1 | 2 | 3

Механизм прямого эфира таких передач состоял в том, что в студии находились выступающий и журналист, ведущий передачу. Телезрителям были видны машинистки, получающие звонки и печатающие их вопросы тут же в студии, на глазах всей аудитории. Приятная девушка собирала все вопросы, затем шла за сценой к выступающему, но вручала ему только те записки, которые прочитывал и передавал ей... главный редактор. Оберегая авторитет высокого начальства, да и своей редакции, он отбирал только те вопросы, которые не содержали личных выпадов, грязных намеков, ругани в адрес выступающего.

Однажды мне пришлось задержать такую записку от некой «девушки Маши», которая вспоминала, как несколько лет назад она сидела с будущим министром на берегу реки, фотографировалась, а теперь воспитывает сына и очень нуждается в материальной поддержке. Чтобы не доводить дело до публичного скандала, записку я передал министру только после окончания передачи и просил лично ответить автору письмом. Потом выяснил у его помощника, что он написал письмо Маше, просил прислать обещанную фотографию, а потом уже обсуждать другие вопросы. При этом наш министр сказал: «Пожалуй, я больше выступать по телевидению не буду».

Вскоре такая практика выступлений на телевидении вообще прекратилась. Быть может, была в этом отчасти и доля вины «Маши». Тем не менее телевидение не только обострило ответственность руководителей, но и нередко помогало им двинуться дальше по службе. Так случилось с бывшим министром заготовок Зия Нуриевичем Нуриевым, который через два дня после своего выступления в эфире по предложению А.Н. Косыгина, смотревшего эту передачу, был назначен заместителем председателя Совмина СССР. Знал бы Алексей Николаевич, сколько времени и сил потребовалось режиссеру и тележурналистам, чтобы из бюрократического текста его соратника получилось живое, умное, энергичное выступление.

Записав свое 15-минутное выступление часа за четыре, Нуриев потребовал, чтобы я познакомил его с телевизионным начальством, и попросил первого заместителя председателя Гостелерадио СССР Э.Н. Мамедова еще раз поправить запись, так как «немного хриповат» голос и «кривоват подбородок». Не моргнув глазом, Мамедов приказал мне «с помощью звукового аппарата (?) исправить звук, а с помощью видеомагнитофона исправить изображение». Технически это совершенно невозможно, о чем знали мы оба. Зия Нуриевич через пару дней вновь приехал в Останкино вместе с взрослой дочерью, чтобы посмотреть запись. Дочь осталась довольна. Передача была окончательно принята и прошла в эфир. Потом мы поздравляли Нуриева с новым назначением...

Неисповедимы пути Господни! Многие начальники хватались за телевидение как за средство выживания, способ продемонстрировать достижения руководимой ими отрасли. Как-то министру черной металлургии СССР И.П. Казанцу крепко досталось на заседании Политбюро ЦК за фактический развал отрасли. Первым делом после этого он разработал со своими советниками... план командировок и съемок нашей редакции на ближайший год с указанием авторов и героев будущих передач. Когда об этом узнал председатель Гостелерадио, то при мне позвонил Казанцу и сказал, что был на заседании Политбюро и знает, какие решения там были приняты для исправления упущений в работе его ведомства. Но что министр начнет с телевидения, он и предположить не мог... Не успел я вернуться в Останкино после содержательной беседы двух министров, как в приемной меня уже встречали журналисты из пресс-центра Минчермета, которые сообщили, что план долгосрочных съемок и телепередач отменен. Так неудачно окончилась «плавка дружбы» Министерства черной металлургии и отечественного телевидения.

в оглавление << >> на следующую страницу

1 | 2 | 3