1 | 2 | 3 | 4

А до тех пор каждый остается на своем боевом посту.

И поэтому, горячо приветствуя напечатанный выше призыв Совета Рабочих и Солдатских Депутатов "К народам всего мира", мы видим в нем лишь начало широкой и решительной кампании за торжество мира и прекращение мирового кровопролития.

Правда. 1917. 15 марта

в начало

РЕВИЗИЯ ЛЕНИНИЗМА[3]

Статья тов. Осинского[4] характерна во многих отношениях, но первым и немаловажным ее достоинством нужно признать то, что статья эта может служить прекрасным образчиком бюрократического извращения и немарксистского трактования важнейших вопросов, поставленных последними статьями тов. Ленина. Если бы т. Осинский[5] посвятил свою статью исключительно критике практических предложений тов. Ленина, его статья вряд ли могла бы привлечь к себе внимание: давно ведь известно, что у тов. Осинского имеется рецепт спасения партии и Советского государства. По собственному признанию тов. Осинского, этот рецепт имеет уже 4-летнюю давность и датируется с весны 1918 года. Тов. Осинский имел возможность предъявлять партии свои планы спасения в течение этого срока неоднократно, но с той же настойчивостью, с которой т.Осинский предъявлял свои практические рецепты, партия неизменно их отвергала.

Характерны и важны в статье т. Осинского поэтому не его практические рецепты, не раз уже обсуждавшиеся, а его попытка связать неприемлемые для него практические предложения т. Ленина с общей линией последнего, начиная с весны 1918 года. По выражению т. Осинского, грехопадение т. Ленина "берет начало с его апрельской речи 1918 года" и "идет непрерывной цепью" с той же злосчастной весны и до настоящего момента. Эта "старинная идея" тов. Ленина заключается, по словам тов. Осинского, ни в чем ином, как в том, что "хозяйственное строительство надо делать чужими руками, руками более культурной буржуазии или буржуазной интеллигенции". Тов. Осинский тут же сообщает: что касается лично его, т.Осинского, то ему "с настоящей идеей т. Ленина, несмотря на глубокое и искреннее уважение к т. Ленину, приходится полемизировать с 1918 года".

"Глубокого и искреннего уважения" к тов. Ленину со стороны тов. Осинского никто не заподозрит. Всем известно, что революционная работа тов. Ленина вколотила "уважение" к себе даже в головы людей глубоко чуждых марксизму и пролетариату, вроде, скажем, сменовеховца Устрялова[6].

Но партия, несомненно, будет глубоко удивлена сообщением тов. Осинского о том, что с весны 1918 года тов. Ленин стремится передать хозяйственное строительство Советской Республики в руки буржуазии, и о том, как тов. Осинский с того же времени, испытывая "глубокое и искреннее уважение" к тов. Ленину, видит себя вынужденным оборонять русских рабочих и крестьян, а заодно и мировую революцию, от злокачественной "старинной идеи" тов. Ленина.

Но что же, собственно, в данный момент заставило тов. Осинского "оторваться от теоретической работы" и взять на себя труд напомнить партии, как тов. Ленин с весны 1918 года систематически проповедует зловредные идеи? Что заставило тов. Осинского взяться за перо, облачиться в бранные доспехи и вновь и вновь – перед фактом ленинских статей – предупредить партию, что сдавать "ключи от нашего партийного хозяйства" нельзя было ни в 1918 году, ни сейчас, несмотря на "старинную" тягу тов. Ленина к этому противоестественному преступлению?

В чем действительно заключается основная мысль последних статей тов. Ленина?

Уже первую свою статью о Рабкрине, напечатанную 25 января этого года[7], тов. Ленин заканчивает указанием на классовые отношения в Советской России. "Главная задача ЦК и ЦКК, как и нашей партии в целом, состоит в том, чтобы внимательно следить за обстоятельствами, из которых может вытечь раскол (между рабочими и крестьянами. – Л.К.) и предупреждать их, ибо в последнем счете судьба нашей Республики будет зависеть от того, пойдет ли крестьянская масса с рабочим классом, сохраняя верность союзу с ним, или она даст "нэпманам", т.е. новой буржуазии, разъединить себя с рабочими, расколоть себя с ними".

Тов. Осинскому, правда, это показалось недостаточно вразумительным, но здесь уже не вина т. Ленина, а вина той ваты конституционной (по-русски: либерально-чиновничьей) ограниченности, которой уши т.Осинского ограждены от восприятия глубочайших социально-политических проблем Советской России.

Но т. Ленин пошел навстречу тов. Осинскому: во 2-ой статье он подробно разжевывает ту коренную проблему, которая стоит перед ним и перед партией и в свете которой т. Ленин только и ставит вопрос о реформах Рабкрина, ЦК и ЦКК и т.д. "Мы стоим, – пишет т. Ленин, – в настоящий момент перед вопросом, удастся ли нам продержаться при нашем мелком и мельчайшем крестьянском производстве, при нашем разорении до тех пор, пока западноевропейские страны закончат свое развитие к социализму". "Какая же тактика, – продолжает т. Ленин, – предписывается данным положением дел (в России и в международном масштабе) для нашей страны? Очевидно, следующая: мы должны проявить в величайшей степени осторожность для сохранения нашей рабочей власти, для удержания под ее авторитетом и под ее руководством нашего мелкого и мельчайшего крестьянства".

"Нам следует, – разжевывает дальше т. Ленин, – нам следует держаться такой тактики или применять для нашего спасения следующую политику: мы должны постараться построить государство, в котором рабочие сохранили бы свое руководство над крестьянами и доверие крестьян по отношению к себе". Так стоит вопрос. И прав т. Осинский: для т. Ленина, а за ним и для всей партии так стоит вопрос не со вчерашнего дня, а с злополучной для т. Осинского весны 1918 года.

Именно с 1918 года, с 8-го съезда партии, как свидетельствует сам т. Осинский, он придумал рецепт спасения партии и государства при помощи точного распределения функций между государственным и советским аппаратами, при помощи реорганизации Совнаркома, изменения состава ЦК и т.п. в пределах конституционных реформ. Тов. Ленин в это время, вместо того чтобы принять к сведению великолепные конституционные формулы т. Осинского, придумывал специальные методы укрепления союза рабочих и крестьян на почве данной экономики страны, вырабатывал и испытывал методы привлечения к хозяйственному строительству спецов и учил "левых" коммунистов учиться хозяйствовать у буржуазных организаторов производства.

В проблему упрочения и укрепления Советской власти России т. Ленин вводит, сравнительно с весны 1918 г., три новых элемента, ибо эти три элемента созданы самой жизнью и было бы величайшей глупостью их не замечать или не принимать в расчет при построении политики и стратегии партии.

Первый элемент – замедленное движение пролетарской революции на Западе. Тов. Ленин прямо указывает на то, что "завершение развития Европы к социализму совершается не так, как мы ожидали раньше", и призывает рассчитывать на тот худой конец, если нам придется "обеспечить наше существование до следующего военного столкновения между контрреволюционным империалистическим Западом и революционным и националистическим Востоком".

Второй элемент – это выяснившийся на опыте нашего 5-летнего хозяйствования угрожающе медленный рост восстановления промышленности, отстающий от роста сельского хозяйства.

Мы едем, пишет т. Ленин, "на лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой, на лошади экономии, рассчитанных на разоренную крестьянскую страну".

С тем бесстрашием мысли, которое неоднократно спасало партию и революцию, т.Ленин указывает, что пересесть с этой лошади на пролетарского рысака мы сможем "только тогда", если научимся "ценою величайшей и величайшей экономии хозяйства в нашем государстве" создавать сбережения ("малейшие сбережения", пишет т. Ленин) и вкладывать их в развитие нашей крупной машинной индустрии.

И, наконец, третий элемент: опять-таки на опыте выяснившаяся и доказанная негодность нашего аппарата, негодность политическая, поскольку этот государственный аппарат является связующим звеном между держащим в своих руках власть пролетариатом и многомиллионным крестьянством; негодность экономическая, поскольку аппарат этот разоряет нас и поглощает те именно сбережения, на основе которых только и возможно восстановление промышленности.

Мы вступили в трудную эпоху рабочей страды: мы должны уметь продержаться годы до нового мирового кризиса, формы которого, вероятно, будут не те, которых мы ждали в 1918–1919 годах. Мы должны во что бы то ни стало удержать и укрепить доверие крестьянства, не имея покуда возможности использовать для этой цели ресурсы хилой промышленности. Мы должны научиться ездить на той лошади, которая дана нам всем социально-экономическим укладом Восточно-Европейской равнины. Мы должны особенно внимательно следить и особенно тщательно заботиться о тех аппаратах, органах и проводах, которые связывают город и деревню. Мы должны для этого как можно тщательнее и внимательнее заняться нашим государственным аппаратом и реорганизовать его сообразно политическим задачам величайшей трудности, стоящим перед нами. "Лишь посредством максимальной чистки нашего аппарата, посредством максимального сокращения всего, что не абсолютно необходимо в нем, мы в состоянии будем удержаться наверняка". Я предлагаю начать это последнее дело с того конца, который называется Рабкрином и Центральной Контрольной Комиссией. – Вот звенья мысли т. Ленина.

"Вот как я связываю в своих мыслях общий план нашей работы, нашей политики, нашей тактики, нашей стратегии с задачами реорганизованного Рабкрина. Вот в чем для меня состоит оправдание тех исключительных забот, того исключительного внимания, которое мы должны уделить Рабкрину... Вот о каких высоких задачах мечтаю я для нашего Рабкрина". – Так заканчивает т. Ленин свою статью.

Тов. Ленин не мечтатель. Я совершенно уверен, что в лексиконе т. Ленина слова: мечта, мечтание и мечтать – совсем редки. Когда я дочитал статью т. Ленина и дошел до этих заключительных строк, до слов о том, о чем мечтает т. Ленин, я вспомнил, как 20 лет тому назад подобная же фраза о мечте т. Ленина с неслыханной силой ударила в сердца партийных работников.

В 1902 г. в книге, которая создала эпоху в развитии нашей партии, т. Ленин, защищая план создания общероссийской рабочей газеты (двадцать лет тому назад масштабы и задачи были поменьше нынешних!), писал: "эта газета стала бы частичкой громадного кузнечного меха, раздувающего искры классовой борьбы и народного возмущения в общий пожар. Вокруг этого самого по себе очень еще невинного и очень еще небольшого, но... общего дела систематически подбиралась и обучалась бы постоянная армия испытанных борцов. По лесам или подмосткам этой общей организационной постройки скорее поднялись и выдвинулись бы из наших революционеров Желябовы[8] и из наших рабочих – русские Бебели[9], которые стали бы во главе мобилизованной армии и подняли весь народ на расправу с позором и проклятием России. Вот о чем нам надо мечтать! – "Надо мечтать!" – написал я эти слова и испугался" (Н. Ленин. Что делать?).

Тогда т. Ленин "испугался" окриков оппортунистической ограниченности "самых пыльных углов" тогдашней партии. Не знаю, "испугался" ли бы теперь тов. Ленин грозных упреков за свои "мечты" об удержании и укреплении Советской власти путем союза с крестьянством, "сбережений" в целях восстановления крупной промышленности, "умения торговать", "учебы", радикальной чистки госаппарата и т.д. со стороны "истинных защитников пролетарской диктатуры". Их ведь теперь у нас немало.

Мы видели, как т. Осинский выступает в "защиту" рабочих и "ключей от нашего хозяйства", которые т. Ленин склонен передать под контроль и в руки буржуазных спецов.

Мы знаем, как анонимная платформа, цитируемая т. Осинским, весьма строго выговаривает т. Ленину за "крайне характерное и весьма опасное выступление (на XI партсъезде) против преклонения перед ролью рабочих в хозяйственном строительстве и против коммунистического чванства".

Мы знаем, как эта платформа, знакомая т. Осинскому, фактически проповедует ликвидацию партийной диктатуры под весьма левым флагом охраны партии и рабочего класса от соблазна "власти, как самоцели" в стране, в которой диктатура пролетариата неизбежно должна маневрировать и считаться с давлением крестьянской массы.

Кстати, разве не характерно, что для этой, видимо, хорошо знакомой т. Осинскому платформы с ее ликвидаторско-меньшевистской сущностью, прикрытой левыми фразами, не нашлось у него другой характеристики, как указание на неудачность одного из заключающихся в этой платформе предложений.

То, что тов. Осинский скромно считает "совершенно неудачным предложением", выражено в этой, небезызвестной т.Осинскому, платформе в следующих словах: "Центр тяжести работы партии и партийных учреждений должен быть перенесен из госорганов в самодеятельные организации трудящихся (профсоюзы, кооперативы, культурно-просветительные кружки и т.д.). Необходимо открыть действительный, широкий, беспрепятственный доступ беспартийным вообще, беспартийным интеллигентам и квалифицированным работникам в частности на все советские должности, в том числе и на выборные; речь в данном случае идет о том, чтобы уничтожить монополию коммунистов на ответственные места, лишить партбилет значения патента".

Разве одно это предложение весьма "левой" платформы, упрекающей т. Ленина в опасных, оппортунистических выступлениях, не показывает, что в известных кругах партии под весьма левым флагом развивается тенденция, ведущая к превращению партии из партии властвующей в кружок пропагандистов. Разве не характерно, что тов. Осинский усмотрел здесь только "совершенно неудачное предложение", просмотрев за этим не только "неудачным", но просто неумным предложением настроение и тенденции, ведущие к гибели и партии и Советской республики.

1 | 2 | 3 | 4