1 | 2 | 3 | 4

Мы знаем, что в 1865 г. П.А. Радищев давал на время Ефремову свои книги и тетради, в которых, как предполагает Г.П. Шторм, был полный текст «Вольности», выверенный по знаменитому списку, принадлежавшему Лонгинову. «Собрание оставшихся сочинений покойного Александра Николаевича Радищева» 1807–1811 гг. Ефремов получил от Е.И. Якушкина. «Путешествие из Петербурга в Москву» ему предоставил В.М. Лазаревский, бывший сослуживец по канцелярии Министерства уделов, с 1866 г. член совета Министерства внутренних дел и Главного управления по делам печати.

Как постоянный сотрудник «Библиографических записок», «Русской старины», «Русского архива», близко знавший многих книжников, библиографов, историков литературы, Ефремов не только был в курсе всех публикаций, но и имел доступ к материалам неопубликованным, Периодические издания Ефремов выписывал в двух экземплярах. Один из них шел на вырезки, которые, подобранные по темам в специальные папки, представляли ценнейший материал для историка литературы. Радищевская папка в 60-е годы пополнилась довольно значительно.

Часть материалов Ефремов напечатал впервые. До сих пор не установлено, каким источником он пользовался, восстановив текст стихотворения Радищева «Песня», но не в его обычае было пользоваться источниками неавторитетными. Он ввел в научный оборот письмо А.Н. Радищева Павлу I. Шесть материалов из дела Уголовной палаты и рескрипт Павла I графу Самойлову о возврате Радищева из ссылки были напечатаны в его издании по рукописям. Заметим, что документы дела Радищева из Уголовной палаты впервые были полностью описаны лишь в 1935 г. Я.А. Барсковым.

Свое издание Ефремов определял как документальное, воспроизводя, где было возможно, первопечатные тексты. Он подчеркивал это не только в примечаниях и тексте предисловия от издателя, но и всеми средствами оформления. Черная полурамка, служившая единственным украшением строгой графической обложки, придавала ей выпуклость мемориальной доски. Перед каждым произведением, вышедшим в свет при жизни Радищева, помещен титул этого издания.

В первый том вошли: «Житие Федора Васильевича Ушакова» (чч. 1 и 2), «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске», «Путешествие из Петербурга в Москву». Внутреннее содержание тома выдержано по хронологии. В приложении помещены «Замечания императрицы Екатерины II на книгу Радищева» и другие материалы, всего 21 документ. Они также расположены по годам. Вопросные пункты и ответы Радищева заверстаны в две колонки так, что ответ расположен рядом с вопросом.

Особенно тщательно документальность была соблюдена при печатании «Путешествия». В предисловии от издателя Ефремов сообщал: «Мы старались передать первое издание «Путешествия» в возможной полноте и даже по внешности в том виде, в каком оно явилось из-под стана Радищева. Для этого мы сохранили тогдашнюю орфографию и отметили сбоку страниц первоначальную нумерацию»[22]. Курсивом были выделены номера страниц, к которым сделала замечания Екатерина II. Правда, в печати этот курсив трудно отличить от обычного шрифта, но намерение издателя связать таким образом материалы приложения с основным текстом очевидно. Напомним, что читатели уже были знакомы с «Замечаниями» по журнальным публикациям и газетным статьям, дававшим оценку этим материалам и пытавшимся оказать воздействие на общественное мнение. Издатель обращал внимание читателей на основной текст не без умысла.

При распределении произведений по томам Ефремов придерживался принципа – вначале дать все то, что писатель печатал сам или признавал годным, а отдельно, в специальном томе, собрать «все те приуготовительные неоконченные труды, которые писатель обыкновенно скрывает при жизни»[23].

Второй том включал в себя то, что не было издано при жизни Радищева. Здесь собраны произведения различных жанров от философского трактата «О человеке, его смертности и бессмертии» до мелких стихотворений и «Дневника одной недели». Простое хронологическое размещение произведений в этом случае было бы маловыразительным, но и жанровый принцип не выдержан до конца. Объяснить эту хаотичность композиции, идущую вразрез с требованиями Ефремова ко всякому серьезному изданию, можно только чрезвычайными обстоятельствами. Поставив перед собой задачу издать полного Радищева, Ефремов решил во что бы то ни стало напечатать оду «Вольность», никогда до тех пор не появлявшуюся в свет, за исключением отрывков в тексте «Путешествия». Явное намерение «спрятать» оду, сделать ее менее заметной среди других произведений видно при анализе композиции этого тома.

Издание материалов, не доступных или малодоступных для большинства читателей, налагало на издателя огромную ответственность за правильную передачу текста. Небрежности Ефремов не прощал никому, особенно когда дело касалось издания исторических документов, и тем более требовательным был к изданиям собственным. Каждый лист проходил три редакторские корректуры. Строгость Ефремова и нетерпимость его к ошибкам доставляла типографии немало хлопот, которые окупались впоследствии безукоризненным качеством изданий.

«Я нарочно разделил старую книгу (оригинал) по новым местам, – писал Ефремов на полях корректуры, – чтоб неосторожно не разорвали в типографии, но эти новые листы стали у вас рвать самым скверным образом пополам и вырывать даже текст. Это гадко. Если еще раз замечу, то возьму весь оригинал, тогда набирайте с чего хотите». «Вместо поправок еще больше испорчена корректура. Взгляните 113–15. Таких поправок я не читаю». «Василий Яковлевич [Евдокимов. – К.Н.], я отказываюсь далее заниматься изданием, ибо не намерен тратить дважды время на тщательнейший просмотр одного и того же». И тем не менее Ефремов и дважды, и трижды читал корректуры, по нескольку раз правя и нумерацию страниц, и орфографические ошибки, повторял на полях свои замечания, делал указания относительно рисунка и кегля шрифта, требовал перебирать неудачно сверстанные страницы[24].

Когда оригиналами служили прижизненные издания Радищева и рукописи, задача редактора сводилась к наблюдению за точностью воспроизведения текста. Иной случай представляла перепечатка материалов периодики.

«Замечания» Екатерины II набирались с печатного оригинала «Чтений Общества истории и древностей Российских», имевшего много погрешностей. В свое время «Чтения» воспользовались неправленой корректурой «Библиографических записок», которым эта публикация была запрещена в 1861 г. О том, что текст не был вычитан, свидетельствовали повторы одних и тех же слов и многочисленные опечатки. В одной только фразе (замечание к стр. 142) было семь опечаток, другие фразы были настолько искажены, что потеряли смысл. Так, утратила содержание фраза: «Семейство плачевное, где ты? Что обо мне мыслишь? Я погрузил вас в бездну печали, слез и стенаний, о Боже!», так как вместо слов «слез и стенаний» стояло «обет истинный». Отсутствовало единообразие в графическом оформлении текста. Неправильным был и порядок расположения документов, некоторые заглавия перепутаны. «Дополнительные ответы Радищева» озаглавлены «Завещание...», «Письмо к Шешковскому» – «Размышление Радищева» и т.п. Исправления Ефремов внес после сверки текста оригинала с двумя рукописями: рукописью, представленной в 1861 г. в редакцию «Библиографических записок», и бумагами И.П. Шульгина, полученными от А.Н. Майкова. Интересна правка, которая восстанавливает текст, имеющий политическое звучание. В действовавших тогда цензурных правилах существовало два бесспорных запрещения: одно связано с упоминанием имени царя, другое – Имени Бога. В «Путешествии» поэтому были неизбежны пропуски. Нет слов «он был царь» и «если не в царской» и в публикации «Чтений». В наборном оригинале рукой Ефремова они восстановлены: «Он был царь. Скажите же, в чьей голове может быть больше несообразностей, если не в царской?» Замечания принадлежали самой императрице, которая цитировала Радищева. Воспользовавшись этим, Ефремов пытается обходным маневром восстановить полный текст книги Радищева.

Особенно сложной была подготовка к печати оды «Вольность». Ефремову принадлежит заслуга ее первой полной (в 54 строфы) публикации. Эти несколько страниц, совпадающие по нумерации (с. 383–398) со страницами второго тома, на которых напечатана ода, но без всяких следов брошюровки, хранятся в ефремовском фонде РГАЛИ, есть они и в экземпляре Н.П. Смирнова-Сокольского. В книгу ода была включена с сокращениями.

Типография печатала эти листы в последнюю очередь, в марте 1872 г. Возможно, Ефремов до последнего момента колебался, включать ли ее в издание. А решившись, должен был прибегнуть к совету Пятковского.

На гранках он пишет: «В.Я. [В.Я. Евдокимов. – К.Н.], переговорите с А.П. [А.П. Пятковским. – К.Н.], что означить точками»[25].

Над корректурами «Вольности» Ефремов и Пятковский работали параллельно. Красный карандаш Пятковского последовательно отмечает на полях все, что может быть расценено как оскорбление царя и религии. Эти строки надлежало пропустить.

Против строк строфы 10:

Власть царска веру охраняет,

Власть царску вера утверждает:

Союзно общество гнетут.

Одно сковать рассудок тщится,

Другое волю стерть стремится;

На пользу общую, – рекут.

Ефремов пишет: «Или это, или это». Красным карандашом отмечены четыре первые строки[26].

Пропусков намечалось много. Текст оды зиял пробелами. На одном из корректурных листов внизу есть приписка Ефремова: «Ал. Петр.! Если найдете, что мной исключено что-нибудь можное, то впишите в эту корректуру и наоборот»[27]. В тот же день Пятковский вернул листы с запиской: «Надо выкинуть отмеченное на стр. 393, 395. Остальное, кажется, можно»[28]. Он восстанавливает в 9-й строфе слова «рабства оков», приписав на полях: «Без этих слов не будет совсем смысла», снова возвращается к 10-й строфе, убирает вторую строку: «Где тусклый трон стоит рабства» и еще три строчки:

В царе зря образ божества.

Власть царска веру охраняет,

Власть царска веру утверждает.

На полях против этих строк пометка: «Скорее можно выбросить тут».

В 11-й строфе восстановлено слово «рабского» («покоя рабского под сенью»), в 12-й – «Схватив железный скипетр, царь», но Ефремов на полях все-таки пишет: «Не набирать».

22 марта Пятковский пишет Ефремову: «Петр Александрович! Я сличил внимательно Ваши помарки с полным текстом Оды и кое-что восстановил; но зато несколько других стихов выпустил, для чего и употребил соответственный красный карандаш. Мне кажется, что для сохранения того, что я вписал на стр. 386 и 396, можно пожертвовать всеми резкими эпитетами о царской власти и даже цензуре»[29].

На стр. 396 в строфе 47-й вписаны, хотя и не полностью, знаменательные слова Радищева:

Под игом ... сей рожденный

.........................................................

Нам вольность первый прорицал.

Пропуски были в 12, 13, 14, 19, 22, 47, 52-й строфах. И, тем не менее, внимательный читатель получал почти полный текст «Вольности». Сопоставив оду, напечатанную во втором томе, с теми ее частями, которые были напечатаны в первом томе в тексте «Путешествия», многие пропуски можно было легко восполнить. Даже в 1-й строфе:

1 | 2 | 3 | 4