1 | 2 | 3

Артиллеристы понимали, что сулит им наступающий день.

– Мы одни остались, – говорили они.

С рассветом пошли немецкие танки, одновременно пришла авиация и зажгла деревню. Под прикрытием дыма и пламени немецкая пехота рванулась в атаку.

Трофим Тесленко, наводчик первого орудия первой батареи первого полка бригады, сказал мне:

– Танк для истребителя не страшен, вот автоматчики, пехота мешают работать, пушки за ствол хватают.

Это слово "работа" я слышал от людей бригады так же часто, как слышал его в мирные времена на донбассовских заводах и шахтах. Война для нашего народа стала работой, тяжелой, страшной и грозной работой, работой, которой народ овладел во всю глубину и ширь своего таланта, огромной силы, разума, сметки. "Я работаю наводчиком", "я работаю замковым", "я  работаю заряжающим", – говорят красноармейцы, так же как говорили: "я работаю забойщиком", "я плотничаю".

Командир батареи Кецельман был ранен, умирал в луже черной крови, первое орудие было разбито, прямым попаданием снаряда оторвало руку и голову установщику сержанту Смирнову, старший ефрейтор Мелехин – командир орудия, веселый, подвижной, виртуоз истребительной работы, в которой доля секунды решает исход дуэли, лежал тяжело контуженный, темным и мутным взором смотрел на орудие – оно тоже напоминало оборванного, пострадавшего человека, клочья резины свисали с колес, распоротых осколками. Наводчик Тесленко и замковый Кабалин были легко ранены, но оставались в строю. Целым был лишь подносчик Давыдов. А немцы подошли уже совсем близко, "хватались за стволы", как говорят артиллеристы.

Тогда принял команду над батареей командир соседнего орудия Михаил Васильев, в прошлом кронштадтский моряк. Вот слова, которые он произнес: "Ребята, помереть в нашем деле не грех, помирают не такие головы, как наши". И он приказал открыть огонь по немецкой пехоте осколочными снарядами.

Когда же не стало осколочных, по немцам-автоматчикам били в упор бронебойными. Это было страшно.

Так шла эта битва, пока не подоспели на помощь новые истребительные части, наша пехота и танки. В полку остался один виллис, и он вывез все пушки, а один расчет на руках тащил свое орудие шесть километров, расчет, в котором не было ни одного нераненого красноармейца. Когда бригада, сменившись, шла на отдых, генерал, командовавший стрелковым соединением, выехал ей навстречу и, стоя в пыли фронтовой дороги, склоняя голову, пожимал руки проходившим мимо него истребителям.

III

Немцы не прошли на Белгородском направлении. Немцы не прошли и на Курско-Орловском направлении. Наступление, которое готовилось в течение четырех месяцев, наступление на столь узком участке, что успех его казался немецкому командованию неминуемым, провалилось. Наступление, "обреченное на успех", ибо впервые немцы, собрав огромные силы – восемнадцать танковых дивизий, мощные воздушные эскадры и десятки пехотных дивизий, – не ставили себе целью огромные территориальные захваты и прорывы на сотни километров в глубь страны. Они хотели верным, коротким ударом в углы Курского выступа захлопнуть в капкан наши войска, стоящие в районе Севска, Льгова. Это самое концентрированное из всех летних немецких наступлений провалилось. Провалилось настолько позорно, с такой огромной потерей тысяч танков, самолетов, десятков тысяч людей, что Берлин вынужден был поставить себя в жалкое и смешное положение перед собственными солдатами, офицерами, генералами – участниками и организаторами наступления – и заявить, что наступала Красная Армия, а не немецко-фашистские войска. Существовал взгляд, что в нынешней войне сторона, собравшая силы и наносящая в полевых и степных условиях, при хорошей проходимости дорог, удар, обязательно на первом этапе должна иметь территориальный успех. Казалось, это закон не только стратегии, но и физики, механики. Этот закон опровергла Красная Армия. Немцы не прошли.

Мы пытались рассказать на примерах борьбы на двух полюсах Курского выступа о некоторых особенностях и качествах – тактических, психологических, этических, выкристаллизовавшихся в Красной Армии за два года войны и сыгравших немалую роль в нынешних боях.

Для полноты нужно добавить еще, что этим летом впервые наша авиация выступила во всей своей мощи и что впервые германская авиация, "артиллерия самого дальнего действия", вынуждена была ограничить свои операции передним краем, то есть стала "артиллерией полевой".

Еще одной исключительно важной особенностью июльских боев 1943 года является отсутствие элемента внезапности. В этом нынешнее наступление немцев диаметрально противоположно наступлению, начатому 22 июня 1941 года.

Поистине наслаждение, я не подберу другого слова, доставила мне беседа с подполковником Смысловым, одним из работников нашей разведки, человеком скромным, умным, глубоким, самокритичным и, думается, по-настоящему талантливым. Речь шла не только о войсковой тактической разведке. Смыслов рассказал мне, естественно в пределах дозволенного, о сложнейшей, умнейшей работе, где научное исследование и сопоставление данных, приносимых агентурой, летчиками, радистами, пленными, изучение захваченных документов и прочее дает возможность анатомически изучить строение неприятельского фронта, его эпидермис, эпителий, костяк, нервы, дает возможность проследить движение танковой дивизии из глубины Германии на Восточный фронт и определить место, в котором она притаилась. Эта огромная, трудоемкая работа увенчалась раскрытием дня и часа столь злополучного для немцев наступления.

Может возникнуть вопрос: но немцы-то ведь тоже знали, что мы готовы встретить их удар, почему же наносили они его как раз там, где мы ожидали его? Случайно ли это? Нет. Немцы, очевидно, многое знали, и все-таки пошли туда, где их ждали. Они не могли не пойти. Огромные боевые грузы, свезенные ими на определенные участки фронта, геологической тяжестью своей навалились на свободу выбора, свободу действий германской ставки, превратились из элементов, осуществляющих волю германского командования, в элементы, давящие, связывающие эту волю. Немецкое командование в 1943 году не в силах быстро и внезапно подготавливать удары, его свобода ограничена, связана сотнями и тысячами условий, преодолеть которые германское командование не в состоянии. Разъяренному быку, видящему обнаженный меч, но уже не имеющему ни сил, ни возможности свернуть или остановиться, можно уподобить германскую армию 1943 года. Не Гитлер движет войну 1943 года, а война движет Гитлера и его генералитет. Мы и наши союзники свободны в выборе места и времени удара, обстоятельства подчиняются нам, наша воля в войне свободна.

В этом главная особенность военных действий в июле 1943 года. Немцы, начав наступать, вынуждены были лгать не только миру, но и самим себе, что они обороняются. Нам незачем спорить с реальностью. Реальность за нас.

Оборона кончилась!

Среди созревших пшеничных полей, среди огромных, сладостно пахнущих лугов, в серой и желтой пыли, под грозовым июльским небом, под грохотанье высокого грома, под порывами жаркого ветра движутся по дорогам наши танки, колонны артиллерии, грузовики с мотопехотой, скрипят полковые обозы. Радиаторы машин, башни тяжелых танков, дула пушек украшены колосьями пшеницы, букетами дикой красной гвоздики, васильков, полевой ромашки.

Красная Армия перешла в наступление.

Гроссман Вас. Повести, рассказы, очерки М.,1958

в начало

к содержанию << >> на следующую страницу

[1] Волга – Сталинград. Впервые опубликовано в сборнике «Сталинград. Сентябрь 1942 – январь 1943 г.» (М., 1943)

[2] Волгоград, до 1925 – Царицын, до 1961 – Сталинград.

[3] Хользунов Виктор Степанович (1905–1937) – летчик, Герой Советского Союза (1937), комдив. В 1936–1937 гг. участвовал в антифашисткой войне в Испании. Погиб в авиационной катастрофе.

[4] Июль 1943 года. Впервые опубликовно в газете «Красная звезда» 27 июля 1943 г.

[5] Поныри

1 | 2 | 3