1 | 2 | 3

При долгосрочной потребности в тематике таких картинок (новости, предвыборные дебаты, различного рода диспуты, игры и т.д.) программа может жить очень долго, лишь изредка (для разнообразия, чтобы ее создатели не возненавидели свою собственную работу) меняя эту самую «рамку». И уж наверняка меняя «команду» тех, кто все это делает, ибо творческий человек ни за какие коврижки не будет жить до пенсии в «трафарете». Но уж коли вся программа создается командой творцов, и слова «драматургия» и «режиссура» здесь – не для красного словца, и его величество Случай вкупе с талантом создателей привел к успеху, то... множество примеров свидетельствует о том, что такое творение проходит свой определенный жизненный срок, о чем можно говорить в тех же терминах, что и о жизни человека: рождение, расцвет, старение, смерть.

В периоды рождения и расцвета находя и оттачивая единственно верные, яркие, действенные решения, такая программа в итоге не только укладывает в прокрустово ложе своих создателей (кто же будет просто так, «из принципа», заменять великолепные, любимые народом черты другими, новыми, рискованными? И когда? На поиск нет времени, передача должна выходить с точной периодичностью!.. И вообще, лучше уж тогда придумывать совсем другую программу!..), но и вырабатывает СВОИ (пусть гениальные!) стереотипы и штампы. А еще время вдруг внесет свои коррективы, ускорив уже начавшееся старение, за которым, увы... И это – НОРМАЛЬНО! И уход творческих людей из доказавших свое право на зрительскую любовь программ – тоже нормально!

А говорю об этом только потому, что все это происходит для многих (молодых) творческих людей впервые и вызывает беспокойство, даже панику, страх перед неизвестностью, приступ «самоедства», неуверенности. Потому и считаю своим долгом предупредить, что все равно происходить это будет и что для творческой личности это – нормально! На том и закончим...

– И все? – слышится недоумевающий голос моего терпеливого Читателя. – Новостийные программы, политика, дискуссии, интервью... Но это же не все!.. Это же вроде бы очевидное, документальное, как в жизни, да? Это ведь не все?!..

Ну, конечно, не все. Но, поверьте, было бы бессмысленно пытаться «разложить по полочкам» ВСЕ направления, жанры, темы, драматургические конструкции и т.п. теледокументалистики, или, скажем, менее уязвимо, все то на телевидении, что использует выразительные средства документалистики. Сюда могут приплюсоваться и передачи, попадающие на телестудиях в разряд «развлекательных», «документально-художественных» и даже игровых... Те же «Непутевые заметки» с Дмитрием Крыловым или «Тихий Дом» Сергея Шолохова, где игровое начало свойственно и тому и другому. А коли вопрос был задан с желанием услышать нечто про «другое», не традиционно-очевидное (новости, репортажи, «тематические» документальные фильмы), а «как бы про документальное» телевидение, где ВСЕ сочинено, придумано, но документально (?!), то... И сразу – пример программы, где создатель ее – как раз режиссер, хотя он же и автор сценария, что, согласитесь, более чем естественно для этих двух профессий на ТВ. Это «Канал иллюзий» Валерия Комиссарова. Ему и слово:

Эта история началась год назад, когда мы искали персонажа для своей очередной программы. Почему именно бомжа? Да потому что у бомжа ничего нет, он живет в ожидании лучшего и терять-то ему особенно нечего. ...И, наконец, однажды, на Пятницком рынке, встретили нашего дорогого Олега Ивановича, 63 лет от роду. В авоське у него лежали три бутылки портвейна и краюха черного хлеба. Слово за слово, познакомились и предложили ему: «Ты хочешь, чтобы жизнь твоя стала краше? Проси у нас все, что твоей душе угодно. А в ответ ты нам расскажешь о своей жизни». – И ты стал «золотой рыбкой». – Да-да, именно «золотой рыбкой». «Что тебе надобно, старче?» – спросил я. «Хочу в баньку», – пожелал Олег Иванович. Пожалуйте баньку. Затем повели его стричься в «Метрополь». Какой там был скандал! Они кричали: «Да вы что, это невозможно, это пятизвездочный отель, к нам потом люди ходить не будут!» А Олег говорит: «Ну, дайте мне хоть раз в жизни побыть в сказке...» Постригли-таки. Третье желание: приодеться. Повели его в валютный магазин. Покупали все, на что он показывал пальцем. Приодели в отличный костюм. Затем поужинали. После ужина говорю: «Давай испытаем судьбу до конца – сыграем в казино». Согласился. Дали ему фишки на 500 долларов, по 25 долларов каждая. И тут происходит натуральное чудо – он ставит и выигрывает, еще ставит – и снова выигрывает. В общей сложности – две с половиной тысячи долларов!.. Ну а на следующий день его роскошный костюм превратился в половую тряпку, на опохмелку он купил бутылку водки за 500 долларов. Остальные 2000 у него забрали невесть откуда взявшиеся родственники. В общем, остался он, как та старуха, у разбитого корыта...

Напомню, что исповедь Олега Ивановича состоялась, и «драматургия» в передаче – тоже. Впрочем, зря я взял в кавычки это слово – драматургия. Все было сделано по всем правилам телевизионного... искусства: сочинены острые обстоятельства, «спровоцирована» (а здесь кавычки для того, чтобы не спутать с бытовым значением слова «провокация») завязка (конфликт, требующий разрешения, событие, толкнувшее «клубок» развивающегося действия) и в итоге – развязка. Развязка сюжета, но не судьбы героя. Потому что с ним была еще одна передача, где Олега Ивановича... свозили в Париж, подключили к «провокации» милую парижанку – родственницу Лили Брик, вместе посидели в ресторане на Елисейских полях... Для чего? Чтобы услышать от героя искренне восторженное признание: «Если был в жизни хоть один счастливый день, значит, жизнь прожита не зря»?.. Или для того, чтобы Комиссаров, который по-прежнему «в ответе за тех, кого приручил», признался: «Я понял, например, что человек счастлив настолько, насколько он себя ощущает счастливым – будь он бомж, президент или шанхайская проститутка». Хорошо, если все это зритель поймет. А если – нет? Хотя вроде и герой реальный, и история вроде документальная, пусть и спровоцированная!.. – Что о зрителе задумались – это прекрасно. Еще бы привыкнуть всегда о нем думать, автоматически – совсем было бы хорошо, хотя жизнь (творческая, конечно) может стать невыносимой. Это ведь как лакмусовая бумажка – все сразу «продаст», все «за» и «против» вскроет. Меньше всего сомнений в зрительском восприятии таит в себе объективно донесенный факт, «очищенный» от всего – комментариев (в том числе и интонационных оценок, еле заметных улыбок – если его доносит до зрителя журналист, ведущий; особых съемочных «штучек» – ракурсов, специфического освещения и т.п., что может быть расценено как «отношение к излагаемому факту» и т.д.), аналогий, сопоставлений, нередко ничем не обоснованных, обобщений, гиперболизации и метафоричности... в общем всего того, что в той или иной степени соприкасается с понятием «художественные выразительные средства». Во всех остальных (а их – большинство) случаях вспоминайте совсем по другому поводу сказанное Осипом Мандельштамом: «Искажение поэтического произведения в восприятии читателя – совершенно необходимое социальное явление, бороться с ним трудно и бесполезно». Вот так вот: «Трудно и бесполезно». А учитывать надо. Особенно в той области творческой деятельности, которая именуется документальным телевидением. Впрочем, в той его части, где закономерно присутствуют и комментарии, и «свой взгляд», и оценки, и «сочиненная драматургия», и переходящие границу художественного, игрового телевидения выразительные средства режиссуры, возможно, и начинается та сфера этой деятельности, которая именуется телепублицистикой?

– А почему столько «чернухи» на документальном экране? – не утихает мой собеседник. – Никакого луча надежды?!

– Ну, первопричиной здесь все-таки является не экран, а жизнь. Хотя, так сказать, «пропорции чернухи и света» явно нарушены. Но о профессиональных «побудителях» этого явления мы уже как-то говорили: «чернуха» автоматически несет в себе конфликт и зародыш драматургии, что, опять-таки автоматически, притягивает к экрану зрителя. (Есть действие, конфликт – есть пища для зрительского внимания, есть за чем следить? Да и «низменные потребности» – не исключение.) Здесь и непрофессионалом (сценаристом, режиссером, даже оператором) быть не так уж опасно – главное найти «что надо»! И получается, что у «чернухи» дорога на экран и проще и доступней, чем для теледокументалистики аналитической, для «тематического» телевидения (ох, не принимает душа этого термина). Но что же делать? Укоротить гласность? Но это тупик. Но не меньшим тупиком является и «чернуха», ставшая, кажется, даже своеобразной модой, особенно когда на документальном экране берутся препарировать нашу историю, которая состояла все-таки не только из черных пятен. Равно как и день сегодняшний. Не без некоторого опасения глядя на прогрессивного молодого Читателя, который может усмотреть в моих словах приметы махрового консерватизма, завершу все-таки свой тезис цитатой из письма в газету: «Главное, что убивает в сегодняшних передачах, – это полная и окончательная победа безответственности. И чем дальше, тем больше укрепляется впечатление, что каждый дорвавшийся сегодня до эфира может позволить себе любые слова, ничуть не задумываясь о последствиях и не ведая первой журналистской заповеди: «Подумай, прежде чем что-то сказать – ты кому-то можешь сделать больно». В общем – «не навреди»...

– А что если?..

– А что если мы закончим наш «коридорный» разговор? Потому что возникнет еще столько вопросов, что останется только «выдать секрет» и сказать: конечно же, беседы о теледокументалистике далеко не исчерпали себя, да и вряд ли это вообще возможно. Мы еще вспомним о ней, когда займемся драматургией и даже драматургическим практикумом, «посочиняем» сценарии сами и почитаем их в «приложении». А сейчас – закончим, использовав для «финальной точки» маленький, что называется, «со значением», фрагмент из оруэлловского «1984», осмыслить который (как, впрочем, и все остальное в наших беседах) предоставлю вам, уважаемый Читатель и Собеседник:

...Уинстон затребовал старые выпуски «Таймс»; ему нужны были газетные статьи и сообщения, которые по той или иной причине требовалось изменить, или, выражаясь официальным языком, уточнить. Например, из сообщения «Таймс» от 17 марта явствовало, что накануне в своей речи Старший Брат предсказал затишье на южно-индийском фронте и скорое наступление войск Евразии в Северной Африке. На самом же деле евразийцы начали наступление в Южной Индии, а в Северной Африке никаких действий не предпринимали. Надо было переписать этот абзац так, чтобы он предсказал действительный ход событий... Когда же подобные поправки к данному номеру будут собраны и сверены, номер напечатают заново, старые экземпляры уничтожат и вместо них подошьют исправленные...

Так обычно начинался рабочий день скромного труженика оруэлловского Министерства Правды государства Океания.

к содержанию << >> на следующую страницу

1 | 2 | 3