1 | 2 | 3 | 4

Работа Сун-Ят-Сена и его друзей имеет успех в армии. Как декабристы нашли отзвук в первую голову среди молодого офицерства, которое война против французской революции и Наполеона и сравнение России с Западом привели к убеждению, что без реформ эта Россия будет огромным, но бессильным ребенком, – точно так же и часть молодого китайского офицерства, получившего европейское образование, поняла угрожающие Китаю великие опасности и примкнула к революционному лагерю. Финансовое расстройство страны, ряд голодных годов, все это вносит брожение в армию. В 1911 г. вспыхивает восстание в Учанге. Оно ширится, одерживает одну победу за другой. Сун-Ят-Сен спешит из Америки через Лондон в Китай. Здесь он является знаменем восстания. И поэтому после его победы, после низвержения династии он избирается президентом Китайской республики.

Сун-Ят-Сен у своей цели. В Нанкине собирается парламент. Но победа Сун-Ят-Сена оказывается его полным поражением. Династия Ман-Чжу[27] низвержена, но весь аппарат, на который она опиралась, – провинциальная бюрократия, военный генералитет – остались нетронутыми, ибо восстала только армия, а народные массы только начинали приходить в движение. В парламенте еле находит свое отражение интеллигенция. Великие державы, которые не поддержали падающей гнилой династии займом, не дают займа и Сун-Ят-Сену, боясь, что коренное преобразование усилит Китай, что китайская революция, являющаяся опаснейшим доказательством влияния русской революции на Восток, может с своей стороны отразиться на Индии, на азиатских колониях Франции. Международный капитал объединяется с китайской бюрократией и с китайским генералитетом. Юан-Ши-Кай[28] является выразителем этого союза. Сун-Ят-Сен, не будучи в состоянии противопоставить Юан-Ши-Каю никакой реальной силы, должен был уступить ему место и устраниться от руля правления. Военный заговор был достаточно силен для того, чтобы смести прогнившую династию в центре, но был бессилен, чтобы вымести реакцию во всей стране и очистить Китай от паразитов, облепивших его тело. Иностранные державы дают Юан-Ши-Каю заем.

] ] ]

Для Сун-Ят-Сена начинаются новые годы эмиграции, новые годы страданий и размышлений. Приходит мировая война. Японские войска "освобождают" Китай от немцев, но только для того, чтобы, засев в Шандуне, подготовлять захват всего Китая. Великие хищники завязли на полях сражений в Европе: Соединенные Штаты Америки только что строят великий флот и армию и не могут сопротивляться притязаниям Японии: в договоре американского министра иностранных дел Лансинга[29] с японским послом Иши Соединенные Штаты признают за Японией особые интересы в Китае. Япония хватает Китай за глотку, пытается вырвать у него согласие на 21 условие, которые по существу означают полное закабаление китайского народа, Китай ищет спасения в том, что объявляет войну Германии. Он, понятно, не в состоянии вести никакой войны, но надеется, таким образом, что, как союзник великих держав, он найдет у них защиту от японских империалистов. Неожиданно луч надежды освещает темное будущее Китая: Вильсон[30] проповедует самоопределение наций. Великая северная демократия провозглашает "великое слово". Надежды массы, надежды китайской интеллигенции растут.

Приходит день Версальского мира, который приносит отдачу Шандунской провинции с сорока миллионами китайского населения в руки Японии. Радость и надежды уступают место глубочайшему разочарованию. Сун[31], который все время вел свою пропаганду и держал связь с родным югом, не видит выхода. Докатывается эхо великой русской революции. Английские и американские телеграфные агентства распространяют про нее сплетни и клевету, но их бешеные нападки доказывают Суну, что там, на равнинах России, растет новая сила, враждебная .мировому империализму. Он начинает прислушиваться к сообщениям, идущим из России. Версальские победители объявляют Советской России войну, или, вернее сказать, начинают с ней борьбу на истребление, не объявив войны. Но она защищается. Она возбуждает в усталых от войны народных массах новые гигантские силы, два с половиной года ведет она геройскую борьбу и побеждает Антанту. Сун крепнет духом: он видит в русской революции нового союзника.

Сначала это для него только внешний союзник. Сун еще не понимает, в чем сила русской революции. Захватив власть на юге Китая, в Кантоне, он не умеет связаться с народными массами, для которых он только великий патриот, защитник независимости Китая. Он все еще мечтает, что ему удастся освободить Китай путем ряда дипломатических комбинаций, военных походов и что после его победы иностранные державы, во избежание войны, бросят попытку раздела Китая и окажут Китаю экономическую помощь, которая позволила бы ему стать на ноги. Но победа Красной армии над Колчаком разрушает барьер между Китаем и Советской Россией. Приходят более правильные сведения из России, приезжают русские революционеры, китайцы отправляются в Россию. Старый Сун не перестает учиться. Он видит свою зависимость от буржуазии, от кантонских купцов, не допускающих каких бы то ни было существенных реформ, без которых Сун не в состоянии сделаться вождем национальной революции. А без национальной революции Китай не в состоянии преодолеть сил военщины, которая после падения династии раскромсала великую страну, живя за счет ее разъединенных провинций. Союз с Советской Россией, к которому он стремится, не может остаться только внешнеполитической комбинацией, он приводит к движению рабочих (которых теперь в Китае, если считать только фабричный пролетариат, три миллиона), он начинает действовать на крестьян, которые до этого времени способны были создавать только партизанские отряды. Движение рабочих и крестьян вызывает контрмеры буржуазии, которая начинает организовываться, вооружаться в Кантоне против Суна. Сун делает решительный шаг, приступает к организации революционной армии против буржуазии, выдвигает программу крестьянских преобразований, программу в области рабочей политики. Сун-Ят-Сен начинает организовывать народные силы не только в Кантоне, но и в Китае вообще. Он встречает противодействие в кругах своей партии, связанных с буржуазией, которые борются против организации народной революции. Но Сун решился. Ни угрозы английских империалистов, которые подготовляют наступление против Суна, ни угрозы раскола партии не удерживают его; он избрал свой путь, и каким бы ни был этот путь тернистым, он упорно следует по нему. На этом пути застигла его смерть.

] ] ]

Перед нами жизнь человека, который войдет в историю, как великий символ пробуждения величайшего в мире народа. Перед нами жизнь, полная труда, страданий, работы мысли, боев; перед нами великое дело, начатое, но не завершенное Суном. Завершат его китайские рабочие и крестьяне, китайская трудовая интеллигенция, которых пробуждал Сун, которые видели в Суне своего учителя. Величие этой жизни в том, что человек, который ее пережил, все время шагал вперед, снова поднимался после каждого поражения, изучая свой опыт, учась новому. На юге Китая началась революция тайпингов, которая устремлялась к тому же самому, к чему пришел Сун после всего опыта, через политику заговора, через политику дипломатического использования противоречий между империалистами. Но революционное движение в Китае находится теперь не в том положении, в каком находились тайпинги. Тогда, видя страдания китайского крестьянства, великий предшественник Суна – Хунг – вождь тайпингской революции, погибший в 1864 г., при помощи библии создал идеал царства труда. Восстание тайпингов было подавлено, ибо не нашло никакой поддержки в рабочих массах Европы, которые даже не знали, какая великая народная трагедия разыгрывается на берегах Ян-цзы-цзяна. Теперь китайское революционное движение имеет мощного союзника в лице русской революции и растущего в силе мирового пролетариата. Европейский империализм не может теперь начать поход против революционного Китая, не рискуя вызвать глубоких потрясений в своих собственных странах. И силы самого Китая непомерно выросли за это время. Для того, чтобы теперь удержать в руках Китай, иностранный капитал был бы принужден двинуть миллионные силы. Поэтому дело Суна будет завершено. Многие страдания ожидают еще китайский народ, многому придется еще учиться китайским революционерам, чтобы найти поддержку в народных массах Китая, но семя, брошенное Суном, уже не будет растоптано, оно даст богатые плоды.

В 1916 г., в разгар мировой войны, в Берне, на маленьком собрании большевиков, при обсуждении вопросов самоопределения наций Ленин бросил мысль о единстве оружия с будущей китайской революцией. Это казалось мечтой. Швейцарская эмиграция, квартира т. Шкловского, пять-шесть большевиков и мысль о том, что русский пролетариат и миллионные народные массы Китая будут совместно сражаться! Кто из нас, присутствовавших тогда на этом собрании, думал, что мы доживем до момента, когда эта мечта будет осуществлена. В 1918 г., когда от Китая отделяли нас чехословаки, эсеры и Колчак, Ленин запрашивает, нельзя ли среди китайских рабочих, загнанных на каторжные работы в Россию и пробужденных Октябрьской революцией, найти смелых людей, которые установили бы связь с Суном. Теперь эта связь установлена с массами китайского народа. И задача нашей жизни и жизни китайских революционеров должна состоять в том, чтобы эта связь охватила десятки миллионов. Тогда половина победы мирового пролетариата будет достигнута. У могилы Суна, прощаясь с ним, спокойно и уверенно мы можем заявить: задача его жизни будет решена.

Одна из величайших всемирно-исторических заслуг Ленина состоит в том, что в союзе европейского пролетариата с угнетенными народами Востока он увидел архимедову точку, с помощью которой можно сдвинуть мир. Китайский народ, борющийся за свое освобождение, может гордиться тем, что Сун-Ят-Сен был первым великим вождем восточного народа, который понял эту мысль Ленина и делал все возможное для проведения ее в жизнь. Это дает ему почетное место в ряду величайших людей истории и лучше всего сохранит его в памяти всех угнетенных.

Радек К. Портреты и памфлеты Л., 1927

в начало

ГЕББЕЛЬС РАЗОБЛАЧАЕТ... ФАШИСТОВ[32]

(статья печатается с сокращениями)

Наивные буржуазные историки много спорили, врал ли старый Плутарх[33], древнегреческий историк, рассказывающий про добродетели античных государственных людей. Понятно, что врал. Как же ему было не врать, когда пришлось воспевать рабовладельцев. И с того времени врали – меньше или больше – все историки эксплуататорских классов. Одни врут бессознательно, будучи полностью в плену идей своего класса и веря в незыблемость этих идей. Другие врут сознательно, подтасовывая факты, пряча все невыгодное, хотя видят несоответствие между творимой легендой и действительной историей. Эту вторую породу "историков" буржуазия окрестила названием пропагандистов. Буржуазная пропаганда отличается от буржуазной агитации тем, что она врет не в розницу, а оптом. Нет ничего удивительного, что в некоторых царствах, в некоторых государствах для такой фабрикации лжи создают особые министерства.

] ] ]

Германский министр пропаганды Г. Геббельс выпустил недавно книгу, в которой ставит себе задачей рассказать историю последней фазы "германской национальной революции". Он это делает в скромной, подкупающей форме опубликования дневника. Если он, Г. Геббельс, принадлежащий к ближайшему окружению Гитлера, действительно опубликовал свои дневники, это было бы ценнейшим вкладом в историю. Но для всякого, кто прочтет его книгу, ясно, что опубликованные Г. Геббельсом дневники представляют собой литературное сочинение, служащее одной цели: созданию легенды, нужной германским фашистам. Достаточно указать на тот факт, что почти на всякой странице "мемуаров" Г. Геббельс поет гимны уму, величию, мужеству, политическому инстинкту Гитлера. Можно ли себе представить человека, глубоко связанного со своим движением, выросшего в нем, связанного с руководящим кадром, который ежедневно, вернувшись домой после тяжелой работы, записывает: "Вот какой умница мой вождь. Он совсем не дурак, даже наоборот". Мемуарист записывает новые факты, новые мысли, новые рефлексы и чувства, которые в нем вызывают неожиданные исторические повороты. Но еще не бывало такого мемуариста, кто постоянно записывал бы те чувства и те мысли, которые он, так сказать, должен иметь по долгу службы.

Но если Г. Геббельс зря повторяет постоянно свои восторги и восхищения Гитлером или вдруг подчеркнуто выражает почтение и признание своему коллеге Герингу[34], то зато он не записывает самых важнейших фактов, которые мемуарист не мог не записывать. Вот, например, организация фашистских кампаний пожирает десятки миллионов, постоянно приходили моменты, когда движение переживало тяжелые финансовые кризисы. Геббельс многократно упоминает об этих финансовых кризисах, но при помощи каких земных или небесных сил они были преодолены, он не говорит. Или когда дело доходит до решающих переговоров с Папеном[35], Мейснером и Оскаром Гинденбургом[36], доверенными людьми маршала Гинденбурга, Геббельс считает неинтересным писать, о чем шла речь на переговорах, через какие стадии они проходили. Точно так же он умалчивает, словно воды в рот набрал, когда дело доходит до переговоров с Тиссеном и другими главарями монополистической буржуазии. Все это показывает, что мемуарное значение книги Г. Геббельса равно нулю. Но так как все-таки надо хоть что-нибудь написать, кроме выражения восхищения Гитлером, то в результате кое-какие ценные признания Г. Геббельс вынужден был сделать. И об этих признаниях мы хотим поговорить.

] ] ]

Германские фашисты пытаются создать легенду, что они завоевали власть. Как известно, итальянские фашисты рассказывают про свой поход на Рим. Правду сказать, они никаких походов на Рим не устраивали, а ездили поездами, предоставленными им министерством путей сообщения, никаких королевских армий они не побеждали, а власть передал им король, причем немалую роль в этом сыграл ряд руководителей итальянской армии. Германские фашисты не могут ссылаться на свой поход эшелонами. Они не могут ссылаться ни на какую видимость завоевания власти. Они вползли во власть путем длительных закулисных интриг. Пресловутое "восстание нации" ("дер ауфбрух дер национ") произошло таким образом, что, когда Гинденбург назначил Гитлера рейхсканцлером, штурмовые отряды выступили в поход по Вильгельм-штрассе с факелами в руках. Конечно, фашистская партия Германии работает много лет. Она пользуется помощью финансового капитала, предательством социал-демократии, пользуется влиянием кризиса на мелкую буржуазию, завоевывая значительные мелкобуржуазные массы. Но штурмовые отряды не представляли силы, достаточной для победы над рейхсвером[37] и полицией, если бы господствующая клика решилась дать отпор. Финансовый капитал, однако, хотел передачи власти фашистам. Почему? Это Г. Геббельс высказывает очень ясно в записи, датированной 9 января 1932 года:

"После обеда я говорил в Эссене перед представителями хозяйства. Чем более катастрофическим становится его положение, тем более они нас понимают".

Это они и являются вождями монополистического капитала. Как их знать, чем они выразили понимание Г. Геббельса – об этом Г. Геббельс не говорит. Он, вероятно, имеет причины быть таким молчаливым, когда дело доходит до этого пункта.

Не хотели также драки с национал-социалистами руководители рейхсвера. Они вели постоянные переговоры с национал-социалистами. Вот выпишем на выбор несколько дат из записей Г. Геббельса:

"7 января 1932 г. Вождь был у Греннера, вождь был у Шлейхера. 4 февраля. Греннер пишет мне письмо. 20 февраля. Граф Гельдорф (начальник берлинских штурмовых отрядов) был у Шлейхера. 1 марта. Наш представитель был у Греннера. 5 марта. Греннер написал письмо вождю. 14 апреля. Звонит нам дама, поддерживающая дружественные отношения с генералом Шлейхером. Генерал хочет подать в отставку. 19 апреля. Граф Гельдорф был у Шлейхера. 28 апреля. Вождь приехал из Мюнхена и был у Шлейхера. 13 мая. Мы получили сведения от генерала Шлейхера. Кризис развивается по программе. 19 мая. Посланцы от Шлейхера. Они уже составляют список министров. 30 мая. Брюнинг пал. 4 июня. Вождь встречается с генералом Шлейхером в одном недалеком предместье. 13 июня. Я имел долгий разговор с генералом Шлейхером".

Что все это значит? Генерал Шлейхер был тогда фактическим руководителем рейхсвера, и он ведет постоянные переговоры с фашистами, которые якобы хотят "завоевать" власть. Почему ведет с ними переговоры генерал Шлейхер? Потому что генералитет рассматривает фашистские массы как свой военный резерв. По своему резерву не стреляют, и генерал Шлейхер хочет втиснуть фашистов во власть, опереться на них, всей власти, понятно, отдать им он не хочет, он предпочитает сохранить ее для себя, но часть власти готов предоставить.

А как относятся к фашистам представители высшей бюрократии и буржуазных партий?

Посмотрим снова записи: "11 января. Вождь передает президенту короткий меморандум через Мейснера. 18 января. Вождь передает меморандум Брюнингу. 11 февраля. Вождь ведет переговоры с решающими инстанциями. 19 марта. Вождь ведет переговоры с представителями "германской народной партии". 25 апреля. Ведем переговоры с партиями о коалиции. 26 апреля. Стоим перед вопросом, не можем ли мы войти в правительство совместно с центром. 8 мая. Вождь ведет решающие переговоры с генералом Шлейхером. Некоторые господа из ближайшего окружения президента присутствуют. Все хорошо идет. 9 мая. Вождь будет скоро иметь разговор с рейхспрезидентом. Тогда дело будет двинуто. Будет создан бесцветный переходный кабинет, не чересчур сильный, дабы мы его легче могли устранить".

Все это относится к первым попыткам сговора о вхождении национал-социалистов в правительство, имевшим место летом 1932 г. Попытки эти привели к падению последнего полупарламентского правительства Брюнинга. Национал-социалисты связались с генералом Шлейхером и с людьми из окружения маршала Гинденбурга, его сыном Оскаром Гинденбургом, статс-секретарем Мейснером и Папеном. За кулисами затягивается петля на шее Брюнинга, и Г. Геббельс записывает 8 мая: "Чувство глубокого счастья, что никто об этом не знает. Меньше всех догадывается Брюнинг".

Таким образом, национальная революция схватила за горло последнего полупарламентского канцлера так, что он даже этого не заметил.

Но господа национал-социалисты просчитались на этот раз. Оказалось, что и Папен и Шлейхер имели аппетит к власти. Они полагали, что власть дана юнкерам от бога и что фашистская челядь дана от бога для того, чтобы на ее спине пробраться к власти. Сама же эта челядь должна довольствоваться второстепенными постами. И начинается великолепное интермеццо. У власти правительство баронов. Массы националистических мелких буржуа, которым фашистская пресса представила это правительство фон Папена и Шлейхера как первое национальное правительство, припоминают, что такие национальные правительства они уже имели. Само же "национальное" правительство фон Папена и Шлейхера начинает увеличивать налоги, начинает режим открытой реакции. А тут предстоят выборы. Вдобавок господа бароны открыто заявляют, что национал-социалисты их лакеи. 1 июля Геббельс записывает: "К несчастью, "клуб господ" рассылает циркуляр, в котором сообщает, что вождь солидарен со всеми решениями этого кабинета. Можно голову потерять. Мы работаем, не щадя себя. Проводим бессонные ночи. Легкие выплевываем, не щадим никакого труда, а эти господа одним глупым поступком уничтожают нашу работу. Я немедленно передаю нашей прессе резко сформулированную информацию, в которой отклоняю решительным образом нескромные заявления "клуба господ". Мы должны во что бы то ни стало вырваться из этого положения".

Позже Г. Геббельс записывает: "В передовице резко нападаю на высокорожденных господ. Если мы хотим сохранить партию, то мы должны апеллировать к самым примитивным инстинктам массы". Фашисты ведут показной бой против правительства Папена – Шлейхера как правительства реакции. Это им не помогает, они теряют на выборах два миллиона голосов. Силы коммунистов растут. Геббельс записывает: "10 ноября. Настроение партии, сначала крепкое, уступило место депрессии. 4 декабря. Очень вредит им положение в Тюрингии. 6 декабря. Положение в стране становится катастрофическим. 8 декабря. В организации тяжелая депрессия. Доктор Лест сообщает: положение в партии обостряется изо дня в день". Того же самого числа сообщая, что главный организатор партии Грегор Штрассер добивается во что бы то ни стало вхождения национал-социалистов в "правительство реакции", в правительство генерала Шлейхера, Геббельс сообщает:

"Вождь ходит часами большими шагами по своей комнате в гостинице. По его лицу видно, что в нем происходит тяжелая борьба. Один момент он задерживается и бросает слово: "Если партия разлетится, то я в три минуты покончу с собой выстрелом из револьвера".

Так напечатано на 220-й странице книги. И это признание имеет самое глубокое историческое значение. Можно ли себе представить, чтобы когда-нибудь Маркс или Энгельс, Ленин или Сталин допустили на момент мысль, что коммунистическая партия может распасться? Такое сомнение никогда не могло бы прийти в голову вождю пролетарской партии, в каком бы тяжелом положении она ни находилась в данный момент, ибо вождь пролетарской партии опирается на теорию, которая есть выражение опыта революционной борьбы всех угнетенных классов, ибо вождь пролетариата знает, что, какое тяжелое положение в известный момент его партия бы ни испытала, он выйдет победителем изо всех затруднений, так как только пролетариат и его партия в состоянии вывести человечество из тупика, в который завел его капитализм. Вождь фашистской партии может кичиться, как хочет, своими завоеваниями, он знает, что партия его пытается объединить непримиримые противоречия, он знает, что она в интересах капитала обманула массы, которые за ней идут, он дрожит в ожидании часа расплаты. Слова Гитлера, записанные Геббельсом, показывают, что в момент серьезной опасности дрогнет сердце фашистского руководства. <…>

1 | 2 | 3 | 4