1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6

Начальник пресс-службы, если он найден и представляет собой именно тот редкий тип, который принято называть личностью, неминуемо встретит сопротивление на заводе со стороны именно таких директоров по транспорту или по каким-то другим вопросам. Мало того что местный директорат вообще плохо представляет себе, зачем нужны связи с общественностью («30 лет жили без них, и ничего»), и считает, что журналистов достаточно припугнуть, и они будут писать то, что нужно, но еще и в новоявленном руководителе пресс-службы он будет видеть «руку Москвы», которая явилась сюда, чтобы помешать их безмятежному существованию. Несмотря на то, что в «Положении о пресс-службе» было указано черным по белому, что ее глава имеет право участвовать во всех оперативных совещаниях руководства завода, его всячески оттирают от оперативок и за руководителя вообще не считают. Ему не выделяют кабинета, и он слоняется по коридорам заводоуправления с ноутбуком (хуже: с мобильным телефоном). Когда же усилиями приезжих москвичей этот кабинет появляется, то находится он в полуподвальном отсеке здания, и его наполняют самой древней мебелью, которую только могли найти на предприятии. Председатель профкома ему хамит и пытается руководить его работой, уверяя, что знает все о связях с общественностью.

Масла в огонь подливает заводская многотиражная газета. На многих предприятиях России до сих пор сохранилась эта полезная вещь, в которую заворачивают свою сменную обувь рабочие цехов после тяжелого трудового дня. Заводская многотиражка с нехитрым названием «Новоуральский горняк» или «Тульский буроугольщик» существует уже лет двадцать, и состав редакции за это время не менялся. Дородные усталые женщины, ежедневно считающие дни до отпуска, не написали за свою жизнь ничего интересного и сумели за этот период привить у рабочих и служащих завода одинаковую ненависть к печатному слову. Как правило, одна из этих женщин по совместительству работает ведущей (и единственной сотрудницей) заводского радио, если такое есть в наличии, и ежедневно в двенадцать дня из репродукторов, которые не успели предусмотрительно выключить, хрипло доносится ее печальный голос.

Руководитель отдела по связям с общественностью приходит в этот коллектив руководить. Первое время на него смотрят враждебно: он раза в два моложе самой молодой здешней сотрудницы и пришел сюда, чтобы помешать спокойному течению жизни в редакции газеты. Он требует подшивки номеров за последние полгода и после двух вечеров чтения не обнаруживает в них ничего интересного. Новости цехов (типа: «Собрание коллектива третьей пульпонасосной станции»), доклад генерального директора о текущем состоянии ремонтных работ на подстанции (размером в один разворот, с фотографией), два некролога и поздравление ветеранов с восьмидесятой годовщиной свадьбы, написанное таким языком, что если бы ветераны могли его прочитать, эта годовщина была бы у них в жизни последней. Две-три полосы занимает программа телепередач, из-за которой газету все еще замечают в цехах, а на последней странице – несколько стишков местных мастеров пера и два анекдота, почерпнутых из той же газеты десятилетней давности.

Когда, собрав после ознакомления с газетой коллектив редакции, пресс-секретарь завода сообщает присутствующим, что грядут большие перемены, агрессивность в глазах сотрудников постепенно сменяется апатией. С одной стороны, с течением времени они начинают подозревать, что этот парень пришел сюда надолго, с другой – что он будет заставлять работать. А это в их планы никогда особенно не входило. Вот и получается, что руководитель пресс-службы, назначенный Москвой, оказывается во враждебном окружении: сверху на него давят местные директора, называющие его выскочкой, снизу его решения саботируют сотрудники, которых уволить невозможно, потому что на заводе поднимется вой. И те и другие говорят друг другу: подождем. Московские начальники сменяются быстро, а мы тут навсегда. Сменится протекция – задушим этого руководителя пресс-службы.

Рано или поздно такие подозрения начинают обуревать и самого пресс-секретаря. Карьерные горизонты, которые рисует ему энергичный московский пиарщик, приведший его на этот завод, все больше наталкиваются на прочный заслон косности регионального руководства. Если такие соображения возьмут верх, главный заводской PR-менеджер навсегда перейдет на сторону местных директоров. Заметить эту перемену несложно – он начинает двигаться медленнее, все реже проявляет инициативу и по любому поводу идет на доклад к директору по социальным вопросам. Он не рвется наверх, не жаждет своего перевода на работу в Москву. Он запуган и предчувствует, что в результате своей независимости от заводских начальников он может вообще вылететь с завода, и никакая Москва здесь не поможет.

Вице-президент одной крупной промышленной корпорации по связям с общественностью прибыл в регион для разворачивания там крупного политического проекта. И с первых же дней вынужден был столкнуться с апатичностью местной пресс-службы. Ее руководитель, уже довольно преклонных лет человек, меланхолично дожевывал в буфете свою карьеру. Поэтому для выполнения текущих задач был выбран один из его сотрудников, энергичный молодой человек. Вице-президент обрисовал ему работу и пообещал, что в случае успешного завершения проекта именно ему достанется пост руководителя пресс-службы, так как этот вопрос является прерогативой Москвы. У парня загорелись глаза, и он побежал исполнять поручения.

Столичный гость не мог сидеть в регионе неделями. Ему приходилось постоянно курсировать между московским офисом и региональным полем битвы. Как только он отбыл в Москву, паренька из пресс-службы вызвали к в приемную заместителя генерального директора завода. Там ему было ясно сказано, что перспектив у него здесь никаких нет, что Москва придет и уйдет, а завод – он навсегда. И после этого разговора парень сник.

– Андрей Владимирович, – тихо, чтобы никто не слышал, говорил он вице-президенту, – не хочу я ничего. Что я буду делать, если вы решите сменить место работы? Они же меня здесь съедят. А кроме завода, мне работать в этом городе негде...

После этой истории сник и сам Андрей Владимирович. И самое обидное, что регион одержал-таки верх – через полгода Андрей действительно сменил место работы, а парень и сегодня работает на своей должности на заводе и козыряет своему местному руководству.

Я не знаю, так ли обстоит дело с другими службами на заводе. Но многочисленные примеры работы PR-служб свидетельствуют, что в сегодняшней России невозможно построить вертикально централизованную корпорацию с отлаженной системой управления из штаб-квартиры в столице. Феодальные привычки местного населения все равно возьмут свое. Скорее всего, пресс-службу на заводе придется строить с учетом интересов местного олигархата. Надо зайти к директорам, согласовать с ними кандидатуру пресс-секретаря, познакомить его с ними и по-дружески попросить поддержки. Только такое сотрудничество может обеспечить скорейшую стабилизацию PR-работы на заводе и в регионе в целом. Тем более что первые месяцы работы как раз являются самыми важными. В первые же дни после прихода на завод нового собственника приходится провести ряд традиционных, но совершенно необходимых мероприятий.

Одна из хороших, проверенных технологий – обязательно собрать пресс-конференцию нового генерального директора завода. Его личный пиар становится на первое время одной из основных задач PR-службы компании – директор завода в регионе непременно должен иметь вес в обществе, а следовательно, звучать в эфире и блистать на полосах газет. Только в этом случае региональная элита уже очень скоро признает в нем своего, хотя среднему региональному руководителю исполнилось уже 60, а вашему директору – едва 30. Тем более что – повторюсь – директор регионального предприятия непременно становится фигурой политического значения, и других путей здесь пока не существует. Для того чтобы уметь вращаться в узком мирке областного истеблишмента, чтобы пользоваться уважением собственного трудового коллектива, PR совершенно необходим. Директор должен дать пресс-конференцию, выпить с местными журналистами возле конференц-зала, выступить на Дне города с речью о его великом будущем и засветиться на телевидении в одном кадре с губернатором края. Полезно учредить в одной из областных газет рейтинг влияния политических и общественных деятелей, где фамилия директора будет колебаться в рамках второй-третьей строчки (после губернатора и прокурора области). Конечно, верховному московскому руководству компании это может не понравиться – ведь там хотят видеть в директорах своих заводов исключительно менеджеров-производственников. Но на данном этапе отсутствие персонального пиара директора непременно отрицательно скажется на имидже завода и группы в целом.

Еще лет пять назад в российской глубинке было совсем немного директоров из Москвы. Гораздо более важную роль играли местные олигархи, в просторечии называемые «красными директорами». Это были представители долговременной элиты своего края – они были видными деятелями здесь еще в доперестроечные времена, называли на «ты» всех секретарей обкома, знают с детства нынешнего губернатора и губернатора будущего. Отношения между промышленной элитой и политической властью всегда строились здесь по принципу «ты мне, я тебе», и в конфликтах не были заинтересованы обе стороны. Поэтому жизнь на верхушке областного финансово-политического айсберга дышала спокойствием и стабильностью: директор спонсировал избирательные кампании губернатора, а губернатор закрывал глаза на мелкие финансовые шалости директора. Летом оба они ездили на далекий заморский курорт, а зимой так же вместе сидели по пятницам в бане.

Все изменилось с приходом в регионы финансово-промышленных групп. Чувствуя за собой твердую руку московского капитала, а иногда и федеральной власти, олигархи начали откровенно хамить губернаторам, и директоры их предприятий предпочитали в пятницу укатить развлекаться в столицу, а не сидеть с губернатором в бане. Вопросы финансирования избирательной кампании также стали решаться не столь безоговорочно – московская группа теперь могла выбирать, на кого из местных политиков делать ставку.

Но и предприятия остались во многом зависимыми от политики администрации. Налоговые или тарифные льготы все так же выходили из-под пера губернатора – следовательно, могли и не выйти. А если учесть тот факт, что уже после первого года работы москвичей на региональном предприятии его налоговые отчисления снижаются минимум раз в десять, то позиция губернатора становится очень важной – ведь он может поднять скандал, что уже не раз бывало. Одна из московских ФПГ, установив свой контроль над одним из заполярных предприятий, в первый год своей работы объявила своей прибылью 300 млн. рублей и выплатила с этой суммы налог. Но уже на второй год в результате скрупулезной работы московских финансистов сумма прибыли неожиданно уменьшилась до 2 млн. рублей, а соответственно, и налог с нее оказался меньше, чем ожидали региональные власти. А так как с губернатором отношения не сложились, разразился скандал, который выплеснулся и в федеральные СМИ. Расхлебывать конфликт пришлось уже PR-службе группы.

Эта и подобные ситуации легко могут возникнуть в регионе. Именно поэтому крупные московские корпорации рано или поздно начинают осознавать важность политической работы на региональном уровне. Начинается она с малого – встречи с губернатором и его чиновниками, организация различных конференций и «круглых столов», спонсорские и благотворительные акции. А со временем местные чиновники и политики втягивают компанию и в более серьезные проекты – выборы, политические интриги, лоббирование интересов в депутатской среде...

Олигархи идут во власть вовсе не потому, что им этого очень хочется. Просто в России их туда слишком упорно тянут.

в оглавление << >> на следующую страницу

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6