1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9

Впервые установление контроля за печатным словом в Советской России четко обозначилось в Положении ВЦИК «О государственном издательстве», принятом в мае 1919 г. В условиях гражданской войны и усилившегося влияния на массы идей белого движения выдвигалась задача организации единого государственного аппарата, который занимался бы контролем в масштабах всей страны любыми видами издательской деятельности, связанной с общеполитическими и культурными вопросами.

Госиздат вошел в структуру Народного комиссариата просвещения, на которого и возлагалась функция главного цензора. И хотя 1919–1921 гг. называют периодом «диктата Государственного издательства», в его действиях было больше разрешительности, чем запретов и преследований.

С введением нэпа, оживлением частного предпринимательства в сфере издательской деятельности усиливалось воздействие различных политических течений на некоторую часть рабочих и крестьян. Для того, чтобы поставить заслон на пути проникновения чуждой идеологии, в 1922 г. создается Главное управление по делам литературы и издательств – Главлит. Призванный заниматься охраной государственных тайн в печати, он, по сути, ввел политическую цензуру на каждое устное и печатное слово. Главлит с классовых позиций насаждал режим запретов, коснувшихся всех сторон духовной жизни советского общества.

До конца 20-х гг. Главлит, осуществлявший государственную цензуру, действовал в рамках определенных законодательных актов, утвержденных правительством. Однако в последующие десятилетия он попадает в сферу сильного партийного давления. Государственная цензура фактически подменяется партийным контролем.

В условиях нэпа, позволившего активно заниматься хозяйственным строительством, усилилось политическое давление советской прессы на общество. Не случайно, поэтому к самому началу восстановительного периода относится разработка Лениным широкой программы ее деятельности в экономической области. Он настоятельно требовал превратить прессу в средство управления народным хозяйством, что означало дальнейшее врастание печати в административно-командную структуру власти партии.

Нэп как экономическая перспектива стал предметом острых и длительных внутрипартийных дискуссий. Обсуждались, в частности, вопросы внутрипартийного положения, возможности построения социализма в одной стране, его зависимости от мировой революции, понимание сущности нэпа. Однако, объективно оценивая выступления печати по дискуссионным проблемам, нельзя не обратить внимания на то, что она умалчивала об их тесной связи с внутрипартийной борьбой за лидерство в партии, а в дальнейшем – за власть между И. Сталиным и Л. Троцким. Восстановление подлинной картины внутрипартийного противоборства дает возможность понять методы борьбы большинства ЦК с «инакомыслием» в партии и печати, отчетливо проявившимися накануне и в период X съезда РКП(б).

Съезд, принявший новую экономическую политику, решал не только задачи хозяйственного строительства. Одним из важнейших был вопрос о единстве партии. И встал он не случайно. Незадолго до съезда на страницах «Правды» и других газет развернулась дискуссия о профсоюзах, приведшая к внутрипартийному кризису. В период дискуссии оформились различные фракции со своими платформами. «Правда» и «Известия» обнародовали 4 программы: Троцкого, «Рабочей оппозиции», группы «Демократического централизма» и так называемую «буферную». В противовес им была опубликована «Платформа ЦК», подписанная Лениным и другими членами ЦК.

19 января 1921 г. «Правда» опубликовала статью Ленина «Кризис партии», в которой он заявил, что все четыре платформы оппортунистические, все группировки – антипартийные. По настоянию Ленина съезд принял резолюцию «О единстве партии», предписывавшую немедленно распустить все без исключения фракции и группы и не допускать впредь их выступлений. К резолюции «О единстве партии» примыкает еще одна: «О синдикалистском и анархическом уклонах в нашей партии», также предложенная Лениным и принятая съездом. «Рабочая оппозиция» объявлялась как наиболее законченное и оформленное выражение анархо-синдикалистского уклона. Участие в нем считалось несовместимым с пребыванием в РКП. Последствия этих постановлений оказались трагическими для многих: их предали суду, репрессировали, расстреляли. Лишь в 1990 г. все они были реабилитированы.

В дни работы X съезда РКП(б) в Кронштадте произошли события, вызвавшие бурную реакцию делегатов съезда и по их требованию завершившиеся кровавой расправой.

Правдивую картину причин восстания моряков трех линкоров – «Петропавловск», «Севастополь», «Республика», – не так давно бывших опорой большевиков в Октябрьской революции, дает кронштадтская газета «Известия». Ее публикации: «Воззвание», «Резолюция» (общего собрания экипажей), «Прочь руки от власти» и другие привели в замешательство делегатов съезда, которые заявили, что «события в Кронштадте опаснее, чем Деникин, Юденич и Колчак вместе взятые». Опасения вызывали не только близость восставших к Петрограду и их профессиональная военная подготовка. Главное заключалось в сути их политических требований.

Объясняя причины восстания, моряки заявляли, что оно является выражением протеста против бесчинств, творимых властями, против проводимых ими бессмысленных расстрелов и убийств. 15 марта 1921 г. местные «Известия» опубликовали «Манифест Временного революционного комитета». В нем говорилось: «На горьком опыте трехлетнего властвования коммунистов мы убедились, к чему приводит партийная диктатура... Поэтому ни одна партия не имеет ни юридического, ни морального, ни какого-либо иного права управлять народом... Вот почему на знамени восставшего Кронштадта начертан лозунг: “Вся власть Советам, а не партиям”»[36].

Такое заявление действительно таило большую опасность. Распространения идей кронштадтцев не могли допустить в Петрограде. На Кронштадт были брошены под командованием Тухачевского силы, превосходившие восставших более чем в 10 раз. Восстание моряков было потоплено в крови. Тысячи их были расстреляны.

История журналистики периода либерализации советского режима насыщена важнейшими процессами идейного и организационного участия прессы во внутрипартийной борьбе. Обострилась она вокруг проблем бюрократизации партийного аппарата. Бюрократический режим в партии был столь ощутим, что 8 октября 1923 г. Л. Троцкий подал в Политбюро заявление «Членам ЦК и ЦКК», в котором указал на установившийся нетерпимый бюрократический стиль в работе партии, не идущий, по его мнению, ни в какое сравнение с самым жестким периодом «военного коммунизма». Такой режим, утверждал он, ведет страну к гибели. 15 октября 1923 г. со своей платформой – «Заявление 46» – выступила группа, придерживавшаяся тех же взглядов.

На объединенном Пленуме ЦК и ЦКК РКП(б), состоявшемся в конце октября 1923 г., была принята резолюция «О внутрипартийном положении», признавшая выступление Троцкого политической ошибкой и осудившая «Заявление 46» как шаг фракционно-раскольнической политики. Однако в октябре 1923 г. «Правда» не обмолвилась ни словом о возникших в партии разногласиях, выполняя таким образом волю определенной части руководителей партии.

Тем не менее, разногласия все же скрыть не удалось. 7 ноября 1923 г. в номере, посвященном шестой годовщине Октябрьской революции, «Правда» опубликовала статью Г. Зиновьева «Новые задачи партии». И хотя эти задачи были изложены несколько завуалированно, все же автор явно разделял обеспокоенность Троцкого. Зиновьев заявил, что в партийной жизни установился «нежелательный штиль», члены партии в массе своей инертны и безнадежно отстали от возросшего культурного уровня рабочих. Главная беда партии состоит часто в том, по мнению автора, что «почти все важнейшие вопросы идут у нас сверху вниз “предрешенными”».

На страницах «Правды" развернулась дискуссия. К ее проведению редакция подошла демократично, отражая самые различные точки зрения. 7 декабря 1923 г. газета опубликовала резолюцию ЦК и ЦКК «О партстроительстве», в которой дана объективная оценка положения дел в партии и подтверждена верность курса на внутрипартийную демократию.

Л. Троцкий, хотя и проголосовал за эту резолюцию, не верил в возможность ее реализации. Через несколько дней он обратился с письмом к партийным совещаниям, которое озаглавил «Новый курс» («Правда». 1923. 11 декабря). В письме высказывалась мысль о крайней необходимости освежить партийный аппарат, ликвидировать аппаратный бюрократизм. Троцкий смело провозгласил принцип самоуправления партии.

«Правда», отступив от существовавшей в большевистской прессе традиции демократического принципа дискуссионности, повела борьбу против такого толкования курса на внутрипартийную демократию. Не замечая, сколь пренебрежительны ее оценки, относящиеся к подавляющей части партии, она писала: «...если из нашей партии выдернуть ее организационный костяк, ее скелет, ее “аппарат”, то от партии ничего не останется, кроме распыленной, неорганизованной, совершенно аморфной массы» («Правда». 1923. 12 декабря).

Критике взглядов Троцкого и его сторонников посвятил свою статью И. Сталин «О дискуссии, о тов. Рафаиле, о статьях тт. Преображенского и Сапунова и о письме тов. Троцкого», в которой он, отстаивая важность партийного аппарата, ставил в вину оппозиции то, что она “высказалась” не более не менее как за пересмотр основной линии партии во внутрипартийном строительстве и внутрипартийной политике за последние два года, за весь период нэпа...» («Правда». 1923. 15 декабря). Статья Сталина, критиковавшая оппозицию за то, что она не может понять и оценить «величайшие достоинства нашего партийного аппарата», предопределила дальнейший ход дискуссии. Троцкий, не согласившись с позицией «Правды», выступил со второй частью своей статьи «Новый курс» («Правда». 1923. 28 и 29 декабря). В пяти номерах «Правды» печатался «Ответ редакции ЦО т. Троцком», озаглавленный «Долой фракционность!». 16 января 1924 г. собралась XIII партийная конференция, которая подвела итоги дискуссии и осудила Троцкого и его сторонников, заявив, что в их лице партия имеет дело с «мелкобуржуазным уклоном от марксизма». Сущностная характеристика его не была высказана ни на конференции, ни после нее.

XIII партийная конференция обратила внимание на необходимость укрепления в газетах отдела «Партийная жизнь». Было предложено усилить этот отдел в «Правде». Конференция посчитала нужным перенести дискуссию со страниц «Правды» на страницы специального «Дискуссионного листка» при «Правде».

22 января 1924 г. страну облетела весть о кончине В.И. Ленина. В тот же день вышли «Экстренные выпуски» газет «Правда» и «Известия». Через несколько дней в «Правде» постоянным становится отдел «Без Ленина – по ленинскому пути». Печать развернула широкую политическую кампанию за приток в партию новых сил, представленных главным образом рабочими. С 8 февраля в «Правде» постоянными становятся сводки о количестве вступающих в РКП(б). В значительном количественном росте партии за счет практически малограмотной и политически слабоподготовленной массы рабочих таилась опасность растворить в ее среде революционное поколение «старой большевистской гвардии» и создать новую партию, полностью подвластную утверждавшейся административно-командной системе.

С осуждением складывавшихся в партии нездоровых явлений выступил в «Правде» 6 августа 1924 г. А. Слепков. Его статья «О “стариках” и ленинцах», рассматривавшая факты разделения членства в партии по времени как угрозу для РКП(б), как возможную «двухэтажность партии», вызывала дискуссию. Правда, характер ее был в основном осуждающим по отношению к автору статьи. Его обвиняли в том, что он сгущает краски, акцентирует внимание только на отрицательном и не показывает положительного. Но как бы там ни было, «Правда» вынуждена была признать, что деление членов партии на «старых» и «новых» действительно имеет место и что эту тенденцию обоюдными усилиями следует преодолевать, а молодое энергичное пополнение партии целесообразно максимально использовать в руководстве промышленными отраслями.

Проблемы внутрипартийных противоречий и обостряющейся борьбы за власть составляли лишь часть многообразной тематики советской прессы восстановительного периода. Одной из ведущих становится тема положения дел в народном хозяйстве. В печати появлялось все больше материалов о пуске в эксплуатацию новых заводов, фабрик, гидроэлектростанций, шахт в различных регионах страны. Газеты критиковали коллективы и предприятия, отстававшие в восстановительных работах. Советская журналистика сыграла заметную роль в воспитании кадров руководителей возрождающейся промышленности.

Печать рассказывала и о том новом, что входит в жизнь народов советских республик. Определенное отражение получила и тема образования Союза ССР. Однако ограниченность сроков проведения в печати политической кампании, посвященной добровольному созданию государства равноправных советских республик, привела к формальному участию прессы в обсуждении союзного договора. В последующем газеты широко освещали работу I съезда Советов СССР, ввели рубрику: «По Советской Федерации», «По Союзу ССР», «В республиках Советской Федерации» для всестороннего показа формирования национальной государственности в каждой республике, составной частью которой явилось строительство национальной журналистики.

Сообщения советской прессы касались не только экономики, культуры, межнациональных отношений, но и укрепления международного положения страны, связанного с подписанием в Раппало советско-германского договора, участием в Генуэзской конференции. Многие материалы «Правды», «Известий» и других центральных газет рассказывали о предпосылках к установлению экономических связей с капиталистическими странами.

Общий подъем экономики все больше давал о себе знать. Но народное хозяйство испытывало серьезные трудности, вызванные и объективными и субъективными причинами. В числе главных субъективных причин – соперничество за лидерство в партии, в которое была втянута значительная часть коммунистов. Внутрипартийная борьба отодвинула на второй план народнохозяйственные проблемы. Даже к концу 1925 г. на XIV съезде ВКП(б), позднее названном Сталиным съездом индустриализации, вопрос о промышленном развитии страны не рассматривался. Индустриализация определялась как генеральная линия, нацеленная на создание в СССР тяжелой промышленности.

Разгромив на XIV съезде партии «новую оппозицию» за ее попытку альтернативной оценки нэпа, отношения к беднейшему крестьянству, состава партии, Сталин и его окружение обрушили шквал критики не только на возглавлявшего Ленинградскую партийную организацию Г. Зиновьева. Резкому осуждению была подвергнута газета «Ленинградская правда».

В начале 20-х гг. доминирующее место в «Ленинградской правде» (так стала называться «Петроградская правда» с 30 января 1924 г. – с того дня, когда Петроград был переименован в Ленинград) заняли проблемы экономики, нэпа, отношения к нему. В частности, газета, выражая взгляды Зиновьева, главы ленинградской парторганизации, резко осуждала принятие мер, дававших определенные льготы крестьянству.

Все лето 1925 г. «Ленинградская правда» полемизировала с центральной прессой, пытаясь доказать не только то, что именно она является единственной наследницей дореволюционной «Правды», но и что Ленинград – цитадель пролетарской диктатуры в стране, что ленинградская партийная организация достойно чтит ленинские традиции, что политика «уступки кулачеству» является отступлением от ленинизма и т.д. Наметившаяся в Ленинграде оппозиция отрицала возможность построения социализма в нашей стране.

Вопреки решению XIV съезда партии «Ленинградская правда» продолжала оставаться на своих позициях. За нарушение общепартийной дисциплины газета была подвергнута резкому осуждению. Ей ставилось в вину то, что она уже после принятия съездом решений выступала против них. В специально принятом постановлении газета была обвинена в систематической борьбе против решений съезда и их срыве. Редакция «Ленинградской правды» была фактически расформирована.

В 1926 г. газету возглавил И. Скворцов-Степанов. Преодолевая тяжелые организационные последствия, «Ленинградская правда» сосредоточила свои усилия на всестороннем освещении проблем индустриализации.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9