<<<     ΛΛΛ     >>>   

* N. Necrassov . Poesies populaires, trad, par E. Halperine- Kaminsky et Ch. Morice . Paris , p . 188.

178

потому что реки в России становятся многоводными не от дождей, а от растаявшего снега), как искажение их звукописи. Ведь звукопись «позволяет поэту ска зать больше, нежели вообще могут говорить слова», и отнять у него эту власть — значит лишить его самого могучего средства воздействия на психику читателя. Такую же глухоту обнаружил, например, перевод чик Вороний, попытавшийся дать украинскую версию знаменитого двустишия Фета:

.. .не знаю сам, что буду Петь, — но только песня зреет.

В структуре фетовского двустишия самое глав ное— этот необычный разрыв между словами буду и петь, этот перенос слова петь в начало другой строки, отчего создается ритмический перебой, соответствую щий тому неведению о своей будущей песне, которое сказалось в стихотворении Фета. А у переводчика ни каких перебоев —•- самая «благополучная» ординарная ритмика:

Що сшватиму, не знаю, Але cnieie — повт груди (!).

Такую же глухоту обнаружил переводчик Шекс пира Соколовский, когда однообразные жалобы коро левы Маргариты из «Ричарда III » перевел таким раз нообразным стихом:

Убиты

Супруг и сын мой Ричардом. Ты также И Ричарда и Эдварда лишилась, Сраженных тем же Ричардом.

Эта глухота стала особенно ощутительна после того, как появился перевод Анны Радловой. Перевод, очень слабый во многих других отношениях, изобилует рядом неточностей, но суровый ритм жалоб королевы Маргариты передан в нем с полным приближением к тексту:

Эдвард, мой сын, был Ричардом убит, И Генрих, муж мой, Ричардом убит. И твой Эдвард был Ричардом убит, И Ричард твой был Ричардом убит. .

179

Четырехкратное повторение одного и того же соче тания двух слов («Ричардом убит») вполне соответ ствует подлиннику. Другие переводчики — именно вследствие своей глухоты — пытались дать побольше вариаций неизменно повторяющегося слова «убит»: «погиб», «погублен», «сражен», «лишился жизни» и прочее и прочее.

Таким разнообразием глаголов было обусловлено разнообразие ритмов, между тем как в соответствии с подлинником здесь требовались монотонные повторы одинаково построенных фраз.

Эти монотонные повторы переводчик мог бы уло вить если не слухом, то зрением, ибо одинаковость син таксической структуры всех четырех стихов, следующих один за другим, видна в этом случае при самом невнимательном чтении.

Можно быть плохим музыкантом, но отлично чи тать ноты с листа. Даже те переводчики, которые ли шены изощренного стихового слуха, могут заметить глазами ритмо-синтаксические формы стиха и попытаться воспроизвести их в своем переводе. Предполо жим, что Шишмарева действительно глуха к интона циям Чарльза Диккенса, но ведь эти интонации не только слышны, они ра«ьше всего воспринимаются зрением, и никто не мешал переводчице увидеть то, что не удалось ей услышать.

Именно оттого, что во всяком произведении словес ного искусства такую огромную роль играют звуковые повторы, которые невозможно воссоздать на другом языке, многие писатели с древних времен выражали уверенность, что точный перевод этих произведений вообще невозможен.

В самом деле, вслушайтесь в музыку пушкинских строк, окрашенную многократным повтором звука у и ю (йу):

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

О свирепых ураганах в океанах беспредельных особенности отрывке
Редактор в
Во всех своих перево дах мартынов по свойственной ему добросовестности стремился воспроизвести
Чуковский К. Высокое искусство лингвистики и перевода 8 ответил
Переводчик все же отра зил в переводе себя перевод переводчиков