковая разновидность) или говоря ради говорения, поддержания беседы ничего не значащими словами (фатическая разновидность), мы так или иначе выражаем свой характер, свои традиции и привычки.

Так называемая эмотивная, или экспрессивная функция, сосредоточенная на адресанте, имеет своей целью, как пишет ученый-лингвист, прямое выражение отношения говорящего к тому, о чем он говорит. Отсюда – стремление произвести впечатление наличием ярких эмоций, подлинных или притворных (об этом нами уже говорилось, но в другом контексте). В этом случае особенно возрастает использование не когнитивных (познавательно-логических), а внекогнитивных, можно сказать – метакогнитивных аспектов языка – разного рода экспрессивных изобразительно-жестовых его компонентов.

Функции сообщения могут быть также конативными (повелительными), когда они явно имеют в виду адресата, и референтивными – в случае ретиального (безадресного) коммуникативного процесса (всяческого рода заклинания, магические действия).

Укажем также на ситуацию, когда адресат в системе современных СМК (частный случай ретиальной коммуникации) может подвергаться одновременному воздействию целого ряда коммуникаторов (адресантов). Это случается особенно тогда, когда о каком-либо важном событии «трубят» и радио, и ТВ, и пресса, зачастую перекрывая друг друга.

в начало

2. Массы как объект и субъект коммуникации. Основные элементы социокультурного цикла по А. Молю. Диалектика личных и коллективных информационных потребностей и интересов. Два направления циркуляции коммуникативных потоков. Русская философия о соборности как основном пути воспитания нравственной личности

Мы уже говорили о двуипостасности массового общества. Оно может, во-первых, выступать (и большей частью выступает) в качестве объекта, пассивно воспринимающего сообщения каналов МК, разбухая, как амеба, под воздействием определенного рода коммуникативных сигналов. Но массы (в России это проявилось в последнее десятилетие) могут опосредованно – путем настроений, резонирующих колебаний, или непосредственно – через участие конкретных лидеров групп и движений в массовых митингах, акциях протеста, печатной или электронной коммуникации – быть и субъектом МК.

Представляется правомерным применить в данном контексте концепцию отечественных исследователей, создателей научно обоснованной теории о первопричине и движущей силе поведения человека. Речь идет, прежде всего, о потребностно-информационной теории академика П.В. Симонова. Он продолжает линию рассмотрения человеческой деятельности в аспекте «изобретение-подражание», при этом даже в «подражателях» он видит задатки творчества, имеющиеся благодаря внутренне присущей всем людям способности к эмоциональному переживанию. «Человек обладает уникальной особенностью испытывать наслаждение чисто информационного происхождения именно за счет присущей ему потребности устранять хаос и неопределенность окружающего мира», – писал он. Творчество, в том числе научное, есть результат непреодолимого стремления удовлетворить нашу внутреннюю потребность, заложенную в нас самой природой, – потребность расширить область человеческого знания, внести ясность в то, что ранее было туманным. Потребность внести элементы порядка в тот хаос неизвестного, который нас окружает (Симонов, с. 109).

Суть потребностно-информационной концепции состоит в том, что поступки людей диктуются их потребностями, в том числе – потребностями в определенного рода информации. Ими определяется личность человека (хотя он часто и не осознает это), а трансформация потребностей происходит от информации, воспринимаемой по разным каналам, как из современной действительности, так и из прошлого. Восприятие и оценка новой информации всегда окрашена определенной эмоцией (положительной в случае ожидаемой возможности удовлетворения потребности), или отрицательной (из-за невозможности ее удовлетворения).

Выделяются такие потребности:

·        витальные (жизненно-необходимые для себя и для продолжения рода);

·        социальные;

·        идеальные (познавательные);

·        идеологические (в смысле исповедуемых ценностей);

·        этнические. Последние два вида потребностей могут примыкать, наслаиваться на первые три.

Как видим, большая группа потребностей относится к духовности человека, проявления которой – познание, стремление к открытиям нового, к правде, истине, красоте.

К витальным потребностям, видимо, следует отнести и потребность в эмоциональном насыщении человека. Физиологические и психологические опыты показывают, что человек, лишенный, например, внешних эмоций в детстве, или находящийся долго в замкнутом пространстве, теряет ряд своих личностных душевных качеств. Эмоциональная потребность выступает в человеческой жизнедеятельности в качестве одной из генерализирующих. Первоначально чисто функциональная потребность человека в эмоциональном насыщении, преобразуясь в стремление субъекта к определенным переживаниям своих отношений к действительности, становится одним из важных факторов, определяющих направленность его личности.

Более того, психологизация физиологических (органических) потребностей человека ведет к формированию у него системы представлений и идей, образующих его духовный мир, «события» которого часто опережают события в мире материальном. Они заранее ориентируют будущее практическое поведение, объясняют поступки массы, толпы, внешне порой необъяснимые.

Эта «психологическая реальность» в известном смысле следует принципу динамического гомеостазиса, сформулированному в теории когнитивного резонанса (см.: Festinger, 1957). Эта теория доказывает несовместимость новой информации со сложившейся у человека общей системой взглядов на мир. В результате возникает состояние сильного эмоционального напряжения личности, необходимость любым путем разрешить возникшее противоречие. Это выливается в большие и малые восстания масс, поголовное приятие и такое же поголовное неприятие тех или иных каналов коммуникации, в стремление самим утвердиться в качестве субъекта коммуникации. (Примеры недавнего прошлого – массовая поддержка Б. Ельцина в 1990 г., борьба за СМИ в 1991–1993 гг., популистские шаги кандидатов в депутаты Госдумы в 1995 г., Б. Ельцина в 1996 г., массовая поддержка В. Путина в 2000 г., массовые митинги против законов о земле, КЗоТе, вырабатываемых Госдумой не без одобрения президентом В. Путиным в 2001 г.).

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10