<<<     ΛΛΛ     >>>   

площая в себе почти все проявления жизни, женственности, фертильности и всего остального. Объединять ни в коем случае не значит смешивать: символизм дает возможность перемещаться с одного уровня на другой, от одного способа существования к другому, связывая их все воедино, но никогда не допуская их слияния. Мы должны осознать, что тяготение отдельного к превращению в Целое есть на самом деле тенденция «(вмонтировать» целое в единую систему, уменьшить многообразие вещей, свести его к единой «ситуации», но так, чтобы все же сделать ее как можно более осмысленной.
В других работах я изучал символизм связей, узлов и сетей32. Там я рассматривал космологическую значимость «связывания» воды Вритры и космократическую значимость «связей» Варуны; «связывание» врагов магическим образом или настоящими веревками, «лишение свободы» мертвецов, мифы, в которых боги подземного царства улавливают в свои сети людей с душами мертвецов; символику «связанного» или «закованного в цепи» человека (Индия, Платон), распутывания клубка нитей и решения проблемы существования. И я показал, что мы всегда имеем дело с одной и той же моделью символизма, более или менее полно выраженной на различных уровнях магикорелигиозной жизни (космология, миф о грозном царе, магия нападения и защиты, мифология подземного мира, инициационные действа и т. д.). В каждом случае есть архетип, имеющий выражения на всех уровнях магико-религиозного опыта. Но, что еще важнее, этот символизм «связывания» и «потери» раскрывает особое положение человека во Вселенной, положение, которое никакая другая иерофания в отдельности раскрыть не в состоянии; можно даже сказать, что только этот символизм связи полностью открывает самому человеку и позволяет понятно выразить конечную суть его положения. И более того, видимые проявления этой символической системы показывают, насколько идентичны ситуации всех, перед кем поставлены «условия» («пленник», «заколдованный» или просто человек перед лицом своей собственной судьбы), и с какой неизбежностью они находят свою символику.

172. Логика символов

Таким образом, у нас есть все основания говорить о «логике символов» в том смысле, что символы — любые символы и на любом уровне — отличаются последовательностью и систематичностью. Эта логика выходит за рамки религиозной истории и встает в ряд философских проблем. В самом деле (и я говорил об этом при исследовании символизма «вознесения»), плоды работы того, что мы называем под-
32 Eliade М. Le «Dieu lieur» et Ie symbolisme des noeuds // Images et Symboles. Ch. 1П.

411

сознательным (сны, фантазии, воображение), творчество людей с психопатическими состояниями и прочее имеют структуру и смысл, прекрасно гармонирующие с мифами и ритуалами вознесения и с метафизикой восхождения33. Вообще в действительности нет никакого качественного различия между спонтанными проявлениями подсознательного (например, снами о вознесении) и теориями, выработанными в сознательном состоянии (такими как метафизика духовного восхождения и возвышения). Это ставит перед нами две проблемы: первая — можем ли мы говорить только о подсознательном, — может быть, будет правильно предположить еще существование «транссознательного»? И вторая — правы ли мы, считая, что творения подсознательного имеют иную структуру, чем плоды сознательной умственной деятельности. Но данные проблемы можно обсуждать лишь в их собственном контексте — контексте философии.
Я тем не менее хотел бы подчеркнуть один момент: многие проявления подсознательного, похоже, имеют свойство как бы копировать или имитировать архетипы, которые вовсе не исходят исключительно из сферы подсознания. Нередко случается, что сон или психоз принимают ту же форму, что и акт духовный, сам по себе вполне доступный пониманию, лишенный неразрешимых противоречий, «логичный», а значит, являющийся результатом сознательной (или транссознательной) деятельности. Это наблюдение может пролить некоторый свет на проблему иерофаний вообще и символов в частности. Почти повсеместно в истории религии мы встречаемся с феноменом «простоты» имитации архетипа, которую я назвал инфантилизацией. Но мы также видели, как через инфантилизацию иерофаний продолжаются ad infinitum; другими словами, инфантилизация есть способ вложить священное в наинезначительнейшую вещь, — в конечном счете, вложить Целое в каждую из мельчайших частиц. Стремление к этому не является какой-то аберрацией, потому что священное на самом деле стремится отождествиться с профанной реальностью, преобразить и освятить все Творение. Но для процесса инфантилизации почти всегда характерны легкость, автоматизм и нередко даже искусственность. Можно поэтому увидеть общие черты в тяготении подсознательного к имитации в своих творениях форм сознательного или транссознательного и в способности инфантилизации продолжать иерофаний ad infinitum, повторять их на любом возможном уровне и часто весьма механистически и грубо — параллелизм заключается в легкости и автоматизме осуществления указанного действия в рамках обеих тенденций. Но есть и еще кое-что — желание слить воедино все Творение и покончить с многообразием. Такое желание — в своем роде тоже имитация рассудочной деятельности, ибо рассудок также стремится
33 Eliade M. Diirohana and the «Waking Dream» // Art and Thought. L., 1947. P. 209 - 213.

412

унифицировать реальность; доведенная до крайности, эта тенденция упразднила бы Творение. Все же порождения подсознания и инфантилизация иерофаний представляют собой скорее движение жизни к. покою, возвращению к первоначальному состоянию материи — инерции. В другом плане жизнь, составляющая необходимую часть иного диалектического единства, в своей тенденции к покою, устойчивости и неразрывности всего следует по тому же пути, что и разум, жаждущий все унифицировать и привести к равновесию.
Для обоснования вышесказанного нужно было бы сделать целый ряд комментариев, на что здесь я не могу рассчитывать. Я попытался кратко рассмотреть эти положения только потому, что они помогают нам в общем понять тенденцию с легкостью находить замещения иерофаниям, а также для уяснения исключительно важной роли символизма в магико-религиозной жизни. Так называемое символическое мышление позволяет человеку свободно перемещаться с одного уровня реальности на другой. В действительности выражение «свободно перемещаться» говорит не все: символы, как мы видели, объединяют, уподобляют друг другу и отождествляют различные уровни и реальности, по всем признакам кажущиеся несовместимыми. И более того, магико-религиозный опыт позволяет самому человеку трансформироваться в символ. Только в той мере, в какой сам человек становится символом, и возможны его антропокосмический опыт и участие во всякого рода системах, но и жизнь его в этом случае делается богаче и значительней. Человек перестает быть закрытой со всех сторон и непроницаемой крупицей, а ощущает себя живым Космосом, обращенным ко всем другим окружающим его живым космосам. Все, что происходит в мире, больше не есть нечто заведомо чуждое и внешнее по отношению к нему; прожитое не отгораживает человека от себя самого, но, наоборот, ведет его к самому себе, открывая ему его собственную судьбу и его экзистенцию. Космические мифы и весь мир ритуалов, таким образом, выступают как экзистенциальный опыт для первобытного человека: он не теряет себя, он не забывает о своем существовании, когда исполняет миф или принимает участие в ритуале; как раз наоборот — он находит себя, начинает понимать себя, потому что эти мифы и ритуалы представляют космические реальности, которые он в конечном итоге осознает как реальности своего собственного бытия. Перед первобытным человеком любой уровень реальности был открыт настолько полно, что чувства, которые он испытывал, даже просто видя нечто величественное, как, например, звездное небо, были ничуть не слабее наиглубочайшего личного переживания современного человека. Потому что благодаря символам реальное бытие первобытного человека не было фрагментарным и отстраненным существованием сегодняшнего цивилизованного человека.

413

БИБЛИОГРАФИЯ

О символике магических камней, «громовых камней», драгоценных камней
Andree R. Ethnographische Parallelen, Neue Folge. Lpz., 1889. S. 31 - 41; Kunz G. F. The Magic ofJewels and Charms. Philadelphia; L, 1915. P. 108 и ел.; Sluat W. W. Snakestones and Stone Thunderbolts as a Subject for Systematic Investigation // FRE, 1912. Vol. ХХХШ. P. 45 - 80, особенно р. 60 и ел.; Blinkenberg С. The Thunderweapon in Religion and Folklore. Cambridge, 1911; Репу W. J. Children of die Sun. 2nd ed. L., 1927. P. 384 и ел.; Saintyves P. Pierres magiques: betyles, haches-amulettes et pierres de foudre // Corpus de folklore prehistorique. Vol. II, P., 1934. P. 7 - 276.

О символике нефрита
Laufer В. Jade. A Study of Chinese Archaeology and Religion. Chicago, 1912; Karlgren B. Some Fecundity Symbols in Ancient China // BMAS. Stockholm, 1930. № 2. P. 1 — 54, особенно р. 23 и ел.; Giesler G. Les Symboles de jade dans Ie taoisme // RHR, 1932. Vol. CV. P. 158- 181.

О символике жемчуга
Kunz G. F., Stevenson С. The Book of the Pearl. L., 1908; Jackssw J. W. Shells as Evidence of the Migration of Early Culture. Manchester, 1917; Zykan J. Drache und Perie // Artibus Asiae, 1936. Vol. VI. S. 1, 2; Eliade M. Notes sur Ie symbolisme acquatique // CZ, 1939. Vol. П. P. 131 - 152; перепечатано в: Images et Symboles. P. 164 - 198.

О символике ляпис-лазури
Darmstadter E. Der babylonisch-assyrische Lasurstein // Studien zur Geschichte der Chemie. Festgabe Ed. von Lippmann. В., 1937. S. 1 - 8; Eliade M. Cosmologie si alchimie babiloniana. Bucharest, 1936. P. 51 - 58.

О символике алмаза
Laufer В. The Diamond. A Study in Chinese and Hellenistic Folk-Lore. Field Museum, Chicago, 1915; Penzer N. The Ocean of Story. L., 1929. 4 vols.: Vol. II. P. 299; Thomdike L. A History of Magic and Experimental Science. N. Y., 1923. Vol. I. P. 496; Vol. П. P. 262, 263.

О женских камнях, aetites и т. д.
Bason G. I Metalli е Ie pietre nelle iscrizioni sumero-assiro-babyljnesi // Rivista degli Studi oriental!. 1916. Vol. II. P. 279 - 420, особенно р. 412 - 413; Kunz G. F. The Magic ofJewels. P. 173 - 178; В. Laufer. The Diamond... P. 9. Ns 1; BidezJ., Cumont F. Les Mages Hellenises. P., 1938. Vol. II. P. 201.

О символике «змеиных камней»
Skeat W. W. Snakestones and Stone: Tnunderbolts. - По всей работе; Kunz G. F. The Magic ofJewels. P. 201 - 240; Halliday W. R. Of Snake-stones // Folklore Studies Ancient and Modem. L., 1924. P. 132 - 155; Seligman S. Die magische Heil- und Schutzmittel. Stuttgart, 1927. S. 282 и ел.; Vogel J. P. Indian Serpent Lore. L., 1926.

414

Р. 25 и ел., 218 и ел, Shepard О. Lore of the Unicorn. L, 1931. P. 128, 131, 290, 291 и т. д.; Eliade M. Piatra Sarpelui. - Mesterului Manole. Bucharest, 1939. P. 1 - 12.

06 архитектоническом символизме
см. библиографию к гл. X; кроме того: Combaz G. Involution du stupa en Asle: les symbolismes du Stupa // Melanges chinols et bouddhiques. Vol. IV. Brussels, 1936. P. 1 - 125; Mus P. Barabudur. - По всей работе; Andrae W. Die ionische; Saule, Bauform oder Symbol? В., 1930.

О доисторическом и евразийском символизме
Garte W. Die symbolische Verwendung des Schachbretnnusters im Altertum // MB. 1914. Vol. VI. S. 349 и ел.; Wilke G. Mystische Vorstellungen und symbolische Zeichen aus Indoeuropaischer Urzeit // MB. 1914. Vol. VI; Rydh H. Symbolism in Mortuary Ceramics // BMAS. Stockholm, 1929. Vol. I. P. 71 - 120; Karlgren В. Some Fecundity Symbols in Ancient China // BMAS. Stockholm, 1930. Vol. П. P. 1 - 54; Hentze С. Mythes et symboles lunaires. Antwerpen, 1932; Williams C. A. Outlines of Chinese Symbolism and Art Motives. Shanghai, 1932; Salnumy A. The Magic Ball and the Golden Fruit in Antcent Chinese Art//Art and Thought L., 1947. P. 105 - 109. Cammann Sch. Cosmic Symbolism f the Dragon Robes of the Ch'ing Dynasty // Art and Thought P. 125 - 129; Simpson W. The Buddhist Praying Wheel. A Collection of Material Bearing upon the Symbolism of the Wheel and Circular Movements in Custom and Religious Ritual. L., 1896.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

От человека к богу
Указывающее на связь человеческой первожертвы с быком

Мифы народов мира
Торжественно несли в шествии