Накорякова К.М. Очерки по истории редактирования в России XVI-XIX вв. П.А. ЕФРЕМОВ - РЕДАКТОР СОЧИНЕНИЙ РАДИЩЕВА примечания строки радищеве

В 22-й строфе оды были пропущены три первые строки. Она начинается словами: «Предстань, на суд тебя зову!» 21-я строфа, соответствующая ей в «Путешествии», сохраняет обращение: «Злодей, злодеев всех лютейший!» Частично восстанавливается тем же путем текст 19-й строфы оды.

Ефремов сделал все возможное (и невозможное!), чтобы напечатать оду в почти полном варианте, но хорошо понимал весь риск и далеко не был уверен в успехе. Аисты с корректурой «Вольности», помеченные 20 марта 1872 г., были последними по изданию. 21 марта из типографии поступила просьба составить обложку для Радищева: «Теперь уж, кажется, все пришло к концу»[30], – писала Ефремову Н.Ф. Патрикеева, работавшая там. 9 апреля Ефремов снова читает листы с текстом «Вольности», на этот раз отпечатанной без купюр, и снова просит прислать три оттиска корректуры для исправлений. Это, видимо, и были те уникальные оттиски полного текста оды, которые он отпечатал для себя, не надеясь увидеть ее в книге.

Отдельного рассмотрения заслуживает работа Ефремова над аппаратом такого сложного издания, каким были «Сочинения» Радищева.

Аппарат издания составляли: предисловие «Несколько слов об издании», примечания, вынесенные вниз страницы, и библиографические примечания в конце книги, состоявшие из двух частей: «Издание сочинений Радищева» и «Статьи и заметки о Радищеве».

Предисловие очень кратко и сообщает лишь самое необходимое о задачах издания, его источниках и принципе расположения материалов. Ефремов был противником изданий, в которых «почти ни единой строки не оставалось без примечаний и надлежащего пояснения». Примечания Я.К. Грота к первому тому «Сочинений» Державина, изданному Академией наук в 1864 г., были объектом его сатиры в «Искре»: «С гренками пивом пенна кружка – т.е. кружка, пенящаяся пивом с гренками. Такие объяснительные примечания г. Я. Грота заслуживают полного благодарения и многочисленностью своей доставляют не малое удовольствие»[31]. По мысли Ефремова, в примечании необходимо сообщить новые факты, и, что особенно важно, выбор их должен быть целенаправленным.

Именно такими были примечания к «Сочинениям» Радищева. По типу примечания не одинаковы. Во-первых, это примечания о характере источника и его особенностях. Чаще всего они поясняют текст, напечатанный с рукописи, например: «Осталось белое место. Вероятно, писец, переписывавший для копии собственноручные показания Радищева, не разобрал несколько слов», «Подлинника в деле не сохранилось» или «Писан рукой Радищева».

Реальных и историко-литературных примечаний к текстам немного, все они лаконичны. Некоторые заимствованы из более ранних публикаций, но большая часть принадлежит Ефремову. Сохраняя видимую бесстрастность и академичность, примечания не оставляют сомнений в направлении мыслей их автора. Вот сноска после упоминания имени Никиты Рылеева: «Тогдашний обер-полицмейстер. О нем есть отзыв Екатерины под 28 сент. «Полевые офицеры получают tacte [выучку. – К.Н.], и ежели малый рассудок имеют, то от практики делаются способными быть обер-полицмейстером, но здешний сам дурак, ce lui-ci ne profitera pas [и никакой выгоды от этого не будет иметь. – К.Я.]»[32].

Даже, казалось бы, формальные примечания о характере источника несут определенную смысловую нагрузку. С их помощью не только подчеркивается документальный тип издания, но и обращается внимание на то, что все документы о покаянии Радищева, так усиленно цитировавшиеся авторами статей в официальных изданиях, представляют собой не подлинники, а всего лишь писарские копии.

Первая часть примечаний библиографических указывает ранние издания «Сочинений» Радищева и источники для публикации в «Приложении» 1-го тома. Список этот невелик, но искусно аннотирован составителем. Это не только необходимые сведения об изданиях и добросовестное научное их описание, но и текстологический комментарий к произведениям. Особенно подробно говорится о «Путешествии из Петербурга в Москву». Сообщается, что впервые отрывок из книги был напечатан в «Северном вестнике» в 1813 г., что Сопиков в «Опыте библиографии» пытался напечатать предисловие к «Путешествию», но из большей части экземпляров оно было вырезано цензурой и т.д. Ефремов впервые публикует автограф Пушкина – просьбу разрешить издание статьи «Александр Радищев» и последовавший затем отказ цензора. Здесь же помещен уничижающий отзыв на издание Шигина.

Раздел «Статьи и заметки о Радищеве» предельно полон. В нем приведено 57 названий, начиная от стихов Борна «На смерть Радищева» (1803 г.) и кончая публикацией «Русского архива» (1870 г.). Но не только к полноте сведений стремился Ефремов, учитывая полторы строки о Радищеве в «Истории русской словесности» А. Галахова: «...полторы строки (многие рецензенты этой книги неправильно указывают две строки). П.Н. Полевой в своей «Истории русской литературы» уже вовсе не упоминает о Радищеве»[33]. Саркастический характер комментария не нуждается в дополнительных пояснениях. Ефремов беспощаден в своих характеристиках. Особенно достается Геннади за его небрежность как библиографа, Лонгинову за измену взглядам прогрессивного направления и Гроту за попытку оспорить принадлежность Державину четверостишия о Радищеве, которое кончается словами: «Знать, русский Мирабо, поехал ты в Сибирь». Насыщенность библиографических описаний поражает. Это обзор всей литературы о Радищеве, полемически острый, далекий от того сухого академизма, который в представлении многих присущ библиографии.

1 | 2 | 3 | 4

Евгений